Интервью с Джоан Роулинг
Интервью было взято относительно давно.
Я в самом деле сознавала, что необходимо свыкнуться с тем, что со мной произошло. Потому что я не справлялась. Совершенно не справлялась. Долгое время люди спрашивали меня: «Что значит быть знаменитой?», а я отвечала: «Я не знаменита». Это было очевидной неправдой, но единственным для меня способом справиться с моим новым статусом – всё отрицать и быть практически слепой временами.
У меня всегда было ощущение, что я не догоняю ситуацию. Сейчас я могу справится с тем, что стала шишкой на ровном месте, но как смириться с тем, что теперь они гоняются за моей личной жизнью. Я всегда тормозила. Думаю, другие на моем месте тормозили бы так же. Для меня все это — чересчур.
Её всегда спрашивают, почему Гарри Поттер добился такого успеха.
— А я не могу ответить на этот вопрос. Не могу. Похоже, что я что-то скрываю. Звучит неискренне. Но я никогда не размышляла об этом. Думаю, для меня это было бы опасно — сесть и проанализировать. Раз и навсегда решить — потому и потому. Такая медитация на собственном пупке могла бы привести меня к заключению, что какие-то вещи я делала правильно, а от каких-то мне стоит отказаться. Если начать писать, руководствуясь этим…
— Головой, а не сердцем?.
— Точно. Тогда, думаю, вы пропали. Я точно пропаду, если мне перестанет нравится. Мне ведь нужно делать это. Я хочу сказать, в чём смысл? Я могла перестать писать четыре года назад, и мы были бы материально обеспечены. Так что, я пишу не для денег. Я могу жить без славы. Теперь единственная цель — удовлетворить себя саму и не оскорбить чувства фанатов. И не предать Гарри — тоже.
— Как бы Вы описали свои чувства по отношению к славе?
— Я никогда её не хотела, и никогда не ожидала её, и конечно, я никогда не работала для неё. На самом деле, я рассматриваю славу как нечто, через что мне нужно пройти. У неё есть хорошие стороны, но лично для меня отрицательные перевешивают. А мы сейчас говорим о славе как о противоположности деньгам, потому что деньги, несомненно, избавили меня от огромной кучи забот, и они оградили моих детей от проблем — у них всегда будет, что поесть и т.п. Вот что значат для меня деньги.
— Но вы преодолели славу.
— Совершенно верно. Преодолеваю. Это странно?
— Да, это очень странно. И считаете себя виноватой в этом.
— Один мой друг сказал: «Я бы просто пошёл в магазин и сказал бы, что хочу это, это и вон то такого-то цвета. Почему ты так не делаешь?» Но дело в том, что ты это можешь, то не очень-то и хочешь. Количество вещей, которые тебе на самом деле хочется купить, резко уменьшается. Та Джоан, без гроша в кармане, скупила бы всё.
— То есть, Вам хотелось приобретать вещи?
— Да. Потому что я не могла этого сделать. Просто не могла. Меня могло взволновать новое чайное полотенце. Думаете, я шучу?
— Что Вы подразумеваете под чувством вины?
— Я делаю то, что мне больше всего нравится. И у меня появляется ощущение, что я недостаточно выстрадала для этого.
— Должна сказать, что обычно бывает по-другому.
— Знаю, знаю. Мы все знаем, что так не бывает. Мир полностью сошёл с ума. Когда родился Дэвид, компания, выпускающая подгузники, прислала мне блок бесплатно. Я так расстроилась, так плакала. Если бы мне прислали их, когда Джессика была маленькой. Каждый такой блок стоил моей недельной зарплаты. Правда, несправедливо?
— Как, должно быть, восхитительно встретить кого-то…
— Это было невероятно. Я всегда хотела иметь больше детей, но успокаивала себя мыслями: «ОК, мне так повезло. У меня есть книги. У меня есть Джесси. Я не должна жаловаться». И тут случилось чудо.
— А правда, что больше шансов встретить кого-то, когда не ищешь?
— Совершенно верно. Я в самом деле не ожидала, что кого-то встречу. Я думала, что багаж слишком велик, и это банально, когда вы становитесь знаменитыми. Не то, чтобы я никого не встречала, я просто не встречала кого-то, с кем мне хотелось иметь отношения и, более того, выйти замуж. Конечно, вы встречаетесь с разными людьми, но обычно с теми, кто сами жаждут с вами встречи, а не с теми, с кем бы вам хотелось встретиться.
Она говорит, что им с мужем повезло, что их профессии столь различны.
— В тот вечер, когда мы познакомились, он сказал, что читал первые десять страниц «Философского Камня» в ночную смену в больнице, и ему понравилось. А я подумала, что это потрясающе. Он не читал моих книг. Он не знал толком, кто я такая. Это означало, что мы можем узнать друг друга, как нормальные люди. Теперь-то он понял, в какую историю влип, бедняга. А тогда он знать не знал, что об этом всём думать.
Она больше не пишет в кафе, потому что все пялятся на неё, и это её смущает. Дома она пишет всё утро в своём кабинете размером со спальню на одного человека — самой маленькой комнате в доме, — пока не проголодается (обычно до 12:30). Она делает перерыв, чтобы съесть бутерброд, затем возвращается к компьютеру до тех пор, пока Джесси не возвращается из школы (когда в доме появился Нил, она отпустила няню). Они гуляют с собакой – Джеком Расселом (Jack Russell). Она заваривает чай. Нил приходит домой. В зависимости от того, насколько она устала, она может ещё поработать вечером.
Один раз в неделю она занимается благотворительностью. У неё есть подопечная территория, и она патронесса нескольких групп, в том числе для родителей-одиночек и Шотландского Общества Рассеянного Склероза (Multiple Sclerosis Society Scotland) (её мать умерла от болезни в 1990 году в возрасте 45 лет). Я говорю, что она, наверное, довольно много денег отдаёт анонимно, а она смотрит на ковёр, поджав губы.
Она была искренне огорчена обвинениями в плагиате, выдвинутыми американской писательницей Нэнси Стауффер (Nancy Stouffer), и праздновала решение Нью-Йоркского суда о своей невиновности. У неё жёсткая позиция насчёт охраны личной жизни Джессики – она никогда не использует её в рекламе и не водит на премьеры фильмов. Она редко говорит о ней, но когда я спросила, зачем был куплен дом в Лондоне, она засмеялась и сказала, что жила в Кларидже (Claridge’s), и её дочь слишком привыкла к тому, что номера кем-то обслуживаются.
Сидя в этой тёплой и светлой комнате, легко забыть о тёмной стороне Поттеромании. Но она существует. Некоторые люди одержимы идеей, что её книги учат детей злу и колдовству, и верят, что Ролинг – ведьма или что-то в этом роде.
— В Интернете я обнаружила смертельные угрозы в свой адрес, — рассказывает она, описывая, как она что-то искала и обнаружила себя саму на сайте поттероненавистников. – Где-то в середине этого форума я прочитала, что люди, в основном, советуют застрелить меня. Не так-то приятно найти такое. Чудно, — вздыхает она.
— Но что вы можете сделать?
— Слава – это испытание изоляцией, — говорит она. — И я знаю, что некоторые жаждут её. Мне это трудно понять. В самом деле. Она разъединяет, вносит напряжение во взаимоотношения.
Большинство её друзей получили отставку, и газеты предлагали им деньги за их истории; это заставляет Ролинг чувствовать себя виноватой.
Её взгляд на некоторых журналистов воплотился в образе Риты Скитер, персонажа, который, в конце концов, был превращен в муху и пойман в банку.
— Я очарована Ритой и некоторым образом завидую ей и уважаю ее, — говорит Ролинг. – В ней есть наглость, которую и я бы хотела иметь, но не имею. И вы должны восхищаться её цепкостью и изобретательностью. Но я бы не хотела с ней встретиться.
Она плакала, когда писала сцену смерти.
— Гарри повзрослел, и для него это время оказалось таким же «лёгким», каким оно было для меня. Я знала, что не обязана писать, и это было равнозначно тому, что мне писать хотелось! И у меня было очень удобное положение. По договору, я могла и не писать больше книг. Так что никто не мог мне сказать, что я не уложилась в сроки, потому что по контракту у меня не было сроков ни на шестую и ни на седьмую книги.
— То есть, Вы, были свободны?
— Свободна. Мне хочется проводить время с Дэвидом, потому что мне не хотелось бы отдавать его батальону нянек. Но я, в самом деле, хотела седьмую книгу… теперь это стало такой огромной частью моей жизни. Я боялась того, что это кончится.
Она столкнулась со своими собственными демонами славы, денег и неуверенности. Она обрела жизненное равновесие и теперь, вдобавок ко всему, свободу. Это пьянящая смесь, настоящая Страна Чудес, но она легко идёт по ней.
— Я из тех, кто ожидает мистера Катастрофу, притаившегося за углом, потому что частенько так и было. Я пытаюсь не нарушить баланс между благодарностью за всё произошедшее – потому что я чрезвычайно благодарна за это – и боязнью гордыни, потому что завтра всё может пойти не так.