Этот раздел состоит из двух частей. В первой части собраны ссылки на материалы рассказывающие о школе Щетинина и о нем самом, все материалы расположены в моей интернет библиотеке. Во второй части приведен отрывок из книги Кольцова Ю. В. ( 1 часть, стр. 22 — 38 ), из которого вы сможете больше узнать школу и лучше понять все с ней связанное. Печать отрывка осуществляется с согласия автора.
Если вы хотите узнать про школу, о том как в нее попасть, узнать отзывы и мнения, узнать адрес места где находится школа имени Щетинина, то посетите две страницы ниже. На первой из которых выкладывается и будет выкладываться подборка материалов о школе. На второй странице вы можете скачать два тома книги Кольцова, в которой подробно рассказывается про лицей Щетинина. Надеюсь вам понравится мой сайт. Вы можете добавить эту страницу в закладки, так вы ее по крайней мере не потеряете.
Внимание:
Отрывок из книги 2007 года издания. За все это время могли произойти самые различные изменения.
Ссылки на материалы о школе:
1. Щетинин;
2. Школа академика М. П. Щетинина. Попытка встретиться..
Отрывок из книги Кольцова о Школе Щетинина
Первая встреча
Случилась она летом 2000 года. У входа в Школу стояли два паренька в камуфляже, в беретах. Чувствовалось, что им приятно носить форму. Я объяснил им цель своего приезда, хотя и сам смутно понимал ее. Один часовой куда то побежал, а я стал с интересом наблюдать за происходящим. Оставшийся «боец» сбегал за стулом и предложил мне посидеть с дороги, а сам успевал кому-то честь отдать, с кем-то поздороваться, пропускал машины на территорию Школы, отвечал на мои вопросы, но самое интересное, — успевал заглядывать в тетрадь по математике.
Вскоре мне разрешили пройти на территорию, где я увидел красивого седого мужчину с удивительно добрыми глазами, окруженного сотрудниками, гостями, родителями, детьми. Наши взгляды встретились, он подошел ко мне, обнял, внимательно посмотрел в глаза:
— Я знал, что ко мне кто то приедет из Киргизии.
Было ощущение, что он все знает обо мне. Взгляд необыкновенно глубокий, и проникновение… Так прикасаются неслучайно и неформально.
Михаил Петрович провел меня в кабинет.
— Что вас привело к нам? — внимательно смотря на меня, спросил Михаил Петрович.
Я не мог четко сформулировать цель своего приезда. Помню, было только желание приехать. Наверное, видя мое волнение, директор Центра образования показал на стену, где висели рядом вырезанные из дерева лики славянского богатыря и тюркского батыра.
— Мы народы — братья, наши религии — братья, но нас постоянно пытаются разлучить, разъединить, а у нас общая история, корни.
Полтора часа я слушал Михаила Петровича, но в памяти остались лишь первые фразы, было восприятие сердцем, а не умом, я практически ничего не запомнил. Я был зачарован состоянием, в котором находился. От этого человека исходила некая благодать, ее я ощутил впервые, и она не позволила сразу осмыслить и осознать услышанные от Михаила Петровича слова.
Позже я узнал, что многие люди, впервые встречаясь с Михаилом Петровичем, испытывают аналогичные ощущения. Осмыслить сказанное им невозможно в одно мгновение, оно растягивается на всю оставшуюся жизнь.
«Я впервые…» — сколько раз мои слова начинались с этой фразы! И не только в первый приезд, но и во все последующие. Я действительно многие вещи постигаю в этой Школе впервые. И этот процесс процесс продолжается по сей день.
У меня впервые появилось впечатление, что я попал в Сказку. Хотя дети, как мне кажется, находясь в Школе, не ощущают этого пространства. Как рыба, находясь в воде, не ощущает воду. Сначала удивился тому, что сделано руками детей. Стены, фасады теремов выложены камнем. Они расписаны, именно расписаны, а не разрисованы абы как или покрашены, как в обычных школах. Эти камни излучали удивительно теплую и светлую энергию. Такими же камнями местные жители облицовывают свои дома, но от тех я не чувствовал такого тепла. Было ощущение, что в Школе они живые, хотя на первый взгляд это те же камни. Все, что видел в фильме, и в тысячной доле не отражало того, что увидел и почувствовал в реальности. Поначалу у меня сильно билось сердце. Постепенно успокоился, благо было время побыть одному. Я стал с любопытством рассматривать все, что меня окружало. Чувствовалась едва уловимая необычность во всем. Я всматривался в отдельные камни, в то, что изображено на них, пытался почувствовать их. Оказалось, что у них разные, едва уловимые оттенки света и тепла. У каждого камня своя жизнь. Он был свидетелем многих событий на протяжении тысячелетий. И однажды этот камень встретился с ребенком, который решил вписать в жизнь этого камня свою страничку, нарисовав то, что было у него на душе. А на одном камне, он находился в стороне от людских глаз, было написано мелом, размашисто — «За Родину!»
Помню, приехав домой, переполненный впечатлениями от увиденного и услышанного, я на своей даче стал выкладывать камнем бордюры, дорожки, бассейн. Поначалу дачники вертели пальцем у виска. Все нормальные люди увозят камни со своих участков, а этот, наоборот, вдоль дороги собирает их и на дачу везет. Стали ходить и смотреть, что я делаю с ними. Через какое-то время, смотрю, они тоже стали собирать камни и выкладывать ими кто клумбы, кто дорожки, кто фундамент у домика. А через какое-то время в городе летние кафе начали оформлять композициями из камня. Наверное, случайность, но приятная.
Вернемся в Школу. Мне разрешили все снимать на видеокамеру, фотографировать. Было интересно общаться с детьми. Первым ко мне подошел парень лет 16 — 17 с ослепительной улыбкой, он весь светился изнутри. Поздоровался за руку. Я почувствовал в рукопожатии недюжинную силу, но эта сила была наполнена добротой — очень редкое сочетание сейчас.
— Меня зовут Василием, а Вас?
— Меня Юрий — ответил я, а у самого в голове масса вопросов.
— А по отчеству как? — давая мне возможность упорядочить свои мысли, спросил Василий.
— Василий, когда меня зовут по имени, я чувствую себя до 30-ти, когда по имени — отчеству, то за 50, а вообще-то я Викторович.
— Когда по отчеству величают, то голос рода звучит, объяснил Василий.
Об этом я как-то не думал, и решил взять инициативу в свои руки.
— Василий, а вы в каком классе учитесь?
— Я давно институт закончил, историю преподаю.
— ?!
— А сколько лет вы в школе?
— Я уже 13 лет с Михаилом Петровичем, а родом из Болгарии.
У меня пропало желание задавать вопросы, да и они все куда-то разбежались. В голове одна мысль, не лезь с вопросами, любопытных, как ты, здесь сотни, и все задают одни и те же глупые вопросы, лучше постарайся быть, просто быть.
Василий так же с улыбкой, пожав мне руку, поспешил по своим делам. А я стал наблюдать дальше.
Было ощущение, что вся Школа знакомится со мной. Какая-то часть ума пыталась анализировать все происходящее, разговор с Михаилом Петровичем, Василием. Наверное, поэтому я не заметил, как рядом оказался еще один паренек лет 12-13-ти. Он явно ждал, когда я вернусь из своих размышлений. Первым поздоровался и, как старому знакомому, стал рассказывать, что приехал со сбора льна. Они вручную его собирали, затем отправили на фабрику. Им пришлют ткань, из которой они сошью себе одежду, как шили в старину. В ней летом прохладно, а зимой тепло. Он рассказывал с нескрываемой гордостью. Мой ум в это время вспоминал сельхозработы, когда я в его возрасте учился в школе.
— Мне пора, — сказал, улыбаясь, паренек и убежал.
На следующий день утром пошел в Школу. Было ощущение, что я действительно иду в школу, как в детстве, но в Школу необычную. Ум пытался все увиденное объяснить, а в душе что-то ликовало. Вот группа ребят чистит два мешка картошки, как я когда-то в армии, кто-то прибежал с пробежки, кто-то подметает территорию, где-то звучит мелодичная народная песня. Группа детей составила вместе столы, сели в кружок и учат физику, а ведет урок один из учеников. Рядом так же образовался кружок, где учат английский язык. Было ощущение улья — все вокруг меня было в движении, но это было не хаотичное движение, а подчиненное какой-то неведомой мне Мудрости. В этом движении чувствовалась скрытая сила жизни. Движение и перемещение — разные вещи. Движение — это среда, подобно воде, воздуху, огню. Это стихия, но более тонкая. Благодаря такому движению все стихии оживают. Они приходят в движение и захватывают все живое. Вода в реке течет, огонь течет, воздух течет, танцы в Школе текучие, а не дерганые, даже рукопашный бой напоминает движение народного танца — все вокруг меня двигалось в каком-то гармоничном естественном течении.
Вся наша жизнь наполнена движением. Я служил в армии, там мы больше перемещались, чем двигались по приказам командиров. А порой, на каких нибудь работах, создавали видимость движения, а то и вовсе старались заменить себя молодыми солдатами. «Солдат спит — служба идет!»
Значит, искусство жить и развиваться напрямую зависит от искусства видеть и понимать движение, умения использовать его или, точнее, находиться в нем. Если хотим понять жизнь, то необходимо понять движение, без него жизни не существует. Жизнь возникает только там, где есть движение. Нет движения — нет жизни. Перемещения могут быть, но жизни в них нет. Перемещения могут быть и по инерции.
Что же является основой движения в Школе?
Для того, чтобы толчок произошел и появилось движение, нужна сила, которая создаст или вызовет такое движение. Сила — это тоже среда, правда еще более тонкая, чем движение. Сила управляет движением, она его и создает. Движение в свою очередь наполняется силой. Силой же управляет сознание или дух. Его природа является еще более тонкой.
Какая же сила управляет движением в этой Школе? Неужели в старину его называли Действом, не деянием в действии, но сотворением в действии?! И одновременно это Действо было обычной работой на кухне, обычной работой на стройке. А вот занятия обычной учебой назвать не получалось, они были явно необычные для меня.
Например, за столом сидели ребята разного возраста. Паренек лет пятнадцати объяснял математику, а в это время хлопец лет десяти вертел головой во все стороны.
— Если не будешь слушать, то сейчас пойдешь и ничего не будешь делать, — серьезно сказал ведущий. Хлопец сразу включился в процесс. Чувствовалось, что для него это серьезное наказание.
Все это я называю сказкой, ощущением чуда.
«Чудеса не противоречат природе, они противоречат лишь тому, что нам о них известно», — говорил Святой Августин.
Наверное, и обычный лес со своими обитателями может быть сказочным. Все зависит от самого человека, насколько он открыт, от его намерений, желаний, от чистоты его мыслей. Так же и Школа видится разной для разных людей, приезжающих сюда. А приезжают целыми делегациями: и родители с детьми, и желающие построить терема на своих гектарах, и такую же Школу, и проверяющие из различных министерств и ведомств.
После беседы с Михаилом Петровичем мне предложили экскурсию по Школе.
Я уже потом вспомнил, что у меня на плече видеокамера. Благодаря ей можно воспроизвести беседу дословно.
— У нас научно-исследовательское учреждение, цель которого — создание образовательных программ для школ России на первую половину 21 века. Слово «образование» — значит дать образ будущего, т. е. каким будет образование, таким будет и будущее. Практически это работа на будущее России. Россия должна жить, продолжаться, и поэтому в будущем Россия должна жить тем, чем она жила в прошлом.
— А кто вас обучает?
— У нас ведут предметы, преподают сами лицеисты, сами дети. Мы учимся и сами обучаем. Наше отличие от средней школы в том, что у нас нет классно-урочной системы. Мы смотрим на ребенка, который пришел к нам, не как на человека, ничего не знающего и не понимающего, а как на человека, у которого все это есть, заложено. А мы лишь помогаем ему это открыть, пробудить. В генах у него все это заложено. У нас нет классно-урочной системы, потому что когда приходит ребенок в первый класс, ему расписана программа на все 11 лет на каждый день. То же касается учителя — он находится в жестких рамках учебного плана. И если ребенок знает что-то больше, то ему не дают это высказать, раскрыть еще больше. А у нас непрерывная система, и если человек знает больше, то мы помогаем ему узнать еще больше, еще больше. Мы даем ему ту ступеньку, до которой он может достать и благодаря этому идти дальше и еще дальше. Мы не останавливаемся в развитии ребенка.
— Простите, а почему пчел у вас так много?
— А у нас есть своя пасека!
— Да вы что, прямо здесь?
— Да, вот она!
Перед нами действительно стояли ряды ульев, красиво расписанных. У меня непроизвольно внутри что-то сжалось. Я не решился так близко подходить к ним, как моя провожатая, и сделал вид, что снимаю их издалека.
— Да вы не бойтесь, они у нас добрые! — успокоила меня девушка.
Впоследствии мне дети говорили, что Михаил Петрович по утрам к ним подходит, наклоняется, что-то шепчет пчелкам и идет дальше.
— Мы сейчас расширяемся, так как к нам едут и едут. Сейчас у нас три тысячи желающих обучаться на одно освободившееся место.
— Я не вижу у вас обслуживающего персонала. Неужели все сами делаете?
— Да, мы сами себя обеспечиваем, сами строим, сами готовим, сами за собой убираем, у нас своя пекарня.
— Прекрасно! Михаил Петрович говорил, что вы и рыбу сами себе ловите?
Да, кстати, мы мясо не едим — едим рыбу, овощи, фрукты. Все лето едим практически одни фрукты, потому что мы каждый день по два раза в день ездим и собираем их. Часть урожая нам отдают.
— А это у нас терем!
— А в тереме кто живет?
— В этом тереме живут студенты. У нас постоянная нехватка жилья, в комнатах по 10-12 человек. По этой причине и многим приезжающим приходится отказывать. Мы даже стараемся во время каникул, если кто-то едет домой использовать их места.
— Дальше у нас стройка идет. Это наш деревенский дом, в прошлом году мы построили его буквально за два месяца. На строительстве этого терема я научилась многим строительным специальностям. В Школе все построено руками детей. Мы строим и строим. Когда человек хочет жить, он делает все для этого. А мы хотим жить и хотим, чтобы Россия росла и процветала.
— А сколько времени вы уже здесь?
— Три года, приехала из Петербурга.
А это реставрация дома, на фасаде раствором цемента выкладывается дерево. Оно символизирует род, начало всего. А делает все это Наталья Николаевна, студентка факультета декоративно-прикладного искусства.
— А какая у вас семья? Сколько человек в школе?
— Сейчас 450 человек. Это ученики, студенты и преподаватели. Нас не устраивают огромные тысячные школы, где дети не знают друг друга. Мы стараемся создать домашнюю среду, у нас ведь интернатная система, у нас Школа-комплекс. Небольшие двухэтажные дома, где живут, например, девочки. В доме есть спальные и учебные помещения, душ, туалет. Это по сути, дом, где живет большая семья, которая называется научно-педагогическое производственное объединение. Туда входят преподаватели, лицеисты, ведущие сотрудники по тому или иному предмету. Таких крупных научных объединений у нас три: два женских и один мужской. У нас есть большая столовая, два концертных зала, учебные помещения, где есть камины. Строим дома-терема купольные, потолки высокие, в народном стиле. В летнее время, как видите, большую часть дня проводим на свежем воздухе. Построены открытые площадки в тени деревьев, возле речки. В таком природосообразном классе проходит учебный процесс. Мы это не придумали, а почерпнули из опыта царскосельского лицея, из пажеских корпусов России, из военных училищ царской армии, которые растили элиту государства. Нам порой говорят, что дети оторваны от родителей. Ничего подобного, они приходят к нам в 13 лет, и на какой-то период идет становление личности. Мы ничего нового не делаем, мы берем, что есть лучшего в человеке, и даем ему раскрыться. Поэтому атмосфера семьи, атмосфера дома, атмосфера взаимопонимания царит в Школе. Конечно, сложности есть, противоречия есть, неприятности — дети разные приходят. Чтобы вжиться в среду, найти взаимопонимание, а это глубокий педагогический процесс — необходимо время. Но вся атмосфера направлена на то, чтобы у каждого получилось.
Мы все здесь братья и сестры — мы так относимся друг к другу, а Михаил Петрович — наш большой Батя!
— А мама кто?
— Мама у каждого своя!
— Рисуете тоже все сами?
— Да, мы все учимся рисовать. Мы должны уметь делать все. Здесь готовят разнопрофильных учителей. Чтобы у каждого учителя было несколько высших образований. Любая мать, отец должны все знать и все дать своему ребенку. На базе Школы мы имеем возможность получить несколько высших образований.
Я вспомнил слова Михаила Петровича на одной встрече с гостями, что первые результаты будут видны через 50 лет. Интересно их будет увидеть!
— А как давно существует ваш городок?
— С 1993 года. Началось все с этого корпуса, раньше это был обыкновенный барак. А это у нас Серебряный дом, там у нас НППО «Урал» живет. Каждое научное производственное педагогическое объединение называется по-своему: «Святогор», «Сура», «Урал»…
— А какая у вас здесь должность?
— Я заместитель директора лицея историков. Лицеи у нас занимаются разработкой какого-то курса физики, химии, математики. Каждый лицей занимается разработкой того или иного предмета углубленно, а потом происходит процесс передачи информации. Лицеи-лаборатории выходят на всю Школу, чтобы передать информацию. И идет погружение в этот предмет в течение нескольких дней. Вся Школа изучает один предмет не 45 минут, а несколько дней. У нас действует система погружений, а не классно-урочная.
— А если нет учительского таланта?
— Если есть желание, вы, любя человека, выстраивая с ним систему взаимоотношений на уважительных основах, всегда дадите информацию. Когда ребенок чем-то переполнен, он прибегает к маме и с восторгом делится, рассказывая о том, что его тронуло. Это будет доступно. И те ребята, которые выходят на других, и дают возможность овладеть информацией, выступают в роли учителей, остальные в роли экспертов. Они думают, что нужно сделать в их курсе такого, чтобы была смычка предметов. Интегративная связь чтоб наладилась. Идет взаимная коррекция в методическом плане.
— А если кто-то не понял?
— Дело в том, что у нас преподаватель не один выходит, а выходит группа ребят на группу ребят. И дается возможность объяснить тему не только с одной стороны. Есть различные возможности объяснить материал с разных сторон. Ребята знают друг друга, знают тонкости психики каждого. И когда кто-то не может объяснить, то может объяснить товарищ его же возраста на его же образном, эмоциональном языке. Он может дать информацию. Пускай не в полном объеме, но центральную идею того, что прозвучало, он даст. А в дальнейшей доработке в экипажах, в совместной работе происходит домысливание того, что прозвучало. Когда же мы сегодня даем знания, а потом спрашиваем их, то превращаем ребенка в компьютер. А за рамками этого процесса что?
Самое главное, во главу угла мы поставили служение государству, служение Отечеству. Вся наша деятельность направлена на то, чтобы сформировать творческую, эффективную личность. Михаил Петрович однажды на президиуме Академии наук сказал, что ребенка нельзя учить, а нужно дать возможность развиваться. Академия была в шоке.
— А ребята в военной форме — это кто?
— Это казаки, у нас введено казачество. Парней принимают в казаки, они все дежурят днем и ночью, маршируют, ездят на парады, совершают марш-броски по горам, занимаются рукопашным боем. Мы сотрудничаем с погранзаставой, кто-то там проходит службу. Войну оружием не победить. Если мы хотим, чтобы у нас не было кровопролития между народами, нужно работать на будущее, в котором дети разных народов будут знать друг друга и жить вместе. Других способов не существует.
— А есть у вас единая форма, как раньше у пионеров была?
Нет, у нас в основном камуфляж, он удобен во всех случаях: и на работе, и на пробежках в горах, и на рукопашном.
— Как, девчата тоже рукопашным занимаются?
— Конечно, это все русская культура, это все изначально шло от наших предков, как же этого можно не знать?
— А дети других национальностей у вас есть?
— Россия — единая многонациональная, многонародная Держава. Мы стоим на этом. Русская Родовая Школа — это не значит, что одни русские у нас учатся. Это значит единая многонациональная Россия. У нас учатся дети более сорока национальностей и народностей, и у каждого свои корни, своя история. Важно их вспомнить и не терять.
— А отбой у вас есть?
— Есть, это у нас обязательно, в 21.00. Режим такой: подъем в 5.00 утра, т. к. самое лучшее время принятия информации — с 5 до 7 часов утра.
— А дальше что?
Сейчас у нас летний режим. В 5.00 встали, до 5.30 — уборка в комнате, потом на пробежку в горы, это 30-40 минут, в речке купаемся, затем осмотр комнат. Целый день проводим в различных занятиях. У нас нет праздной жизни, это очень важно. Мы стараемся беречь каждую минуту, потому что Время — это очень важно. Это энергия, которая помогает строить пространство. Работа у нас проводится крупномасштабная, происходит чередование работы: разработка курсов, непосредственно научная работа, народный танец, ансамблевое пение, рисование. Происходит переключение, поэтому мы не устаем. Каждый работает с большим желанием, охотой и любовью. И эта любовь к своему делу, она помогает. Вечером мы обсуждаем пройденный день, планируем, что будем делать завтра. В 21.00 — отбой.
Наша Школа — для всей России, для всего бывшего Советского Союза. Любой ребенок может к нам приехать, попробовать поучиться. Основной критерий — желание не только учиться, но и работать на благо Родины.
Вот так и живем!
— Спасибо Вам большое! Можно я еще поброжу по вашему центру?
Я продолжал путешествие по сказке. Мне по сказке путешествовать было интереснее, хотя ум постоянно возвращал в реальность, доказывая, что это просто школа-интернат, где детей заинтересовали необычной жизнью в нем, где у них много свободы для творчества, развития. А человек, организовавший все это, очень хорошо знает психологию детей, их мир, изучил опыт лучших учителей, сам в душе остался ребенком. В этой Школе удивительным образом происходит постижение знаний, идет постоянный процесс сотворчества в этом постижении. Внешняя форма бытия наполнена глубинным содержанием — идеей возрождения Соборного Отечества, его Силы, Величия, Могущества.
Путешествуя по Школе, я зашел в швейную мастерскую. Я вспомнил эту мастерскую по фильму, вспомнились слова, которые слышал в фильме:
«Эту мастерскую мы планировали для себя, как в большом доме, где можно шить для себя. У нас есть ансамбль «Колокола России», которому нужны костюмы, и мы сами шьем их. Планируем мастерскую для изучения русского костюма. Мы хотим попытаться проникнуться теми символами, которые принадлежали нашим пращурам.
Что предлагает нам сейчас рынок? Это в принципе, иностранные товары, у которых свои символы, надписи. Что они несут, мы не знаем, но знаем, что каждый символ влияет на человека, его психику, состояние души. Поэтому мы хотим изучать символы, какое они имеют значение в одежде. Каждый народ вышивал свою одежду символами, которыми пользовался. Символы эти отражали суть народа в песнях, сказаниях, былинах. Это все также отражается какими-то знаками в одежде.
Что мы знаем о русском костюме? Почему носили длинное, почему не носили короткое? Носили пояса; если это узор, то наносили его по низу. Эта традиция использовалась в светской одежде до 19 века. Орнамент использовался по низу, как защищающий. Когда смотришь на женщину, то, естественное, посылаешь ей мысль. Но женщина — это то, что несет в себе плод, и если мысли проникнут сквозь защитную оболочку, если ее не будет, то неизвестно, какое будет потомство в будущем. И еще такой момент, когда ребенка сглазили, мать его обязательно умывает и подолом вытирает. Это тоже энергия, которая убирает с ребенка ненужное. И когда девушка позволяет снять с себя все обереги, то она может просто уничтожить в поколениях своих то духовное, даже просто генетическую защиту своих детей. И мы сегодня видим эти болезни, ничем не возможно объяснить такое количество заболеваний.
Если таким образом смотреть, то есть о чем поразмыслить. Цвет глаз, характер, внутреннее состояние просят соответствующего цвета. На Руси признавали, больше любили красный цвет, синий, зеленый, т. е. сочные тона. Практически были четкие, природные цвета, не было полутонов, оттенков. Когда ребенок рисует, он использует чистые цвета. А когда цвета идут в полутонах, то присутствует другое состояние, прежнее куда-то уходит, размывается. Когда видим яркие цвета, психика оздоравливается, мне кажется. Все понятно. Так же важно четко говорить, выражать свои мысли. И цвета были природные. Это сейчас даже люминесцентные цвета применяются, хотя природу воздействия их на человека мы объяснить не можем. Это тоже может иметь значение. Каждый человек носит тот цвет, в котором он хорошо себя чувствует».
Эти костюмы, эти орнаменты, эти символы — все это сейчас передо мной. Раньше для меня такими символами были символы из духовных традиций, например, крест — в христианстве, мандалы — в буддизме. А здесь дети мне открыли народную мудрость, и не менее значимую, мимо которой я проходил и не обращал внимания. Я вспомнил слова другой девушки из этого фильма:
«Цвет — это не просто цвет, в древности он означал Свет. Каждый цвет имеет свое сакральное значение. Белый — это белый Свет, это жизнь, сияние. Красный цвет — значит огонь, черный цвет — космос, зеленый цвет — жизнь. В зависимости от того, что человек утверждает, как он живет, он подбирает себе цвет. Когда я живу, я лучусь, и мир лучится вокруг, и тогда это жизнь. Если мы себя отгораживаем от мира неким скафандром, то мы не имеем возможности лучить, и где-то даже не слышим мир, очень трудно пробиться. Можно, конечно, слышать мир и чувствовать через рев дискотеки, но это очень трудно.
Но когда человек поет народные песни, то голос рода звучит в нем. Можно, конечно, пробиться к Миру через плоские крыши искусственных коробок, но в храме, тереме мы буквально чувствуем, как через нас буквально проходит эта вертикаль, связь с Миром. Так же и здесь можно, конечно, пробиться через скафандр синтетики, который нас разделяет, но он не дает лучиться… То, что дает нам земля — это лен, хлопок. И если мы наполняем его нашим состоянием, когда вышиваем, гладим эту одежду, она может быть или лечебной, или наоборот. И не случайно белая ткань, белый цвет в самых важных наших обрядах присутствует. Воины, когда шли на бой, белые рубахи надевали, и девушка выходит замуж в белом, т. е. самое главное, наверное, то, что цвет означает Свет!»
Тогда мне казалось, что так просто построить эту Школу — только расскажи людям. Это же очевидные вещи. К сожалению, эти очевидности не каждый видит.