19 Ответ от Giperion

  • Giperion
  • Administrator
  • Неактивен

Re: Ирина Сыромятникова - Алхимик с боевым дипломом

И неизвестно, чего власти боятся больше – людей или заразы.
– Это кто сказал? – нахмурился парень с задатками армейского спеца.
Предлагать себя в качестве свидетеля я не стал и молча поднял глаза к небу. Все поняли правильно, и на мгновение воцарилось благоговейное молчание.
К столу протиснулся студент из обычных, тиснул салата с говяжьей вырезкой и, мило улыбнувшись, отвалил.
– А я вот слышал, – решил блеснуть эрудицией невзрачный парень без выраженных предпочтений (из таких получаются большие начальники), – что в Арангене едва не размазали генерала Зертака.
Вот тебе и государственная тайна. А ведь это белых считают сплетниками!
– Как? Кто? – оживился народ. Черных хлебом не корми, дай над чужой бедой позлорадствовать.
– Да так, что, пока он за каштадарцами следил, эти самые подобрались с тыла и едва не прокляли всех насмерть. Какой-то чистильщик всех спас.
Будущие светила черной магии понимающе заухмылялись: что собой представляют сотрудники службы очистки, было известно каждому. Да, бедняге генералу теперь не позавидуешь: если уж редстонские студенты полощут его имя, то что делается в более просвещенных кругах… И как вовремя я оттуда смылся!
Народ начал сдержанно (все ж таки образование!) хвалиться будущим местом работы и ожидаемыми доходами. Если с доходами у меня все было в порядке, то назвать оставшиеся четыре года контракта с НЗАМИПС желанным времяпрепровождением я не мог даже под пыткой. Пришлось сделать вид, что семья нуждается в моем внимании, и слинять (посвящать кого-либо в свои проблемы не хотелось – глупо ждать от черных сочувствия). К тому же, объективно говоря, жаловаться грешно – Сатал выбил для меня персональное пособие по нетрудоспособности, тысячу крон в месяц. Дайте два!
– И никакой ворожбы, понятно? – Штатный целитель был непреклонен.
За тысячу крон в месяц я был способен понять что угодно. Жаль только, что симулировать болезнь не удастся – ни одного лишнего дня прогула учитель мне не позволит.
Праздник студента постепенно перемещался с территории университета в заранее арендованные банкетные залы и кафе. Я из-за своей затянувшейся практики не успел примкнуть к подходящей компании, а потому отправился с семьей на квартиру, пешком, чтобы дети хоть немного притомились. Это было вопросом жизни и смерти: перевозбужденная белая малышня тараторила без умолку, они умудрились заговорить до полусмерти даже Джо – он начал отвечать как-то заторможенно и с надеждой поглядывать на меня. А что я? Я вообще-то черный маг. Подал идею купить детям мороженое – хоть какое-то время рот у них будет занят. Ладно, еще недельку их потерплю, а потом они сами вынуждены будут уехать – младшим надо в школу.
В голове царила приятная легкость. Еще бы нет! Перевернута очередная страница книги жизни, можно даже сказать – закончен целый том. Теперь я – дипломированный алхимик (ну, и маг тоже), у меня впереди вся жизнь. Небольшие недоразумения с надзором и неурегулированность отношений с фондом Роланда не могли отравить мое существование.
– Это все, что у вас есть?
– Да, сэр, но я могу поднять дела в центральном архиве…
– Не надо! Достаточно.
Старший координатор прихватил собранные Бером папки и с деловым видом поспешил прочь. Стоило ему скрыться за дверью, мисс Кевинахари прекратила суетиться с чашками и задумчиво нахмурилась:
– Тебе не кажется, что Дан меня избегает?
Вопрос был странный, но, припомнив поведение Сатала за последние пару дней, Паровоз не мог не признать – его начальник сторонится эмпатки.
– Он знает, что от меня очень сложно что-то скрыть. – Кевинахари глотнула чаю и решительно отставила чашку. – Что он от тебя хотел?
Капитан пожал плечами:
– Справку о ритуальной магии, данные инструментального контроля за последние семь лет и демографическую карту региона. Неофициально.
– Он ведет какой-то проект?
– Не слышал об этом.
Эмпатка глубоко задумалась, и от ее серьезности Паровоз начал немного нервничать. В молчании прошло пять минут.
– Знаешь что, – в конце концов объявила Кевинахари, – мне кажется, что у нас назревают крупные неприятности.
Глава 2
Из попытки полечить нервы в компании Четвертушки не вышло ровным счетом ничего толкового: к моменту моего прихода Рон был уже изрядно пьян. Вид приятеля, в одиночку нагружающегося горькой, стал неприятным сюрпризом. Никогда за ним такого не водилось! Похоже, у меня назревали проблемы (именно у меня!): уважающие себя маги не ходят по кабакам в компании алкоголиков. Университетские приятели разъехались, в городе я практически никого не знал, и перспектива оставшиеся четыре года контракта с НЗАМИПС пить чай в обществе Кевинахари мне не нравилась.
Пришлось срочно отбирать у Рона бутылки (невзирая на сопротивление).
– У тебя что, кто-то умер? – Я не мог представить другого повода так себя изводить.
На Четвертушку накатил приступ слезливой пьяной откровенности, поначалу я вообще ничего не понимал, кроме общего пассажа о несправедливости бытия.
– С предками поругался?
Он кивнул, хлюпая носом и размазывая сопли по лицу. Все ясно. Рон – обычный человек, сами по себе разборки не доставляют ему наслаждения, а вызывают дискомфорт, особенно если конфликт происходит с хорошо знакомыми людьми вроде родителей. Черный после выяснения отношений почувствовал бы душевный подъем, а этот сидит и киснет. Я думал, такие проблемы бывают только с белыми, тут работа для эмпата, но к мозгоправу Четвертушка не пойдет – имеется печальный опыт. Поиграть мне, что ли, в Кевинахари?
Пятнадцать минут ушло на то, чтобы заварить чай (из них десять – на поиски заварки). Жидкость получилась странного цвета и слегка мутноватая. Сцедив отвар через ситечко, я взял в руки чашку и попытался вспомнить, как эмпатка обычно начинала разговор. По нулям. А, да плевать, он же все равно в дупель пьяный!
– И по какому поводу был скандал?
– Никакому! Я же ж ничего даже ж не сказал…
– А если подумать?
И все-таки Рон на голову крепче, чем большинство людей: после чашки чая с лимоном и пяти минут сопливых вздохов он пришел в себя достаточно, чтобы изложить свои жалобы на жизнь внятно и логично.
– Я ведь ее ни в чем не упрекал, ни в чем! А ведь это она меня с Сэмом познакомила, – он последний раз шмыгнул носом, – еще просила помочь мальчику освоиться. Освоились… – Воспоминания о столкновении с Искусниками отрезвили Рона лучше, чем чай. – Ну думаю, с кем не бывает, все ж таки родная мать, не могла она такое со зла сделать. А вышло, что лучше бы я ей сразу в лицо плюнул – меньше бы крику было. Она все страдала, за сердце хваталась, соли нюхала, словно это не мне, а ей чуть мозги не вынесли. Веришь, в доме шагу стало невозможно ступить, сразу шипеть начинают: «Тише, тише, мамочка больна!» Ну да фиг бы с ними, у меня квартира своя, да и экзамены на носу – времени для гулянок не было. А потом знаешь что? Я хотел мальчишник устроить, тебя, пацанов пригласить – у меня не так уж много друзей осталось. Предки взялись организовать все в загородном доме, там отлично можно оттянуться и не мешает никто. Я уже и список гостей набросал… И ты знаешь, что она мне выдала? «Никаких черных здесь не будет!» Прикинь? Ты мне жизнь спас, а она нос воротит! Я припух от такой заявы, только рот открыл возразить, и тут она выдала… Как по нотам. Значит, пока я в благородство играл, она там себе записывала в книжечку типа, когда и кто ее обидел. Главное, ничего такого ей не сказал, вообще ничего – не успел. И знаешь, что обиднее всего? Отец меня даже слушать не стал, сразу за грудки схватил: «Как ты говоришь с матерью!» Ну тут я ему в морду и двинул. И ушел. А что? Пусть хоть целуется с этой истеричкой.
И вот из-за этого я столько возился с чаем? Фигня какая!
– Поздравляю! Значит, ты стал взрослым.
По крайней мере у черных все приблизительно так и происходит. Можно было бы отметить событие, но с него, пожалуй, хватит.
– Ты не понимаешь…
– Да все я понимаю! Тебе давно пора начать жить своей жизнью. – Надеюсь, он хотя бы подштанников в дорогу набрал. – У черных это само собой получается, а обычные люди вечно что-то выдумывают. Ты квартиру купил? Купил. Доход есть? Есть. Значит, все удачно, ко времени и по месту. Теперь будешь им только открытки на именины слать. Или ты, – тут я нахмурился, – еще и с дядькой поругался?
Потерять такой источник финансирования было бы со стороны Четвертушки неразумно.
– Не-э. Дядька к нам домой давно ходить перестал.
– Вот! Бери пример с умного человека.
Пару минут он печально разглядывал чаинки на дне чашки (надо было фильтровать через салфетку).
– Все равно обидно.
– Забей! Ты еще дешево отделался. Кабы она реально Искусником была, фиг бы ты легко ушел.
Хотя папаша Рона меня удивил: с его ростом и комплекцией лезть на физически развитого мужчину в самом расцвете сил – значит зубы не жалеть. Четвертушка постепенно возвращался в нормальное для себя мрачно-философское настроение.
– Ладно, вытрезвляйся! Я завтра зайду, дело одно обсудить надо. Но теперь название изобретения будем утверждать отдельно. Никаких «р» – «т», «т» и еще раз «т»!
Так черный маг спас друга (только никому об этом не говорить! Скажут: «Дурень Тангор из черных в белые переписался». Позор!). По крайней мере на следующий день Рон выглядел вполне вменяемо и увлеченно обсуждал перспективы продаж моего охранного амулета (а пил при этом исключительно кофе). Его послушаешь, так производство следует организовать самим, на том и заработать.
– Вещичка-то простая, но производители авто связываться с ней не станут – объемы не те. А вот если пройтись по салонам…
Мысль о том, чтобы ходить и что-то организовывать, меня убивала. В гробу видал я это производство!
– Вот ты этим и займись. Меня до конца месяца все равно что нету.
Потому что, грубо говоря, свою способность круглосуточно выдержать присутствие двух белых малолеток я переоценил, – они меня достали. Квартира, которая для одного меня была даже великовата, пятерых человек вмещала едва-едва. Белые как штык вставали с первыми лучами солнца, а спать отправлялись рано – дети все-таки (сам я предпочитал валяться в кровати до десяти). Лючик испытывал нездоровый интерес к моему мотоциклу и постоянно нудил о том, чтобы его покатали. Эмми тянула всех гулять – в парк, в зоосад, по магазинам игрушек или «к дамам» (театр мимов давал представления в центре Редстона). У мамы были свои интересы (наверное, она впервые за последние десять лет выбралась в большой город), а Джо не всегда мог один справиться с двумя, и мне тоже доставалось. Можно было съехать на время в отель, но это уже будет выглядеть как бегство. Неужели белые заставят черного отступить?!
Смешно сказать, но положение спасла моя работа.
В начале лета великодушный Полак предоставил мне бессрочный отпуск, вернувшись из которого я не узнал «Биокин»: теперь фирма занимала целый этаж, вход на который преграждали новенькая дверь и вежливый, гладко выбритый секьюрити, в коридоре стояли фарфоровые вазы с аккуратными, словно лакированными кустами, а пыльные занавески заменили модные полосатые жалюзи. Увы, одним лишь дизайном не ограничились. Вырос штат – теперь число работников приближалось к полусотне. Пяток алхимиков увлеченно чертили конструкции бродильных чанов на основе базового варианта (трехтрубные, пятитрубные, каскадные), недосягаемо надменный Карл (ему бы черным быть) руководил группой наладчиков, большая часть которых постоянно находилась в разъездах. Откуда-то появились финансовый директор (незаметно потеснивший Полака у руля), повар и специалист по кадрам, немедленно наладивший учет присутствия сотрудников на рабочих местах. Песец! Уютная фирмочка «не бей лежачего» уверенно превращалась в респектабельную контору.
На своем рабочем месте (которое в мое отсутствие засандалили в дальний угол) я просматривал схемы новых установок, прикидывая, не чревато ли проблемами какое-нибудь из нововведений. Честно скажу, алхимиков «Биокин» набрал хороших: глупых ляпов они не допускали, чертежи выполняли аккуратно и пояснения писали подробные. Можно было поднапрячься и влиться в коллектив, сосредоточившись на изобретении бесконечных вариантов бродильных чанов, но особого смысла я в этом не видел. Во-первых, даже после всех прибавок моя нынешняя зарплата оказывалась меньше, чем прежняя с учетом премии от Четвертушки, во-вторых, особых перспектив роста не намечалось, в-третьих, общая обстановка для черного больше не подходила.
В другой ситуации я уволился бы немедленно, но, учитывая засилье белых на моей жилплощади, в необходимости работать по часам был плюс. Можно было с чистой совестью чмокнуть маму в щечку, потрепать Лючика по вихрам и свалить, предоставив Джо самому разбираться со своими отпрысками. Он им отец или нет? А за обедом я просматривал списки вакансий в газетах и размышлял, не стоит ли и вправду заняться производством автомобильных амулетов.
За такими размышлениями меня и застал Сатал.
Визит любимого учителя стал для меня неприятной неожиданностью. Что ему надо? Все равно ворожить в ближайшие два месяца я не смогу.
Старший координатор вырядился в жеваные и рваные тряпки (модный прикид «ботвы»), но с таким же успехом мог нацепить мундир жандарма – результат это бы не изменило. За два года привычка повелевать настолько въелась в его натуру, что перепутать Сатала с простым горожанином было невозможно (это только говорят, что волка можно обрядить в овечью шкуру, а на практике – то уши выпирают, то хвост торчит).
– Отойдем, поговорить надо.
Я расплатился за обед и с независимым видом пошел за ним (в офисе о моей второй работе не знали, и это меня вполне устраивало). Сатал в молчании прошел несколько улиц и завернул в полутемное кафе.
– Выпьем?
– Нет, спасибо, мене еще полдня работать. Разве что чай.
Он заказал два чая и дождался, когда официант вернется к стойке, кроме нас, посетителей в кафе не было.
– Скажи, а как ты со своим монстром договаривался?
Я сразу понял, о чем он. Странный интерес! Все, что касалось Шороха, я изложил в письменном виде несколько раз.
– При помощи батарейки и образов электрических разрядов.
– Нет, это понятно, но он ведь что-то делал для тебя. Как ты его заставил?
Я пожал плечами:
– А как принуждают к сотрудничеству разумные существа? Попеременным запугиванием и обещанием всяческих благ.
– Откуда ты узнал, какие блага ему подходят?
– Он сам дал понять, почти сразу. Его привлекают новые впечатления, ощущения и эмоции, которые он не может испытывать без посредства человека. Сейчас у него мало объектов контакта, и он скучает.
– Тем не менее он пытался тебя убить…
– Скорее получить тело в безраздельное пользование.
Сатал помолчал, обдумывая сказанное.
– Это твоя собственная интерпретация событий?
– Его поведение сложно интерпретировать двусмысленно – это как если бы кто-то жил в твоей голове.
– И как быстро возникло такое понимание?
– Ну не сразу, – тут я вспомнил странные алхимические сны, – первые эффекты начались недели через две, хотя, возможно, он мог сделать это раньше, просто выжидал. Очень сообразительная зараза.
Сатал понимающе кивнул, положил на стол деньги за чай и ушел, ничего не объяснив и не попрощавшись. В принципе такое поведение для черных нормально, но что мне делать с проснувшимся любопытством?
Забить! Сосредоточиться на том, что всего через два дня я буду свободен.
Визит родственников окончательно превратился в кошмар наяву. Возможно, Джо просто не понимал, каким испытанием для моих нервов является его присутствие. Ну да, раньше мы все жили в одном доме, но это было давно, я отвык и конкретно эту квартиру ни с кем делить не планировал. Большая удача, что в прописанный целителем коктейль входили не только блокираторы, но и релаксанты.
Зато какой кайф я получил, проводив родственников на вокзал и вернувшись в квартиру один. Неописуемо!!! Весь вечер просто валялся на кровати, поверх покрывала, в ботинках, и наслаждался тишиной. Потом ходил по комнатам и возвращал вещи на привычные места, тем самым утверждая свое абсолютное господство. Надо смотреть правде в глаза: я тоже вырос, мне пора иметь собственный дом и быть в нем полновластным хозяином. Съемная квартира больше не удовлетворяла возросшим требованиям.
Как это ни банально звучит, черному магу срочно требовалась личная башня, но отгрохать ее в окрестностях Редстона было нереально – цены на землю тут просто заоблачные. Не повезло.
Глава 3
Следить за вышестоящим начальником, да еще и магом, – дело неблагодарное. Кроме того, обычно нещепетильный Паровоз испытывал чувство вины: Сатал ему нравился. Но Кевинахари была непреклонна:
– Все, что не запрещено, то можно. Список принес?
– Да. Здесь все, что он взял из спецхранилища и хранилища улик, звездочками помечено то, что уже вернул, галочками – то, что я видел у него в кабинете. Такое впечатление, что кое-чего в управлении уже нет.
Эмпатка внимательно изучила список, подчеркивая жирными линиями некоторые названия.
– Вот это довольно редкий ингредиент, но в черной магии его использовать нельзя. Два амулета, назначения которых эксперты так и не установили. Записи, изъятые с места преступления, зашифрованные. Тебя это не напрягает?
– Мистер Сатал – сотрудник НЗАМИПС с многолетним стажем, – набычился Паровоз. – Подозревать его в том, что он соблазнился на какие-то…
Кевинахари упрямо мотнула головой:
– Сатал – человек, пусть черный, пусть маг, но им тоже можно манипулировать. Очень трудно, но можно. Просто я не понимаю, на чем его могли подловить. Поспрошай, не происходило ли последнее время чего-нибудь необычного, только очень осторожно – как бы нам самим не досталось.
В ответ Паровоз только хмыкнул: эта затея ему с самого начала не нравилась. Он уже жалел, что поддался влиянию эмпатки. А вдруг враг – Кевинахари? В конце концов, цвет-то у нее соответствующий. Бер твердо решил, что дальше простого наведения справок не пойдет, а потом поговорит с Саталом начистоту относительно всех этих махинаций.
Но по мере того как на его стол ложились сообщения от подчиненных, планы Паровоза менялись не быстро, а очень быстро.
– Плохие новости. – На этот раз капитан пришел в кабинет эмпатки сам. – Я узнал, что случилось. – Кевинахари потянулась за чашками и чайником, но Бер решительно отмахнулся. – Ты ведь знаешь, что у Сатала есть дети: девочка и два мальчика-близнеца? Так вот, вчера начался учебный год, а близнецы в школе не появились. Преподаватели волнуются, родственники недоумевают – их никто не предупредил. Сатал говорит одним одно, другим другое, а его жена вообще ни с кем не разговаривает.
– Это плохо. Плохо-плохо-плохо. – Кевинахари сжалась в кресле, свернулась в комок.
– И что хреновее всего – я ничего об этом не знаю. Агенты молчат, никаких новых фигурантов последнее время не появлялось. Что делать будем?
Именно это – бессилие помочь – Паровоз ненавидел в профессии полицейского. Он работал как вол не ради наград, а ради того, чтобы испытывать это ощущение как можно реже. И все равно провалы происходили.
– У него есть личный телефон? Сможешь организовать прослушивание?
– Уже. Посадил двух верных людей, болтать не будут. Но если дело затянется больше чем на две недели, мы начнем привлекать внимание.
– Столько времени нам не дадут. – Эмпатка глубоко вздохнула, успокаиваясь, словно погружаясь в медитацию (белому выдерживать такие повороты жизни нелегко). – Амулеты! Это единственная зацепка. Что они собой представляют, для чего нужны?
Паровоз кивнул:
– Дам старые схемки одному деятелю в университете. Если повезет, с прошлого раза их магия улучшилась.
– А еще, нужна будет группа, – эмпатка тихонько покачивалась в кресле, глядя в пустоту, – не больше десятка стрелков, но таких, кто не станет размышлять над приказом. Не черных и не магов. Может, Хамирсон кого посоветует? Лучше бы, если бы они были в постоянной готовности.
Паровоз только теперь отчетливо осознал: он может оказаться перед необходимостью противостоять не просто слетевшему с катушек сослуживцу, а сильнейшему боевому магу региона, одержимому желанием спасти семью. Слова в такой ситуации будут бесполезны, можно только убить первым.
Бер честно пытался придумать какой-то ход, который позволил бы овладеть ситуацией и избежать трагической развязки. Что может обычный коп противопоставить людям, приготовившимся к противостоянию с черным магом? Нельзя прочесать весь регион (тем более незаметно), а информаторы бесполезны – злоумышленникам удалось внедриться в Редстон, вообще никак не потревожив созданную капитаном сеть. Где-то там, за стенами управления ходят вполне законопослушные с виду люди, аккуратно платят налоги, здороваются с соседями, и ни один человек ни за что не догадается, что у них в подвале сидят двое похищенных малышей (хорошо, если живые).
Сатал брал материалы инструментального контроля, вероятно, пытался отследить момент похищения и подозрительную активность вокруг города. Судя по тому, что никто не мчится на перехват, ничего у него не вышло.
Чтобы гарантированно избежать проблем с черными малолетками (подобными паре бешеных росомах), злоумышленникам нужен отдельно стоящий дом, а не квартира или городской особняк. Можно подключить к делу данные о покупке недвижимости (за год, два, три?). Если бы имелся хотя бы малейший намек, позволяющий уменьшить область поиска! И, пожалуй, придется охватить лет пять: Искусники знамениты своей предусмотрительностью, провалы секты, как правило, вызывались стечением обстоятельств, а успехи были результатом многолетнего планирования.
Прослушивание телефона помогло не сильно.
«Нам надоело ждать результатов».
«Я не бог и не умею ходить сквозь стены! По крайне мере не оставляя следов. Вы ведь хотите сделать все незаметно? Комната с рабочей пентаграммой закрывается на ключ, а ключ в сейфе местного руководства. Бер ошивается в управлении до поздней ночи! В среду он поедет на совещание с городским начальством, и я сделаю с ключа копию. Потом мне нужна будет неделя на противозаклятие…»
«Нам кажется, что вы не желаете сотрудничать».
«Это объективные обстоятельства! Амулеты я достал вам сразу».
«Если к шестнадцатому числу все не будет сделано, ваши шансы получить потомство целым сильно уменьшатся. И не сомневайтесь, мы способны проконтролировать результат».
Читая записи слухачей, Бер качал головой: так разговаривать с черным магом мог позволить себе лишь тот, кто абсолютно уверен в своих позициях. И в отсутствии последующей мести, если уж на то пошло. А еще Паровоз знал: ключ от помещения инструментального контроля действительно хранится в сейфе, но не у него, а у самого Сатала. Значит, старший координатор отчаянно рискует, пытаясь выиграть время. Для чего? У капитана не было четкого ответа.
– Откуда был звонок?
– С вокзала. За пятнадцать минут до этого прибыл паровоз от Финкауна, через десять – ушел состав на Эккверх. И это если не рассматривать возможности того, что звонивший просто взял извозчика.
– Диаметрально противоположные направления, – кивнула Кевинахари, – скорее всего, обманка.
Теперь они знали предельный срок. Можно было предположить, что в качестве «контроля результата» Искусники подразумевают какую-то гадость, и не факт, что устранение старшего координатора изменит их планы.
– У меня тут полторы тысячи случаев покупки особняков в сельской местности, ты не посмотришь? Конечно, описания неполны…
Эмпатка безропотно взяла пачку листов, значит, у нее идеи тоже кончились. Сатал шатался по управлению как тень, Кевинахари шуршала бумажками в своем кабинете, капитан решал все текущие дела, одновременно пытаясь найти среди поступающей в НЗАМИПС информации какую-нибудь зацепку, а время уходило.
В качестве жеста отчаяния Паровоз решил обратиться к гадалке. Не какой-нибудь шарлатанке без роду и племени, а к мадам Алонзе, по слухам сумевшей предвидеть четыре крупнейшие катастрофы современности (и задолжавшей Беру пару услуг). Но провидица не пожелала идти навстречу своему благодетелю:
– Нет, драгоценный, ничего не случится. Ни в этом месяце, ни в следующем. Принеси какую-нибудь вещь, погадаю на детишек, а так – не могу. Одно точно скажу тебе – ближних дней не бойся. Далеко оно, время темное, неминучее, ночными туманами скрыто. Не сейчас еще увидишь ты, касатик, истинное лицо зла.
Ободренный таким образом, Паровоз вернулся в управление лишь для того, чтобы убедиться – никаких подвижек в деле нет.
– Завтра надо будет поговорить с ним, – Кевинахари старалась не смотреть капитану в глаза, – за ночь я успею досмотреть бумаги. В любом случае, он должен понять, что сделать что-либо незаметно ему уже не удастся. Слишком много народу в курсе происходящего.
Бер хмыкнул и не стал уточнять, что «в курсе происходящего» только они двое, а эту проблему черный маг вполне в состоянии решить. До назначенного Искусниками срока оставалось два дня.
Ночь прошла беспокойно, а перед уходом на работу капитан облачился в костюм высшей защиты, который последние дни носил, не снимая. Впрочем, против профессионально нацеленного проклятия мундир спасти не мог. Разговор предстоял напряженный.
В холле управления Бера перехватил дежурный офицер:
– Сэр, сэр! Я, конечно, понимаю, что мы связаны субординацией, но всему же есть предел! Без записи, без предварительного уведомления, не объяснив причин, в конце концов!!!
Капитан поморщился:
– Нельзя ли поподробней, мистер Фарел?
– Господин координатор занимает оперативный блок уже два часа, и все это время сотрудники не могут…
– Группу капрала Майма к оперативному блоку!
Широким шагом Бер устремился навстречу неизбежному.
Оперативным блоком в просторечии именовалась приземистая одноэтажная постройка, оборудованная для осуществления мелкой, но срочной ворожбы. Здесь исправляли поврежденные амулеты, накладывали чары на оружие и эликсиры, совершалось все то несерьезное, но совершенно необходимое волшебство, последствия которого не стоили того, чтобы тащиться на базу чистильщиков. Внутреннее пространство здания было защищено двойным периметром, стационарными отражателями и двумя дюжинами всевозможных ловушек: считалось, что для работы профессионалов средней силы таких предосторожностей достаточно.
Очередь на работу в оперативном блоке занимали за два дня. Сейчас на скамейке в тени акации мирно беседовали за жизнь два черных мага и целитель-белый, ничуть не обеспокоенный срывом графика – не впервой. Появление группы штурмовиков с арбалетами все трое восприняли с интересом.
– Экстренная ситуация! – решительно объявил Паровоз (подчиненные узнали его без дополнительного представления). – Прошу освободить место инцидента.
Под взглядами суровых штурмовиков маги любопытствовать не стали и удалились в сторону главного корпуса. Капитан решительно открыл дверь оперативного блока (в таких ситуациях обладателю костюма высшей защиты полагалось играть роль щита).
Старший координатор обнаружился почти сразу. За последние дни Сатал сильно сдал – осунулся, словно почернел лицом, под глазами пролегли глубокие тени.
– А, это ты… – Маг стер с лица обильный пот. Он сидел на полу у стенки (ноги не держат?), перед ним медленно остывали линии какого-то масштабного знака. – Группа готова?
Паровоз неуверенно наклонил голову.
– Перестань! Не время шифроваться. Я знаю, где дети, теперь надо спешить.
Мимо напихавшихся в коридор штурмовиков протолкался взволнованный дежурный:
– Сэр, у нас проблемы со связью! Ни один телефон не работает, вероятно, что-то на подстанции…
На лице Сатала расцвела маниакальная улыбка.
– Не дергайся, парень, это часа на полтора. Ну что я сказал? Двигаем, двигаем, двигаем!!!
Со смесью раздражения и облегчения Паровоз начал отдавать новые приказы, всего через десять минут два заполненных штурмовиками грузовика выезжали из ворот управления.
– И куда мы едем, сэр? – попытался уточнить Бер.
– Прямо по улице и на бульвар налево.
– А точнее?

20 Ответ от Giperion

  • Giperion
  • Administrator
  • Неактивен

Re: Ирина Сыромятникова - Алхимик с боевым дипломом

Сатал покачал головой:
– Мне неизвестен адрес, только маршрут. Я вижу это место, теперь остается до него добраться.
Кевинахари, успевшая заскочить в кузов, протиснулась к координатору и протянула ему голубой флакон. Тот снова покачал головой:
– Нет. Я обещал, что не буду этого делать.
– И что заставляет вас держать обещание? – мрачно поинтересовалась эмпатка.
Сатал хмыкнул:
– Он может мстить моим потомкам тысячи лет. Оно мне надо?
Смысл происходящего стал понятен Беру с кристальной ясностью – они беседовали с одержимым.
– Сэр, вы…
Улыбка Сатала превратилась в оскал.
– Да! Всегда есть способ решить проблему, просто не все готовы ему следовать.
– Шорох присутствует одновременно и везде, – отозвалась эмпатка, – для него ничего не стоит проследить путь конкретного человека во времени и пространстве. Но большинство прикоснувшихся к чудовищу умирает.
– Ну умирает, ну и что, – равнодушно пожал плечами Сатал. – Тех сволочей я точно переживу.
Колонна выехала из города и свернула с ухоженного тракта, оказавшись в лабиринте узких проселочных дорог, мелких фермерских наделов, больших загородных особняков и неожиданных скоплений мазанок совершенно архаичного вида, обитатели которых воспринимали появление грузовиков как событие. Шоферы гудками сгоняли к обочине погонщиков с осликами, пастухов и коз – сельчане старались вернуться домой до заката. С телегами было сложней: на дороге попадались места, где разъехаться было просто невозможно.
Даже знай полиция точный адрес, найти похитителей среди этого хаоса было бы нелегко. Шорох в качестве провожатого тоже имел свои недостатки – нежить оказался не в состоянии определить степень проходимости дорог, и пару раз колонне приходилось делать крюк, объезжая замусоренные овраги и грязные, заболоченные пруды. Последние две сотни метров до уединенной фермы отряд шел пешком, но в организованный Саталом полуторачасовой паралич связи они уложились. Старший координатор закрыл глаза, словно прислушиваясь к чему-то, и уверенно кивнул:
– Здесь!
Кевинахари обвела цель на карте:
– В моих списках этой усадьбы не было.
Паровоз почти не удивился.
Судя по размеру надела, перед ними была часть некогда большого хозяйства, обкромсанная соседями и больше никому не интересная. Можно было только подивиться хитроумию безумцев – устроить логово так близко к Редстону и в то же время словно на восточных островах.
В кустах перед покосившейся изгородью старший координатор устроил военный совет.
– Всем слушать меня. Нас интересует подвальное помещение, выглядит оно приблизительно так. – Сатал продемонстрировал расчерченный карандашом лист бумаги. – Внутри ходят трое, дети сидят здесь. Я с вами не пойду: применять магию там нельзя – вот тут, тут и тут установлены емкости с нитроглицерином. Это крайне нестабильное вещество, малейшее колебание магического фона может вызвать непредсказуемые последствия. Плюс в том, что среди них волшебников тоже нет.
Очевидно, координатор внимательно прочел отчеты Тангора по Арангену. Капитан с уважением рассматривал схему – объем полученных данных оправдывал риск обращения к нежитю. Как часто люди гибли из-за незнания сущих мелочей!
– А что, если они стукнут по контейнеру или уронят его? – поинтересовался капрал, командовавший штурмовиками. Он определенно знал, что такое нестабильное вещество.
– Будем действовать быстро и молиться, чтобы они разбирались в алхимии хуже нас. Вперед!
Паровоз мысленно сложил пальцы крестиком – доказательств участия обитателей фермы в похищении у них не было. Что, если монстр ошибся? Если уж на то пошло, то о пропаже детей Сатал не заявлял. Хорошо еще, что штурмовиков, деловито готовивших к бою ножи и арбалеты, нюансы соблюдения законности не волновали (за то Хамирсон их и выбирал).
Среди тарахтения сверчков и одуряющих запахов перезрелых яблок вооруженные люди выглядели почти так же нереально, как уютный сельский домик, превращенный в смертельную ловушку.
– Собак нет, – доложил капралу высланный вперед разведчик. – Только куры во дворе.
Бойцы начали по одному просачиваться на территорию фермы, таща за собой здоровенную чугунную болванку – бытовой заменитель штурмового заклинания. Капитана Сатал дальше ограды не пустил:
– На тебе амулетов, как бус на каштадарке. Сиди здесь!
И Паровоз остался в кустах, топтать траву вместе с магом и злиться на свою временную беспомощность. Кевинахари медитировала.
Штурм занял от силы минуты три. Из всех находившихся в подвале Искусников отреагировать на появление вооруженных людей успел только один: стороживший детей сектант метнулся в глубь комнаты, к металлической емкости, установленной на высокой треноге. Неизвестно, чем кончилась бы история, если бы в тот же миг ему под ноги не кинулся юркий, подвижный мальчишка. А что вы хотите? Никакие веревки не способны долго удержать на месте деятельную натуру. Не ожидавший такого маневра охранник рухнул на пол, оказавшись в пределах досягаемости второго близнеца, и был мгновенно укушен за ухо. Обозленные долгим пленом черные с нечеловеческими воплями впились в свою жертву. Шокированные поведением детей бойцы замешкались, и это едва не стоило Искуснику зрения.
Дремотный покой осеннего вечера взорвался звуками и движением.
Во дворе обыскивали и связывали арестантов, еще не вполне осознавших изменение своего статуса. Оставленные на дороге грузовики подогнали ближе, по старому дому грохотали шаги команды зачистки, капрал нашел во флигеле телефон и теперь пытался дозвониться в управление (проклятие Сатала еще держалось). Перед воротами бойцы расчищали место под лагерь (ночевать, что ли, собрались?). Вспугнутые куры бестолково метались у людей под ногами.
Сатал, изможденный, но довольный, бдительно следил за развлечениями своих отпрысков, лазающих по капотам грузовиков с восхищенными и перемазанными кровью мордашками. Вместе они напоминали семейку вурдалаков, которым только что удалось плотно перекусить.
– По крайней мере помощь эмпата им не потребуется, – чуть слышно пробормотала Кевинахари.
Бер согласно хмыкнул – чуть в стороне отрядный целитель перевязывал подвывающего от боли пленника, кожа на лице Искусника висела лоскутами. Штурмовиков от травм спасли шлемы и доспехи (черным зверенышам было без разницы, на ком срывать злость), но стоило раздасться властному отцовскому окрику, и близнецы дивно преобразились – маленькие бестии стали просто шелковыми. Если бы не испачканные чужой кровью лица и затасканные вдрызг костюмчики, можно было подумать, что детишек вывезли на пикник. Да, авторитет отца происшедшее явно не поколебало…
Капрал оторвался от бестолкового общения с телефоном:
– По-моему, проще нарочного послать, сэр. И выставить оцепление до приезда экспертов.
Паровоз прищурился на быстро темнеющее небо:
– У вас спецосвещение есть? Дан, как тут с отвращающими знаками?
– Если и стояло что, они сами все снесли. – Сатал ловко подхватил сорвавшегося с подножки близнеца и привычно шлепнул его по заднице.
– Спецсредств у нас нет, – забеспокоился капрал, – мы ехали на задержание людей.
– Вот что, бросаем все как есть и валим в город. Ты как хочешь, Дан, но я с твоим новым другом знакомиться не хочу.
Пленных Искусников грузили в один грузовик, а без меры воинственных отпрысков старшего координатора – в другой. Будь они хоть сто раз черные, дети остаются детьми – мальчишки устали от обилия впечатлений и заснули сидя, с трогательным доверием прижавшись к отцу с двух сторон. Паровоз искоса поглядывал на них и гадал, стал ли Сатал великим и ужасным до того, как женился, или уже после.
– Кстати, – после благополучного разрешения ситуации Кевинахари пребывала в состоянии, близком к эйфории, – что он потребовал от тебя за свою помощь? Кроме неприменения блокираторов, естественно. Имей в виду, избавиться от метки Шороха нельзя, эликсиры способны только снять остроту приступов.
– Ничего, – Сатал усмехнулся, – он дал понять, что это подарок.
Грузовик подпрыгнул на ухабе, один из близнецов заворочался во сне, и отец подтянул его обратно на скамейку.
– Странное существо, – пробормотал капитан.
– Нормальное существо, – легкомысленно отмахнулся маг, – не понимаю, чего Тангора от него так воротит.
Паровоз не стал оспаривать мнение координатора, в конце концов, сорок дней карантина еще не прошли.
Глава 4
Я слушал речь нового помощника директора, вещающего о своем видении будущего «Биокина», одновременно пытаясь понять, что же в моей жизни опять пошло не так. У меня была работа и доходы, сумму которых дядя Гордон мог увидеть только во сне, собственный угол, уважение коллег, масса свободного времени, полный развлечений город под рукой и никаких обременительных обязанностей, даже в НЗАМИПС обо мне пусть временно, но забыли.
Что же мне, собаке краухардской, еще не хватает?
Я чувствовал себя… клерком. Это чувство мне не нравилось. Что хуже – я и был клерком, если посмотреть правде в глаза. Разве такой должна быть жизнь настоящего алхимика, приобщенного к тайнам бытия, почти всемогущего Мастера? Даже нищенское существование дяди Гордона было ближе к моему идеалу – в нашей долине он был единственным, а я в Редстоне – всего лишь лучшим.
В качестве поощрения сотрудникам фирма предлагала бесплатный кофе в любых количествах, естественно, без бренди. Я прихлебывал мутную конторскую бурду и с тоской вспоминал о секретаршах Полака.
– Томас, ты сегодня вечером свободен?
Как говорится, помяни Шороха, он и появится. Вдохновитель «Биокина» по-прежнему был бодр и полон энтузиазма, вот только теперь на нем был деловой костюм, ни в чем не уступающий моему, да и стиль прически, скажем так, сильно изменился.
О наступающем вечере я даже не думал, поэтому не колеблясь ответил:
– Да!
– Это замечательно, – заулыбался он, – мы тут хотим организовать что-то вроде вечеринки для старых сотрудников. Придешь?
– Непременно! – Вытащить в пивную Рона мне никак не удавалось, а трезвое существование начинало немного напрягать.
Я по-быстрому раскидал накопившиеся бумажки (новый алхимик нарисовал газогенератор без клапана аварийного сброса давления, мелочь мелочью, а как дерьмо в морду ударит, так смешно не будет) и ровно в пять ноль-ноль выкатился из офиса, предвкушая пусть излишне скромную, но вечеринку.
Старыми сотрудниками на поверку оказались я, Полак и Йохан, Карла бортанули, и скоро стало ясно почему. Намечался бунт на корабле.
– К сожалению, вкладчики «Биокина» не заинтересованы в новых разработках, – вздыхал Полак, подвигая ко мне кружку пива и тарелку свиных ушек. Йохан, целыми днями рывшийся в бесконечных отчетах, отчаянно кивал, – фирма была задумана как инновационный проект, но теперь она вырождается в бригаду чертежников.
Я сделал большой глоток. Хорошо! Но черного такой фигней не купишь.
– Испытываете проблемы с поиском нового места работы?
А может, инвесторы стали хоть чуточку умней (для Полака это было бы катастрофой).
Полак покачал головой, таким серьезным я его еще никогда не видел.
– Нет. Мы хотим все начать по-новому, с нуля. Суть в том, что интересующая нас тема у большинства экспертов считается провальной. Деньги-то я найду, но без твоей помощи решить задачу мы все равно не сможем. – В глазах Полака появился фанатический блеск. – Зато в случае удачи это будет прорыв!
Я задумчиво похрустел хрящиком. Не пытаются ли эти халявщики сеть мне на шею? За экспертные заключения вообще-то принято платить. Или они предлагают мне войти в долю?
– И что же это за дело?
Йохан выложил на стол пухлую папку, а Полак передвинул ее ко мне:
– Будет лучше, если ты сам составишь впечатление о проблеме. Решение о том, стоит ли нам всем ввязываться в авантюру, зависит только от тебя.
Я повертел в руках папку, перекрученную шпагатом крест-накрест и завязанную мертвым узлом (они бы его еще сургучом опечатали). Такая таинственность меня интриговала.
– Ладно, я посмотрю, но позже.
Полак вздохнул:
– Времени сколько угодно. По моим сведениям, конкурентов у нас нет.
Домой я возвращался почти трезвый, с увесистым свертком под мышкой. В прежние времена халявная выпивка привела бы меня в чудесное расположение духа, а теперь даже скуку не рассеяла. Ну подумаешь, пиво. Как это банально! В конце концов, я и сам мог его себе купить. У консьержа меня ожидал еще один «подарочек», конверт с отпечатанным типографским способом адресом – редстонский комиссар фонда Роланда Светлого приглашал меня на собеседование.
Получение повестки меня ничуть не обеспокоило: я искренне полагал, что объясняться с фондом будет Сатал. В крайнем случае можно было обсудить возврат денег за обучение (обычно они идут навстречу стипендиатам). На следующий день я взял выходной (в счет отпуска, обалдеть!) и отправился в управление капать на мозги альтернативному начальству.
В маленьком кабинете Бера гоняла чаи святая троица: координатор, капитан, Кевинахари, и все дружно уставились на меня.
– Ну что я говорил, – буркнул Паровоз.
Я нахмурился.
– Ты сегодняшние газеты читал? – поинтересовалась эмпатка.
Они что, издеваются?
– Нет!
– Тогда чего приперся? – высказался Сатал.
Я рассвирепел:
– Того! Я вчера повестку из фонда Роланда получил. И что мне с ней делать?
Сатал равнодушно пожал плечами. Надо сказать, что выглядел он паршиво – краше в гроб кладут, то есть очень знакомо как-то выглядел.
– Этот вопрос можешь адресовать моему преемнику.
– Временно исполняющему обязанности, – поправила эмпатка.
– Оставим это словоблудие, Рона! В нашем деле ошибок не прощают.
– Какие еще ошибки? – возмутился Паровоз. – Операция проведена почти идеально. А то, что амулеты пока не нашли…
Раньше Сатал начал бы кричать и материться, а сейчас только глаза закатил:
– Пофиг амулеты, с ними как раз все удачно вышло. Даже если целители будут ко мне благосклонны, никто не позволит руководить регионом магу с Шорохом в голове. Так что готовьтесь – через сорок дней временный исполняющий станет постоянным.
Ах, вот оно что! И здесь тварь поганая отметилась. Не прощу, уничтожу!! Мне только смены руководства сейчас и не хватает.
– И кто же будет нашим новым вождем?
– Это сюрприз.
Я вышел, громко хлопнув дверью. Козлы! А обо мне кто-нибудь подумал?
Но паника излишняя. Ничего особо страшного в фонде Роланда нет, максимум, что они могут потребовать согласно договору, – несколько лет работы на средней ставке, я даже на Аранген согласен. И пусть капитан Бер (мой официальный начальник) думает, как это будет сочетаться с внештатными обязанностями.
Уже на ступеньках управления мне пришла в голову забавная мысль: Сатал ведь, кажется, женат. Сказать ему, что ли, о странных интересах Шороха или пускай спит спокойно? Ха! А вот это ему будет сюрприз.
Комиссар фонда Роланда отнесся к моему внезапному визиту философски, вероятно, к нему систематически ходят и что-то требуют. Я для разнообразия просто хотел навести кое-какие справки.
– Сэр, есть некоторые моменты, которые из текста договора не вполне ясны…
– Спрашивайте, я буду рад разъяснить любые неясности. – Чиновник кисло улыбнулся (надо так понимать, что его совсем не радовала необходимость с кем-то объясняться).
– Договор вступает в силу через сорок дней. Считая от получения повестки?
– Нет, от вручения диплома.
То есть мне вот-вот надо будет куда-то ехать.
– Я слышал, что иногда фонд соглашается на денежную компенсацию.
– В качестве исключительной меры для узких специалистов, в этом случае вся сумма займа выплачивается единовременно с учетом процентов.
То есть это для тех, кого решили купить крупные фирмы. Моих сбережений до полной суммы контракта чуть-чуть не хватало (два года назад я даже думать про такое не смел!).
– Хорошо, значит, я должен два года…
– Три, – аккуратно поправил чиновник, – за дополнительные занятия тоже платил фонд.
Офигеть… Из-за этой гадской черной магии, которой я совсем не хотел, на меня навесили целый год! Где мой волшебный посох?!
– Пусть три, – не время спорить о мелочах, – как будет определяться указанная в договоре «средняя ставка»?
– Как средняя для специалистов данного уровня.
– Я имею в виду, если работа оплачивается повременно, то исходя из скольких часов, а если сдельно, то кто обеспечит мне объем заказов?
А это актуальный вопрос: их «среднее по отрасли» может вычисляться по окладам государственных алхимиков, которые работают в двух-трех местах одновременно. Или, как вариант, меня ушлют на дикую ферму, где из алхимии есть только колесо. Вдруг заказчикам захочется сэкономить? А мне так три года жить.
Комиссар посмотрел на меня с некоторым интересом:
– Не беспокойтесь, фонд соблюдает интересы своих стипендиатов. Ваша заработная плата не будет ниже прожиточного минимума.
– Рассчитанного для какой местности?
Что-то он темнит. Ясно, что алхимик с устоявшейся клиентурой может работать за меньшую ставку – доход стабилен, возможности подработки известны, а я там буду на новенького.
Комиссар порылся в столе и вручил мне брошюрку:
– Методика расчета. Ознакомьтесь.
Я потратил минут десять на внимательное изучение текста. Подход оказался вполне разумным, с учетом районных коэффициентов, стоимости жилья, а также того, что алхимиков в данной местности может вообще не быть.
– Отлично, сэр. – Я вернул чиновнику брошюрку. – Не подскажете, а куда мне придется ехать?
– Место работы выпускника выбирается исходя из заявок, полученных фондом от государственных учреждений Ингерники.
Так, главное – не потерять настрой.
– Конечно, сэр, я уверен – это не только принесет пользу стране, но и поможет мне приобрести новые знания и навыки. – Побольше энтузиазма. – Но во время прохождения практики я получил травму магического характера и сейчас прохожу курс лечения. Мне хотелось бы быть уверенным, что там, куда меня пошлют, есть целители соответствующей квалификации.
Комиссар поджал губы, а я выложил на стол справку из НЗАМИПС, в которой неподражаемым лекарским жаргоном категорически требовалось, чтобы мне обеспечили соответствующий уход (штатный целитель отнесся к моим проблемам более чутко, чем непосредственное начальство).
– Гм. Еще месяц?
– Да.
– Мы можем отложить начало действия договора на это время, через месяц вы принесете мне официальное заключение.
– Договорились!
За месяц я сумею встретиться с новым начальством и урегулировать конфликт интересов. Может, мне даже удастся столкнуть их лбами.
Домой я возвращался, насвистывая и прикидывая, как распределить дела на ближайшие тридцать дней (вдруг ехать все-таки придется). Надо было решить вопросы с финансами и квартирой, избавиться от лишних вещей (да, появились и такие), еще раз обговорить дела с Четвертушкой. Но первым делом я ухватился за таинственную папку Полака (вчера до нее просто руки не дошли).
В папке лежали вырезки и конспекты статей, охватывающие последние двадцать лет, и даже небольшая монография на заданную тему. Половина текстов была на каштадарском, который я, скажем так, понимал три года назад в пределах краткого университетского курса, сейчас знакомыми казались только буквы. Ну да, Каштадар – родина алхимии, они и теперь еще пытаются с нами равняться. Я решительно отложил на фиг тарабарские свитки и принялся за монографию.
Рудные бактерии. Ну-с, посмотрим, чем же Полака не устраивает традиционная металлургия.
Казалось бы, чем можно удивить алхимика с пятилетним стажем? Экономическими расчетами. В университете рентабельности производства внимания почти не уделяли, а дополнительные курсы на эту тему я не посещал (мне и так забот хватало). Оказалось – упустил много интересного. Пока поделки клепались из лома и мусорных остатков, это не имело значения, но стоило поднятья на более-менее значимый уровень, впереди начинал маячить барьер, который могла одолеть далеко не всякая разработка, – дороговизна цветных металлов. Медь, золото, серебро и свинец нужны всем – и магам, и алхимикам, при этом если залежи железной руды еще худо-бедно разрабатывались, то месторождения меди, например, были близки к полному истощению. Именно дороговизна металлов тормозила развитие цивилизации – их попросту негде становилось брать.
Изучив проблему, я стал лучше понимать, почему дядя так трясся над каждым кусочком машинного лома.
Рудные бактерии могли помочь сконцентрировать нужные элементы и удешевить их добычу в десятки раз, естественно, если кто-то придумает, как их использовать (пока законченный алхимический цикл – от руды до металла – был достаточно спорен). В подборке Полака присутствовали все бешеные идеи, опробованные нашими предшественниками с единственным выводом – этим путем идти не стоит. Очень увлекательно. В смысле я, конечно, волшебник, но, по-моему, они мои возможности переоценивают. Особая прелесть ситуации заключалась в том, что если решение существовало, то целиком находилось в компетенции природников (тех самых ребят, которые не глядя вытурили меня из своего клуба).
Я честно рассмотрел возможность послать Полака к его любимым бактериям в бродильный чан. Нашел себе, понимаешь, волшебную суму – вынь да положь! Но мельком оброненная фраза о блестящих перспективах уже проросла в душу видением великого меня, гениально решившего важнейшую проблему современности. Богатым буду… Знаменитым на весь мир… Статую себе сделаю из чистого серебра, башню построю четырехэтажную с лифтом и буду всех от нее гонять. Хорошо! Но сначала надо выяснить, действительно ли все так плохо с материалами – «ботва» любит истерику разводить на пустом месте.
Глава 5
Желчные и неуступчивые целители из карантинной бригады отпустили-таки Сатала на один день для передачи дел преемнику. Обычно взрывной и энергичный, координатор был нехарактерно тих и печален, а взгляд его время от времени становился рассеянным. Бер, проинструктированный целителями как раз по поводу таких случаев, пытался понять, что же видит перед собой маг, рискнувший разделить душу с нежитем. После того как секретные ключи и коды сменят владельца, пациента следовало скорейшим образом доставить в карантинный блок, располагавшийся на территории все той же базы чистильщиков. В данный момент травмированный Шорохом координатор был единственным тамошним обитателем, но Паровоз был уверен, что во время вынужденного заключения Сатал не скучает – слишком много знакомых вокруг.
– Как твои мальчишки-то?
Сатал бледно улыбнулся:
– Замечательно! Я сейчас стараюсь с семьей не общаться: нельзя демонстрировать младшим свою слабость.
Учитывая, как выглядят младшие в семье черного мага, Паровоз с этой позицией был совершенно согласен – собственные многочисленные племянники Бера на фоне близнецов казались ангелами.
Во двор, шурша шинами, вкатился служебный лимузин, черный, с едва заметно взблескивающими защитными знаками под эмалью. Из автомобиля вылез невысокий маг с кожаным портфелем в руках и аккуратным бейджиком на лацкане пиджака.
«А мимика-то у него улучшилась!» – заметил про себя Бер и мысленно поморщился. Если раньше странная внешность Ларкеса отпугивала народ, позволяя избежать множества недоразумений, то теперь сглаживать шероховатости капитану придется самому.
Между тем маги раскланивались в обычной для черных манере – без прикосновений и рукопожатий, готовясь продолжить общение вдали от посторонних глаз. Враждебности в их позах и жестах не чувствовалось.
– Вы с ним работали? – тихо поинтересовалась эмпатка.
Паровоз мрачно кивнул:
– Пятнадцать лет. Правда, руководство тогда сидело в Гердане, а это упрощало ситуацию.
Кевинахари задумчиво наклонила голову:
– Немного некоммуникабелен, зато несклонен к эмоциональным всплескам. Рассудителен. Неплохое сочетание для руководителя такого ранга!
Паровоз поморщился – он не хотел разводить критику руководства прошлого, а теперь и будущего:
– Он очень хороший руководитель, просто отличный. У него все всегда делают именно то, что нужно. Никогда не знают, что нужно, но именно это и делают, без вариантов.
На глазах Бера уволились или добились перевода несколько компетентных сотрудников, неспособных вынести того, что с ними обращаются как с беговыми тараканами. Причем попытки избежать рутины или потребовать объяснений Ларкес воспринимал как саботаж, нежелание работать и личное оскорбление.
– Интересно… – протянула эмпатка.
Паровоз пожал плечами (может, ей и интересно), а потом заторопился: на сегодня у него была масса дел помимо встречи со старо-новым начальством.
Перенастройка знаков и печатей, если она ведется их прежним владельцем, – дело нескольких минут (а если без него, то кропотливая работа занимает две недели), всего за полчаса вся полнота власти магического надзора в северо-западном регионе перешла к Ларкесу. В качестве заключительного штриха маги переместились в кабинет координатора.
– Отнял помещение у капитана, – с легким укором заметил Ларкес.
Сатал пожал плечами – дружелюбное поведение конкурента его дезориентировало. Способностями эмпата черный маг не обладал, но в конце концов логично рассудил, что улыбчивость коллеги не более чем маска.
– Перебьется!
– А чем был плох офис в Гердане?
– Слишком далеко от места событий.
– Зато, если кто-то покусится на руководство, жертв среди гражданских будет меньше.
Сатал припомнил несколько эпизодов в недалеком прошлом, но соглашаться все равно не стал.
– Покушения надо предотвращать!
– Согласен! – торжественно возвестил Ларкес, чем снова вверг коллегу в замешательство. – А как поживает ваш замечательный подчиненный? Должен признать, что обучение некроманта боевым приемам дало поразительный эффект.
Сатал неопределенно хмыкнул и решил, что этот странный разговор надо заканчивать. Он вынул из ящика стола большой пухлый конверт и молча передал его Ларкесу. Конверт мгновенно исчез в портфеле нового координатора.
– Все, я назад, в карантин, – вздохнул Стал. – Мистер Арверти, наверное, уже икру мечет. Никогда не попадайтесь здешним целителям – страшные люди!
Ларкес проводил коллегу до порога, сердечно пожелал ему успешного завершения карантина, закрыл за его спиной дверь и запер замок на два оборота ключа. Еще какое-то время улыбка жила на его лице словно сама по себе, а потом выцвела, уступив место кукольной неподвижности черт. Маг призвал Источник и внимательно осмотрел помещение, удовлетворенно кивнул и только после этого вывалил на стол содержимое портфеля – несколько картонных папок, две дюжины амулетов, красивую хрустальную чернильницу и длинный деревянный пенал, украшенный совсем не декоративным орнаментом. Затем Ларкес подробнейшим образом изучил подарок предшественника. Большой белый конверт оказался набит бумагами – копиями отчетов, карт, схем и донесений. Новый координатор разложил их и сколол по какой-то одному ему известной схеме, а затем убрал в простую серую папку, на которой от руки была сделана надпись: «Проект «Город Короля». Папка заняла место на книжной полке, отлично вписавшись в окружение.
Что мне нравится в жизни, так это ее непредсказуемость. Еще вчера времени на ответ Полаку было завались, а теперь его катастрофически не хватало: на решение проблемы века у меня оставалось две с небольшим недели. Учитывая, что из всех заморочек природников мне было известно только то, что кошка – млекопитающее, шансов на гениальное прозрение было немного, но следовало хотя бы понять глубину своего невежества. Я бросил работу в «Биокине» (наконец-то!) и задался целью разобраться хотя бы в терминологии, ибо на ближайшие три года о библиотеках придется забыть – стипендиаты фонда Роланда, как правило, работают там, куда ни один вменяемый алхимик добровольно не поедет. Не то что подобный поворот был для меня неожидан (напротив, о том, что так и будет, я знал еще пять лет назад), но почему-то мне казалось, что при Сатале ситуация развивалась бы иначе.
Прочитав в газете, кто именно займет место любимого учителя, я испытал смешанные чувства. С одной стороны, Ларкес казался уступчивым типом и был мне кое-что должен, с другой – теперь он стал моим начальником. Следует ли мне считать наше выяснение отношений несостоявшимся или, наоборот, его главенство условным? Вот почему мне никогда не нравились государственные учреждения: формальная иерархия все только усложняет. С проблемой я поступил так, как и полагается черному, – сделал вид, что ее нет, а вопросами отношений с фондом начал доставать капитана Бера. Результат получился, прямо скажем, сомнительным.
– Значит, так, – обрадовал меня редстонский босс. – Господин Ларкес признает приоритет фонда Роланда Светлого, поскольку договор с ними ты заключил раньше, чем с НЗАМИПС. Сначала отработаешь то, что должен им, а потом то, что осталось от контракта с надзором.
Видали? Я им всем теперь должен, причем на семь лет вперед.
– И НЗАМИПС забудет обо мне на три года? – Мысль была приятная, но почему-то мне в такое не верилось.
– Ну, если местным властям потребуется силовая поддержка, это время будет учтено в общей продолжительности контракта…
Я чуть не задохнулся от возмущения:
– Это что ж, мне теперь оставшиеся четыре года будут нарезать купонами за те же деньги? Да ни один маг так не работает! Я на вас в суд подам. И всем расскажу, что воскрешенное животное по закону зомби не считается!!!
Аргумент был убойный. Как жаль, что при первой встрече с Саталом я не знал об этом маленьком, но интересном недочете в законодательстве! Вероятно, тот, кто формулировал соответствующие главы, пытался абстрагироваться от религиозно-этических норм инквизиции, и под рассмотрение попал только эффект, который оказывает на некроманта попытка в одиночку пробудить человеческое сознание. Не спорю, буйный колдун опаснее зомби или вурдалака, но в итоге всеобщее убеждение о недопустимости любого некромантического акта основывалось на чистом заблуждении и силе традиции, а по-хорошему любителей мертвечины можно было преследовать только за физические разрушения, нанесенные их питомцами (благо без них не обходилось). Это было глупо, закон нуждался в доработке, но обратной силы не имел. Представляете, как будет выглядеть НЗАМИПС, если об этом узнает пресса?
Паровоз начал злиться, я тоже не уступал, будь у меня Источник – фиг бы мы договорились. Сошлись на том, что приработки пойдут в зачет контракта из расчета восьми часов в месяц и без увеличения ставки. Жмоты!!!
Мысли о несправедливости бытия в который раз заставили меня оторваться от книг. Курс приема блокираторов закончился, и это тоже не добавляло мне благодушия. Говорят, что после такого долгого перерыва возвращение Источника сродни второму Обретению (целитель прочитал мне целую лекцию на эту тему, а потом полчаса задавал контрольные вопросы). Меня ожидали все тридцать три радости черной натуры: безудержная жажда доминирования, воспаленное самолюбие, параноидальная подозрительность, раздражительность, самоуверенность, ослиное упрямство и лень. В общем, такое состояние, когда мирно катящийся по рельсам трамвай начинает представлять реальную угрозу жизни.
Насчет остальных эффектов я пока был не уверен, но убить всех хотелось прямо сейчас – огромный Редстон стал казаться маленьким и тесным, как краухардская деревня. Практически в любом, самом неожиданном месте можно было встретить кого-то, кто тебя знал, а ведь черные маги не любят случайного общения. (Мало я их бил! Вел бы себя как нормальный черный, наслаждался бы сейчас тишиной.) Бармены в пивных приветствовали меня по имени и интересовались здоровьем (не дождетесь!), под ноги все время подворачивались бывшие студенты, желающие знать, как у меня дела (как сажа бела!), а когда у подъезда управления я едва не столкнулся с Ларкесом (малорослый колдун с жизнерадостной улыбкой выбрался из служебного лимузина и бодрой трусцой пронесся к дверям), стало ясно, что роландовский фонд нарисовался в моей жизни очень своевременно.
Даже в библиотеке мне не было покоя. Накануне утром, когда, казалось бы, всем преподавателям полагается быть на лекциях, меня отловил кошмар всех черных университета – профессор Шнайс, исключительно занудный белый маг-теоретик, начисто лишенный чувства самосохранения.

21 Ответ от Giperion

  • Giperion
  • Administrator
  • Неактивен

Re: Ирина Сыромятникова - Алхимик с боевым дипломом

– Добрый день, мистер Тангор. Ностальгия замучила?
– Занимаюсь самообразованием.
Я постарался незаметно закрыть справочником книгу об обитателях морских глубин.
– Похвально! А что вы думаете об этом? – Он сунул мне под нос какой-то листок.
Эх, был бы у меня сейчас Источник, сделал бы из него камбалу – чтобы оба глаза на одну сторону.
– Это из белой магии.
– Я знаю. Но вы же у нас, – тут он довольно хохотнул, – универсал.
Ну вот, стоило мне выйти за ворота, как мисс Стефания всем разболтала о моих странных интересах, даже этому ученому недоразумению. А ведь я специально не подходил к нему с вопросами, чтобы не нарываться на глупый юмор!
– Это только часть, что-то из внешнего контура. Должны быть еще.
– Да, – он на секунду соединил два листа, – я тоже думаю, что это не амулеты, а скорее печати, часть какого-то сложного периметра. А вы молодец! Признаться, я думал, что Стефания пошутила.
Еще секунда, и они у меня оба юморить разучатся совсем.
– Я черный маг…
– Да, да, конечно.
Он с деловым видом сорвался с места и почти мгновенно скрылся из виду. И после этого черных называют бесцеремонными!!! Они просто со Шнайсом не общались.
К концу месячной отсрочки я понял, что хочу, нет, просто жажду поработать на фонд Роланда Светлого где-нибудь далеко-далеко, в глуши, и чтобы ни одного знакомого вокруг в пределах дневного перехода.
Последний штрих – возвращение Силы – проходил на хорошо знакомом полигоне. Вечный капрал Фатун мне помогать не стал.
– Дразнить я тебя не буду, не жди. Я, кончено, псих, но не сумасшедший. Вот тебе имитатор, вот мелки, иди и упражняйся.
Вот так у нас и обращаются с героями! Источник отозвался легко и привычно, а бутафорскую тварь я разнес на такие маленькие кусочки, что искать их в песке смысла не имело. Что характерно: Фатуна потом пришлось выкликать из-за реки и отозвался он не сразу.
Все, завязывать надо с этими отсрочками! Чемодан соберу – и в путь. Осталось только смотаться к комиссару и выяснить, куда ехать.
– Думаете, это разумно, позволять фонду Роланда распоряжаться специалистом такого класса?
– Дружище, ты, естественно, не улавливаешь смысла событий. Скажи, у тебя в конторе работают черные маги младше тридцати?
Паровоз напряг память и вынужден был признать, что нет.
– Вот видишь! Есть ряд физиологических процессов, которые не может отменить подписанный контракт. Сама мать-природа в определенном возрасте принуждает черного покинуть семью и отправляться на поиск собственного места в жизни. Вмешаться в этот полный сакрального смысла процесс означает сформировать устойчивую точку конфликта, которая будет сопровождать адепта на протяжении всей жизни. Для формирования здоровой психики боевой маг в возрасте до двадцати пяти – двадцати семи лет должен иметь свободу перемещений и ни на чем не фиксироваться, иначе воспитатели встанут перед необходимостью ломать сложившийся стереотип врага. Это неконструктивно. Я понимаю, Сатал молод, но куда смотрела Кевинахари?
Паровоз смутился:
– Ну сэр, были обстоятельства…
– Да, да, я читал дело. – Взгляд Ларкеса сместился в сторону увешанной портретами стены. – Очень талантливый юноша. Я понимаю, чистильщик не смог найти к нему альтернативный подход.
Капитан осознал, что Тангор просто не знает меры своего везения. Если бы Ларкес задержался в Редстоне всего на один год…
– Будем надеяться, что напряженность учебного процесса не позволила молодому человеку осознать свои предпочтения. Пускай в ближайшие три года источником раздражения для него остается фонд Роланда. Кстати, именно поэтому они и не кредитуют боевых магов.
– Почему же они не согласились взять деньгами?
– Они бы рады, – господин координатор безмятежно улыбнулся, – но фонд финансируется правительством. Последние веяния сильно испортили им бизнес – государство желает получать с выпускников натурой.
– Ну и пес с ними, – постановил капитан, – честно говоря, мне так даже спокойнее будет.
– Ты тоже заметил? – оживился Ларкес. – Юноша имеет свойство попадать в эпицентры конфликтов. Будет лучше, если ближайшие год-два он проведет подальше от Редстона.
Паровоз пожал плечами: заботливость черного мага казалась такой же неестественной, как и его жизнерадостная улыбка. Ну хочет Ларкес избавиться от протеже своего конкурента, что тут сделаешь! Хорошо хоть без крайностей и по закону.
Глава 6
К месту работы я ехал… Скажем так – долго. Никаких экспрессов или, предки оборони, фирменных поездов в такое место не ходило. Когда я прикинул по карте предполагаемый маршрут, то понял, почему комиссар тянул с направлением до последнего: боялся, что осчастливленный стипендиат эмигрирует из Ингерники на фиг, ибо что Каштадар, что такая глушь – одна зараза. Естественно, перевозку зомби и мотоцикла фонд оплачивать не собирался, поэтому путешествовать пришлось за свои кровные.
В дорогу меня провожали дождь и Полак. Йохан печально мок под большим, ярко раскрашенным зонтом, плохо защищающим от порывистого осеннего ветра.
– Ну как, ты подумал над нашим вопросом?
– Подумал. – Я вернул ему заново перевязанную папку. – Но вы должны понимать, что я не чувствую этой темы. Нужно ставить натурные эксперименты, чтобы все глазами посмотреть. И не в городе.
Он понимающе кивнул:
– Я тоже думал об этом. Разработку такого масштаба сложно будет держать в тайне, а голые теории не патентуются. Удаленная провинция – это как раз то, что нужно…
Наш идейный вдохновитель ловил намеки на лету.
– Ну и замечательно. Я, когда осмотрюсь на месте, вам напишу. Если захотите продолжить дело – приезжайте. Я-то, сами понимаете, в перемещениях теперь не волен.
– Понимаю. Спасибо. Мы будем ждать.
– И не трепитесь об этом лишний раз. Если не хватит денег, у меня есть в заначке, в крайнем случае свяжитесь с Рональдом Рестом. Только осторожней с ним – ушлый тип, на бегу подметки режет.
На том и расстались.
И потянулись-потащились в путь неторопливые местные поезда. С видом бывалого путешественника я скучал и смотрел в окно. Сначала сквозь разрывы в лесозащитной полосе было видно только сельские пейзажи, потом над деревьями начали топорщиться корпуса и трубы западного индустриального района, а мощные грузовые паровозы басовитым ревом провожали пассажирский состав. В соседнем купе шумно пьянствовали не отягощенные культурой попутчики, но при попытке вовлечь меня в дурное веселье Макс внятно произносил «гав!», и гости тихо испарялись. После двух пересадок дизайн вагонов упростился, а лесозащитная полоса выродилась в гряду вечнозеленого кустарника, высаженного по сторонам пути чисто для проформы. Место пастбищ и цехов заняли заросшие бурьяном каменистые пустоши – еще не знойный Полисант, но уже и не благодатная прохлада умеренных широт.
Я между делом вспомнил, что здешние равнины носят звание «кладбища цивилизаций». В любом холме, если порыться, можно было найти камень, подозрительно напоминающий бетон, или слои темных смолистых отложений, наводящих фантазеров на мысли о дорожном покрытии. Тут же рядом топорщились руины времен короля Гирейна. В этих местах злосчастному королевству досталось больше всего: люди бежали, нежити вытравили зверей и траву, а зимние дожди смыли и так не очень толстый плодородный слой. Безымянные холмы среднего запада до сих пор пребывали в запустении.
Но люди здесь жили.
В этом я однозначно убедился на последнем участке пути. Допотопная «кукушка» на последнем издыхании тащила за собой четыре пассажирских вагона, ни о каком багажном отделении речи не шло, и мотоцикл пришлось затаскивать на платформу с углем. Состав был набит битком (если бы не суровый кондуктор, люди ехали бы и на крыше), даже зомби пришлось уплотниться, а мне – отбивать настойчивые попытки сесть на мой чемодан. Общительные кумушки бубнили у меня над ухом, дети орали на весь вагон и так все восемь часов пути. Да… Может, лучше было своим ходом?
На каком-то задрипанном разъезде с гордым названием «Узловая» народ бодро рванул на выход, а я сосредоточенно попер к дверям свой объемистый багаж (и это – не считая мотоцикла). Помощник машиниста пробовал пугать меня расписанием, на что ему было сказано: «Куда ж ты денешься от штурмового проклятия!» и он замолк. Да, есть такое убойное заклинание – «Стоп-кран» называется, а тем, кто попробует возражать против его применения, я просто в лоб дам. Наконец весь мой багаж оказался на перроне, и поезд укатил в совсем уж какую-то таинственную даль.
Я подозрительно огляделся. Меня встречали: приземистое здание вокзала, крашенное тремя оттенками желтой краски, гроздья телеграфных проводов, протянутых между столбами самыми безумными способами и чуть перекошенный ветряк-электрогенератор. Я проводил взглядом толпу прибывших, бодро грузящуюся на немыслимо чадящие транспортные средства (ни одной лошади, быка или осла поблизости не наблюдалось), и между двумя ударами сердца понял – мое!
Пять лет городской жизни с шорохом осыпались за спиной.
Я вздохнул полной грудью и тут же обнаружил в воздухе соблазнительный запах домашних пирожков. У дверей вокзала две тетки с корзинками споро раздавали свой товар оголодавшим пассажирам. Сейчас же все съедят!!! Бросив шмотки под охраной Макса, я рванул через пути за ароматной выпечкой.
Успел едва-едва. Бабка-пирожница привычно обсчитала меня на два цента и в качестве компенсации дала бумажный кулек. Сразу же выяснилось, что пирожки, которым полагалось содержать только яблоки, имеют начинку как минимум двух сортов – еще и с капустой. Толпа стремительно рассасывалась, и я, уже не торопясь, пошел обратно к вещам, пытаясь сообразить, куда направлюсь дальше.
На платформе по-прежнему копошились люди, причем лучшего места, чем рядом с моими шмотками, они для этого дела не нашли. Я осторожно приблизился и прислушался к разговору.
Представительный мужик в темно-зеленых каучуковых сапогах (последний писк деревенской моды) решительно возражал поджарому мужчине в аристократичном прикиде из полицейского мундира, армейских ботинок и совершенно гражданской шерстяной шапочки (судя по всему, служака был лыс).
– А я говорю, мистер Брайен, что к нам приехал алхимик! Разве не видно? – Мужик махал картузом в сторону моего мотоцикла, причем его головной убор мотался в сантиметре от морды обалдевшего зомби. Обычная собака такого обращения не вынесла бы.
– Да я и не спорю, мистер Квайфер, но мне сообщили, что именно этим поездом приезжает специалист из нашего управления, – со сдержанным раздражением гнул свое оппонент.
– Так идите и ищите его где-нибудь там! – Мистер Квайфер махнул рукой в сторону вокзала, чудом не угодив моему псу по носу.
Макс, которому мельтешение пред мордой надоело, многозначительно зевнул.
– А почему, собственно? – заметно приободрился мистер Брайен.
Под вспыхнувший с новой силой спор я переглянулся с зомби и стал незаметно отступать к вокзалу – оттуда прекрасно можно следить за дискуссией, а если они подерутся (у Квайфера было два человека поддержки, у Брайена – один, но с армейской выправкой), то меня гарантированно не заденет. Если повезет, то скоро они утомятся и уйдут с платформы, тогда можно будет спокойно забрать вещи (с ходу влезать в местные разборки мне не хотелось).
– Сэр, извините, пожалуйста, вы случайно не мистер Тангор?
На меня с тайной надеждой смотрело очередное белое чудо (как же без них!) – парень моих лет, одетый немного не по погоде – в шерстяной свитер и тяжелые бутсы на толстые носки.
– А если да, то что? – негромко отозвался я и попытался ненавязчиво вытеснить его с платформы. Главное – выйти из пределов слышимости, а там уболтать белого – пара пустяков.
Поздно.
– Здравствуйте! Какое счастье!!! Мы вас так ждали, так ждали! Я уже весь вокзал обошел, а вас нигде нет!
Спорщики начали оборачиваться, и мне пришлось делать вид, что я только что подошел.
– А вы, собственно, кто?
Квайфер рванулся ко мне так резво, что Макс дернулся, готовый прыгнуть наперерез, но этот живчик ограничился тем, что ловко ухватил меня за руку и принялся трясти. Интересно, он понимает, кто перед ним?..
– Здравствуйте! Я старший инспектор алхимического надзора округа Суэссон, это мой помощник Винклен, – тычок в сторону одного из сопровождающих, – и наш водитель Шейкли, – взмах в сторону другого, – это мы направили запрос в фонд Роланда Светлого. Как добрались?
Забавно, что, представляясь, он назвал только свою должность.
– А по имени?
– О, голова дырявая! Боб Квайфер! – Он широко махнул картузом и безошибочно угодил Максу по ушам.
«Гав!» – выразил пес-зомби свое отношение к происходящему.
Все на мгновение замерли и замолчали, а я, пользуясь общим замешательством, сумел набрать приемлемую для разговора дистанцию. Моя черная натура завывала, как циркулярная пила. Меня нельзя хватать и тискать!!!
– Прошу прощения, сэр, – встрял в назревающий конфликт оппонент Квайфера, – я – Ганнибал Брайен, начальник окружного отдела НЗАМИПС. Вы ведь боевой маг, не так ли?
– Да!
И чем быстрее это поймут окружающие, тем лучше. Квайфер заметно сбавил натиск.
– Дело в том, что, по моим данным, на этом поезде должен был прибыть эксперт нашего криминалистического отдела. Вы об этом что-нибудь знаете?
– Без понятия! А как зовут этого эксперта?
Он замялся:
– К сожалению, мне этого не сообщили.
– Тогда советую уточнить!
Нет, других черных магов в поезде не было, но возмущал сам факт – не знать, как меня зовут! Мистер Брайен в глубокой задумчивости остался на перроне, а остальные (я, инспектор, помощники и непредставленный белый) потащили груду багажа в сторону вокзальной площади. Надо признать, что пример Соркара оказался заразительным: помимо чемодана с вещами и двух коробок с книгами в путь отправился серебряный сервиз, ремонтный набор к мотоциклу, аккуратный сундучок с зельями и чудо современной алхимии – граммофон (последний в пути уже два раза пытались стырить). Возможность воспроизведения звука без помощи магии вызывала во мне эстетическое наслаждение.
Под моим чутким руководством вещи и зомби загрузили в небольшой грузовик. Видавший виды агрегат был заляпан грязью по самую крышу, подсохшие бурые разводы скрывали под собой какие-то эмблемы и надписи. Впрочем, здесь все выглядели так же: то ли дорог в округе не было, то ли местные жители о них не знали.
Наблюдая за говорливым и деятельным мистером Квайфером, я понимал, что в большой бочке меда имеется-таки ложка дегтя: мой новый босс совершенно не умел общаться с черными. То есть он знал, что такие люди существуют, и, наверное, не раз видел их, но в кругу его общения (среди подчиненных, знакомых и соседей) нашего брата не было. В будущем это сулило массу глупейших проблем. А не стоит ли возобновить знакомство с мистером Брайеном? В конце концов, сглаживать подобные шероховатости – его святой долг. Решено! Как только устроюсь, первым делом найду окружного шефа.
Сюрпризы бывают не только в жизни черных магов. Молодой человек с густыми каштановыми кудрями носил форму посыльного так уверенно, словно действительно им был, перевязанная красной лентой коробка в его руках смотрелась вполне органично. Он любил носить яркую униформу, из-за которой черты его лица никто не запоминал, и давно научился производить нужное впечатление, вообще не произнося ни слова, благодаря чему и голос его оставался никому не известен. Ни случайные свидетели, ни чудом выжившие жертвы, ни поднятые некромантами мертвецы не могли описать неуловимого убийцу, даже его ненормально расширенные зрачки в показаниях не фигурировали.
Попасть на второй этаж многоквартирного дома мимо консьержа и двух спускавшихся по лестнице жильцов было проще простого. У нужной квартиры молодой человек помедлил, приводя мысли в порядок и поднимая коробку нужной стороной на уровень груди (спрятанная внутри смертоносная машинка давала возможность произвести лишь один выстрел). Того, кто ждал его за дверью, убийца изучил невероятно подробно и мог различить в любой толпе, со спины и боком, но дверь открыла разбитная бабенка в подвязанной к поясу юбке и шлепанцах на босу ногу.
– Тебе кого, милок?
– А где… оно… он?
– Съехал жилец! – отозвался из квартиры еще один женский голос. – Вчерась еще съехал.
За дверью плюхнула тряпка, загремело ведро – еще одна любопытная тетка хотела поглядеть на незадачливого визитера. Мнимый посыльный шарахнулся к лифту: поспешное бегство было предпочтительней попытки экспромтом убрать неизвестное количество свидетелей, а потом еще и консьержа внизу. Все равно ясно, что дело сорвалось, теперь главная задача – раствориться на улицах Редстона, исчезнуть в толпе.
Позже несостоявшийся убийца будет биться в истерике на полу, доказывая, что не виноват в провале, услышит необходимые слова утешения, примет причастие и уйдет, немного покачиваясь, но уже совершенно спокойный. Медленно растворяющаяся в крови доза «драконьих слез» вернет ему присутствие духа и заставит не замечать двух внимательных взглядов, направленных в спину.
– Что скажешь?
– Скажу, что, как это ни прискорбно, Учитель, Илан помогает нашему делу в последний раз.
– Согласен. – Названный Учителем глубоко вздохнул. – Если колдунам снова удалось укротить древнего демона, оставлять такой след просто недопустимо. К счастью, чудовище глупо и не способно устанавливать причинно-следственные связи. Через полчаса действие «слез» достигнет пика, ступай к Илану и помоги ему… уйти.
И человек, лично обучавший молодого ассасина премудростям ремесла, спокойно кивнул. Слово «убить» как всегда осталось непроизнесенным.
– Мне узнать, куда делся колдун?
– Повремени! Мне не нравится, что столько совпадений связано с именем одного человека. Не будем метаться. Никогда не следует делать то, что от тебя ожидают, Дэрик, не следует вести себя предсказуемо. Знание придет к нам само, как всегда своевременно.
О да, своевременно, но дождаться его удастся не всем.
– Колдун опасен. – Названный Дэриком поднес к лицу чашку с ароматным травяным чаем и рассеянно следил, как белый хозяйский кот что-то сосредоточенно вынюхивает в углу. – Несмотря на молодость, это сильный боевик, недаром им затыкают дыры по всей Ингернике. Наши братья до сих пор уверены, что тот ритуал нельзя было прервать на середине. И он широко мыслит, в отличие от своего отца, мне доносили, что среди его интересов есть даже белая магия. Не стоит ли решить эту проблему до того, как она созреет?
Выцветшие от старости глаза Учителя внимательно изучали лицо собеседника. Дэрик знал все любимые словечки старика, все те глубокомысленные обороты речи, которые тот использовал, чтобы уйти от прямого ответа. Все-таки тридцать лет вместе! Сейчас Дэрик был уверен, что услышит что-то вроде «терпение и еще раз терпение – вот наш удел» или «твой дух далек от созерцательности, сын мой», но вместо этого Учитель спокойно кивнул.
– Что-то беспокоит тебя, грызет изнутри. Но можешь ли ты отличить глас несбывшегося от желания мстить мертвецу?
Дэрик задумался. У него никогда не было пророческих видений (он вообще в них не верил), но упорно преследующее его чувство неправильности происходящего действительно шло из сердца.
– Что-то идет не так, но что?
Старик кивнул:
– Очень хорошо! Однако этого мало, чтобы стать настоящим Мастером. Ты должен понимать, что предчувствие имеет иную природу, оно не проистекает из логически обоснованных событий и угроз, а потому искать его причины при помощи разума бессмысленно. Этот колдун может стать нашим губителем, а может завтра утром не проснуться в постели. Глупо гадать! Не следует действовать предсказуемо.
– Предчувствие надо игнорировать? – нахмурился Дэрик.
– Опять ошибка! Предчувствие – повод сосредоточиться на нашей задаче еще раз, посмотреть на нее под другим углом, усложнить схему. Не следует действовать резко и суетиться понапрасну. Предчувствие – не только помощь, но и распространенная причина неудач. А теперь займись делом!
Белый кот запрыгнул на колени Учителя, требуя внимания к себе. Дэрик почтительно поклонился и ушел, в очередной раз удивляясь про себя мудрости древнего мага.
Сейчас следовало придумать, как избавиться от тела Илана…
Глава 7
К концу дня я понял, что чиновники фонда Роланда сознательно не сообщили моим нанимателям, что к ним едет черный маг – просто побоялись, что такой подарок на фиг никому не нужен. Сколько проблем это создает для меня, им было без разницы.
Начнем с того, что стипендиату полагалось бесплатное жилье, но с ходу в него вселиться у меня не получилось. Одного взгляда на носящихся по двору детей было достаточно, чтобы понять – это место мне категорически не подходит. Я черный, мне для отдыха нужна не дружеская компания, а одиночество и отсутствие посторонних глаз, что и было сказано моим сопровождающим в предельно доступных выражениях.
– Но что же мы скажем матушке Тирлен?! – забеспокоился белый, взявшийся помогать водителю с разгрузкой.
– Скажем, что мой пес не умеет играть с детьми.
«Гав!» – возразил Макс из кузова, но его мнение в расчет принимать не стали.
В поселок Верхний Вал мы возвращались ближе к вечеру, и я сильно подозревал, что ночевать буду в сарае. Около управы нашего возвращения терпеливо дожидался мистер Брайен, ехидных замечаний он себе не позволил. Вот что значит профессионал!
– Мне показалось, что у матушки Тирлен вам не понравится. Если позволите, я хотел бы предложить альтернативу.
Естественно, мы позволили (особенно Квайфер, который, по-видимому, запасных вариантов не имел). Уже в сумерках колонна заехала во двор крупного хозяйства – дом, большой сарай и водокачка, людей поблизости видно не было.
– Это же дом удавленника! – испуганно выдохнул белый.
– Мне показалось, что боевому магу призраки не помешают, – сдержанно отозвался мистер Брайен.
– Потому что их здесь нет, – профессионально прищурился я. – А что за история?
– Расскажу чуть позже. Ключи! – Он вытянул из бардачка тяжелую связку.
Ребята Квайфера перетаскали мои вещи на крыльцо и уехали, а окружной шеф задержался. Было бы глупо предположить, что он заботится обо мне просто так.
– Выпьем? – наконец решился мистер Брайен. – У нас варят неплохое пиво.
– Согласен!
Он вынул из-под сиденья два больших кувшина, наверное, возил их там весь день, но погода стояла прохладная, и за сохранность продукта можно было не опасаться. Мы устроились на кухне, наскоро протерев пыль и разогнав пауков (дом удавленника был близок к тому, чтобы стать брошенным строением).
– Колитесь, мистер Брайен, что вам надо? Ни за что не поверю, что черный маг интересует вас просто так.
Он поджал губы (не иначе – сторонник политкорректности):
– Видите ли, один знакомый из регионального офиса намекнул мне, что в наш район приедет… э-э…
Я понял, что он пытается выговорить слово «некромант».
– Специалист по ретроспективной анимации.
– Да, да, вот именно! – облегченно вздохнул Брайен. – Полагаю, это вы?
– А зачем вам это?
Он стиснул челюсти: кому-то не повезло крепко разозлить мужика.
– Суть в том, что на границе округов Вендел и Суэссон происходят убийства. Весной было найдено восемь трупов, но это только потому, что захоронения производились кучно, сколько жертв на самом деле, мы не знаем. Все убитые – дети до двенадцати лет.
– Черные?
Он поморщился:
– На такой стадии разложения сказать невозможно. Шестеро мальчиков и две девочки убиты не позднее чем пять лет назад. Мы до сих пор не можем их идентифицировать: нет заявлений о пропаже, по крайней мере в нашем регионе. Жертв может быть гораздо больше, и – никаких зацепок относительно того, кто это сделал. И тут я подумал, что возможно… э-э…
– …ретроспективная анимация поможет идентифицировать убийцу?
– Да, именно так!
– Вы в курсе, что я работаю по четырехлетнему контракту из расчета восемь часов в месяц? Значит, теперь в курсе. Только учтите, никаких допросов ходячих трупов не будет – для этого нужен другой ритуал. Я могу завладеть памятью покойных, выборочно. Скажем, видеть и слышать то же, что и они. Вас это устроит?
Что-то подобное я уже проделывал пару раз под руководством Чарака. По-видимому, именно это являлось основной обязанностью экспертов криминалистического отдела, большинство из которых в построении Круга не могло участвовать даже теоретически. Подобная манипуляция считалась относительно безопасной – личность заклинателя легко подавляла видения из чужой жизни.
– Что угодно, – вздохнул мистер Брайен, – если это поможет найти мерзавцев.
– А штатного некроманта пригласить не хотите?
Шеф дернулся, ну, не нравилось ему называть вещи своими именами.
– С этим надо ждать до полугода. В таком деле промедление недопустимо!
Как ни странно, но я мог его понять. Черные спокойно относятся к смерти, чужой и своей, но мысль о том, что кто-то систематически лишает жизни малышей возраста Лючика, была мне неприятна.
– Завтра я договорюсь о своих обязанностях, а вечерком подъезжайте. Кстати, что там с удавленником?
– Да ерунда! Человек один приезжал сюда отдыхать, из столицы, археолог-любитель, полгода назад он ни с того ни с сего повесился. Чистое самоубийство, но местные напридумывали себе неизвестно что, и теперь тут никто не желает жить. А зря – добротное хозяйство.
Уже лежа в кровати, застеленной свежими простынями (шеф был предусмотрителен), я размышлял, почему в детстве жизнь казалась такой простой, а сейчас – что ни день, то свежее. Или она всегда такой была, просто мне удавалось существовать как бы в другой плоскости бытия? Фиг поймешь. Шорох осторожно проверял, чем я без него целый день занимался (после происшедшего в Арангене уродец уверился, что за мной нужно постоянно приглядывать). Пришлось привычно шугануть назойливую тварь – мы еще за Сатала не посчитались! А в принципе все не так уж плохо: работа есть, комфорт уже обеспечен, осталось зачистить местность от детоубийц, и вообще наступит рай на земле. Хорошо!
Первое, что я понял на новой работе: алхимический надзор – кормушка, придуманная для того, чтобы удержать более-менее приличных алхимиков в такой глуши. А то, что округ Суэссон – отстойная глушь, мне твердо заявили трое из пяти здесь работающих (как и я – не местные).
– Неправда! – возразил я. – Не хуже, чем у нас, в Краухарде. И климат мягче.
На меня посмотрели с состраданием.
Сама по себе наша контора монтажом или ремонтом чего бы то ни было не занималась. Алхимическому надзору полагалось писать цидульки – справки о степени износа основных средств, рекомендации по внедрению нового оборудования, экспертные заключения о причинах аварийных ситуаций, для чего в штате состояли юрист и машинистка. Умные бумажки требовались населению не так уж часто, и все остальное время государственные алхимики халтурили на стороне (как я и предполагал).
– Ты не думай, парень, народ у нас не дикий, – втолковывал старший инспектор. – Мы просто живем далеко, новинки до нас не сразу доходят.