Лучше жить с волками, чем с баранами — Олди Генри Лайон
Перед вами интервью с писателями Олегом Лодыженским и Дмитрием Громовым более известным под своим псевдонимом — Генри Лайон Олди. Интервью были у них взято накануне их пятидесятилетия. Надеюсь вам, дорогой читатель, не только понравится само интервью, но и позволит задуматься над некоторыми вопросами. Вопросами которые увы, но только набирают в последнее время актуальность. На этом я заканчиваю предисловие и предоставляю вам самим оценить интервью и сделать из него для себя определенные выводы.
— Как вы думаете, зачем современному человеку фантастический роман?
Олег Ладыженский (О.Л.): Фантастика – это литературный прием, он позволяет взглянуть на действительность, в которой мы живем, по-другому. Она учит читателя постоянно смотреть под необычным углом, с неожиданной точки, под особым соусом, т.е. стимулирует воображение.
Дмитрий Громов (Д.Г.): В идеале хорошая фантастика должна ломать стереотипы мышления: приучать читателя, как минимум думать, как максимум – думать нестандартно.
О.Л.: Многие люди фантастику не воспринимают. Говорят, что «это для детей». И легко «глотают реальные факты из новостей», как в Ватикане нашли трехголовую собаку с тиарой на голове, и это связано с марсианами, которые уже давно высадились на Северном полюсе. Они полагают, что это – реализм, а гиперболоид инженера Гарина – это фантастика.
— Сейчас многие люди уходят в параллельный мир, особенно в компьютерные игры. Как вы думаете, почему это происходит?
ОЛ: Когда человек не может найти свое место в обычной жизни, он всегда куда-то уходит. Это было во все времена. Когда барышня зачитывается тургеневской «Асей» и сидит до 75 лет в воображаемом мире идеальной любви – это тоже эскапизм.
Точно такой же эскапизм – социальные сети. Когда человек не может шагу ступить без своего журнала, а все его записи, если их всерьез перечитать: «Съел сливу, много думал. Поджарил яичницу». Рядом прилагается фото яичницы и 30 «лайков» – «нравится».
Сейчас уже ставится вопрос о том, что игровая зависимость или компьютерная – это серьезное заболевание. Еще несколько лет – и будем лечить «по полной». Недавно у нас была творческая встреча с подростками 14-17 лет в музыкальной «десятилетке». Это были люди, которые по шесть-восемь часов в день играют на пианино, виолончели – кто на что учится. По сравнению с детьми, которые столько же времени проводят за компьютером, это другая раса. У них другие глаза, другие вопросы. Они говорят по-другому: мы от них не слышали ни одного слэнгового словечка, без которых подростки сейчас просто не говорят. Грамотные взрослые люди. И тогда я понял, что все не так безнадежно, как кажется.
— И каким вы видите мир, когда люди вылечатся от компьютерной зависимости?
Д.Г.: Мы не любим заглядывать в будущее – так рискуешь пропустить «сегодня». Кроме того, в обществе, науке, информационных технологиях настолько быстро меняются векторы развития, что любой прогноз, основанный на сегодняшних данных, с вероятностью 99% попадет в «молоко».
Судите сами: в 1957-м запустили первый спутник, в 1960-е начались космические полеты с человеком на борту, затем – орбитальные станции, американцы высаживаются на Луне… Казалось, все, вот он, вектор развития – космос. Теперь у нас быстрыми темпами развиваются информационные технологии, а в космос мы летаем, но вяло.
Все прогнозируют, что в ближайшем будущем мы увидим сумасшедший расцвет цифровых технологий. А я не исключаю, что в будущем они уйдут на второй план, уступив место нанотехнологиям, генной инженерии и т. п.
— А писатель несет какую-то социальную ответственность: он воспитывает своего читателя или, прежде всего, развлекает?
Д.Г.: Я не думаю, что писатель кому-то что-то должен. Каждый автор сам для себя решает, что он пишет: будет он воспитывать и учить – или только веселить. А потом каждый в меру своего таланта это воплощает.
О.Л.: Из школьного курса литературы я помню, что у каждой книги есть три функции: развлечение, обучение и воспитание. Развлечение работает с отдыхом: позволяет читателю расслабиться. Обучение – с интеллектом: предоставляет новые знания. Воспитание – с моралью и нравственностью. Шедевры литературы включают в себя три эти функции.
В идеале мы стремимся сочетать их в своих книгах – другое дело, насколько хорошо получается.
— А какую литературу читаете вы, и как она влияет на ваши произведения?
О.Л.: Если мы начнем перечислять всех, кто на нас влиял, то до завтра не закончим. Достаточно увидеть только одни эпиграфы, которые мы использовали – это Гумилев, Басе, Ахматова, Бальмонт и т.д. И начнем мы список не с фантастов, а с Алексея Толстого, Достоевского, Чехова, Куприна и далее по списку.
— Как высоки ваши амбиции – признание уже неоспоримо, но как много вы еще хотели бы добиться?
О.Л.: Мы достигли такого возраста – еще вполне бодрого, но уже зрелого. Когда у тебя с полсотни премий, еще одна ничего не дает твоим амбициям. Ну, кроме Нобелевской. Слава? Если у меня есть слава, как у Олди, то теперь я достигну славы, как у кого? Чужой известности достичь невозможно – она у каждого своя. И меряться славой невероятно глупо.
Все цели писателя связаны с его новой книгой. Это очередная гора, на которую надо взобраться, а все предыдущие достижения при этом не стоят ни гроша. Надо карабкаться заново, и если сорвался, значит, сорвался и разбился – ничего не вышло.
Д.Г.: У нас часто спрашивают: есть ли у нас своя любимая книга Г.Л. Олди. Мы вполне искренне отвечаем, что самая лучшая книга – та, которую пишешь прямо сейчас. Потому что если она заведомо хуже написанных ранее – ее лучше просто не писать.
Фортепиано со скрипкой
— Насколько легко писателям работать в паре?
О.Л.: У нас разные темпераменты, и это дает свой положительный эффект единства противоположностей. Наша разница – в характере поведения, пристрастиях – позволяет объемнее видеть мир. Персонажи получаются более выпуклыми. Общий взгляд на мир — шире: можно посмотреть и с такой стороны, и с сякой. Это как дуэт двух разных инструментов: фортепиано со скрипкой звучит, на наш взгляд, интереснее, чем дуэт двух фортепиано.
— Но и общего у вас хватает: работали в одном театре, оба занимаетесь каратэ. Кстати, противоречивое сочетание для человека, а в вашем случае – сразу для двоих. Как вы к этому пришли?
О.Л.: Когда вы умудряетесь правильно организовать свою жизнь, выясняется, что есть столько свободного времени! Можно заниматься многими интересными вещами.
А каратэ здоровья прибавляет и дает возможность долго чувствовать себя хищником. Это значит: бодрость, энергия, хорошие клыки, острые когти, нормальное выделение адреналина. Ты идешь по жизни не измученным ослом с проваленной спиной, которому сдохнуть – за радость. Идешь если не тигром, то хотя бы котом. Хочется подольше сохранить этот внутренний статус хищника. Подчеркну: хищник – это не тот, кто пытается всех загрызть. Тигр убивает, только когда хочет есть или защищает территорию. Он просто так никого не рвет когтями.
— А если бы все были хищниками?
Д.Г.: Я думаю, что средний уровень интеллекта был бы значительно выше. Как и уровень критичности к получаемой информации. Т.е. среднестатистическому человеку было бы значительно сложнее промыть мозги. И неадекватные действия властей, ЖЭКов и т.п. встречали бы более адекватное противодействие. Я думаю, что от этого мир вокруг стал бы лучше.
О.Л.: У нас неправильное представление о хищнике. Когда два волка сцепились за право быть вожаком стаи, и один понимает, что проигрывает, он падает на спину и подставляет горло. Так вот, победитель никогда не перегрызает сдавшемуся горло. Скажите, наши лидеры способны на такое? А вот голуби затаптывают друг друга насмерть! Поэтому лучше жить с волками, чем с голубями. Или того хуже – с баранами. Бараны – неприятное общество.