1

Тема: Вэнь Цзин Янь - Тан Сяо - си в бухте кораблей, отплывающих завтра

ГЛАВА ПЕРВАЯ, С КОТОРОЙ НАЧИНАЕТСЯ РАССКАЗ О МАЛЬЧИКЕ ТАН СЯО-СИ.
 Тан Сяо-си никогда даже и в голову не приходило, что в один прекрасный день он сможет вдруг очутиться в Бухте кораблей, отплывающих завтра. Что это за бухта с таким необычайным названием? — спросите вы. Почему корабли только «завтра» могут покинуть бухту? В чём тут дело? Это хорошо или плохо, если корабли уйдут «завтра»? А что будет, если они отправятся раньше?
Не торопитесь, прежде всего давайте познакомимся с самим Тан Сяо-си.
Так вот, жил на свете мальчуган, по имени Тан Сяо-си. Учился он во втором классе, и ему только-только исполнилось восемь лет. Он был слегка худ, с длинными и тонкими ногами. Когда он садился за уроки, то можно было подумать, что со здоровьем у него неладно: такими вялыми и сонными становились его движения. Но стоило ему начать играть — откуда только силы брались.
С арифметикой и китайским языком он вечно бывал не в ладах, и часто больше тройки получить ему не удавалось. Вы скажете, что у него не было способностей, но как ловко мог он скользить по льду на коньках, плавать, гонять мяч, ловить рыбу удочкой и даже руками, попасть в воробья из рогатки, вылепить человечка из глины или перочинным ножиком вырезать фигурки из дерева! Ему ничего не стоило смастерить из картона маску и, нарядившись, представить себя храбрым и грозным героем древних времён. В общем, он прекрасно умел делать почти всё, чем обычно развлекаются восьмилетние мальчишки.
Старшая сестра, Сяо-мэй, прозвала его «ненасытным в играх». Конечно, сам Сяо-си не соглашался с этим. Послушать его, так играл он вовсе не много, а наоборот, даже слишком мало. Да вот хотя бы: сколько раз, играя в футбол, лишь только отнимет он мяч и приготовится как следует ударить по воротам — раздаётся звонок на урок. А после ужина?! Не успеешь с автоматом в руках перейти в решительную атаку на соседских ребят — густые сумерки уже спустились и мать загоняет домой повторять уроки.
Ну что за радость в таких играх? Лучше и не начинать. Даже в воскресенье настоящего удовольствия не получишь. Однажды отправился он в воскресный день ловить рыбу. Казалось, едва успел пристроиться на берегу озера и вытащить несколько рыбёшек, как вдруг, словно из-под земли, выросла за его спиной старшая сестра. И умудрилась же она найти его здесь, просто удивительно! Сестра тут же набросилась на него: «Да ты и впрямь нисколько не заботишься о времени! Известно ли тебе, что скоро шесть часов?» Сяо-си рассердился: «Шесть, так шесть! Ты хоть и старше, но я нисколечко тебя не боюсь».
Сяо-си храбрился, однако на сердце у него было неспокойно. С некоторых пор Сяо-си вдруг почувствовал, что над его ухом с утра до вечера слышится вечно подгоняющее жужжание: уже шесть, половина восьмого, четверть девятого, двенадцать!.. Это значило: пора вставать, иди-ка в школу, уроки начинаются, обедать, опять за уроки... Как будто учитель, мама и сестра нарочно сговорились доставлять ему неприятности. Есть от чего рассердиться!
Впрочем, сердись или нет, кто-нибудь постоянно напоминал: без четверти два, четверть пятого, половина десятого, тридцать пять десятого!..
В конце концов Сяо-си нашёл виновника всех своих несчастий. Именно из-за него не удавалось играть весело и свободно. Имя этому удивительному и невидимому виновнику — время. Пожалуй, ничто так не способно навредить, как оно.
Совершенно ясно, что учитель, мама и сестра сами подчиняются времени и передают Сяо-си его приказы. Но почему же сестра всегда говорит: «Сяо-си, лови время, не упускай его!» Будто он имеет власть над ним.
Что-то тут не так. Если время действительно можно поймать, то, в конце концов, что оно собой представляет? Как выглядит, интересно? И отчего бывает таким злым?
Конечно, Сяо-си прекрасно понимал, что разгадать тайну вовсе не трудно, здесь и ума большого не надо: пусть только разрешат разобрать маленький будильник сестры, и тотчас всё станет ясным. Разве время не спрятано внутри часов?
Но беда в том, что сестра никогда не позволяла Сяо-си прикасаться к её будильнику. Кругленький и блестящий, стоял он на столике сестры, как чудесная и заманчивая игрушка.
Один раз, когда сестры не было дома, Сяо-си всё же не утерпел и подобрался к будильнику.
Сначала он только осторожно погладил стекло. А ведь время и в самом деле живёт, наверное, внутри. Ишь ты, стучит, словно сердце. Кругом никого нет, и Сяо-си, осмелев, взял будильник в руки.
Он вертел его и так, и этак, тщательно разглядывал звонок, стрелки, ключ завода. «И как только время ухитрилось забраться сюда! Интересно, а что там ещё внутри? ..» Но нет никого, кто бы ответил на вопрос Сяо-си. Слышно лишь, как тихонько тикают часы: «Тик-так, тик-так, тик-так!..»
Тогда он решил открыть крышку и хорошенько разобраться во всём, но, вспомнив о сердитом виде сестры, тут же отказался от своего плана.
«Ну, ладно, проверю только звонок, — успокоил он себя. — Ведь от этого с будильником ничего не случится. Разве можно считать это баловством? ..»
Сяо-си перевернул будильник и взялся за ключ. Но он очень тугой и не поддаётся. Пришлось попробовать другой. С этим ему удалось справиться, но звонок по-прежнему молчал. Оставался ещё ключ в центре. Дошла очередь и до него.
Хм, странное дело! — недовольно бормотал Сяо-си.— сколько ни стараюсь, — никакого толку!»
И ту же минуту неожиданно будильник залился громким н прерывистым: «Дин-лин-лин-лин, дин-лин-лин-лин!..»
Сяо-си подпрыгнул от испуга и, вконец озадаченный, запив, что сестры нет дома, быстро поставил будильник и стремглав выбежал из комнаты. А вслед ему несся оглушительный звон, словно часы специально решили рассказать тем, что Сяо-си плохо себя вёл.
ГЛАВА ВТОРАЯ, ГДЕ ПОЯВЛЯЕТСЯ ЧЕЛОВЕЧЕК ИЗ БУДИЛЬНИКА
 Сяо-си вовсе не ошибался. Время действительно жило внутри будильника. Оно было необыкновенно маленьким человечком. Сяо-си убедился в этом в субботу вечером, спустя несколько дней.
Ещё с утра мама купила для Сяо-си и Сяо-мэй билеты и кино, чтобы после обеда они пошли посмотреть фильм «Чёрный медведь спасается от гибели», в котором действуют куклы. Сяо-си ничего не знал об этом и сразу после школы отправился с двумя товарищами в магазин марок. Там они пробыли совсем немного: только успели купить марки и сразу же пошли домой. По дороге они тоже нигде не задерживались, лишь на минуточку останавливались перед несколькими витринами.
Просто непонятно, как и получилось, но, когда Сяо-си пришёл домой, было уже больше шести. Мама выглядела страшно сердитой. Оказывается, сестра уже успела нажаловаться, что школьные дела Сяо-си совсем плохи. Мама, конечно, тотчас потребовала дневник. Так и есть. За последние две недели Сяо-си не получил ни одной пятёрки. Правда, по родному языку он ещё умудрился как-то получить четыре, но против «упражнений по арифметике» опять красовалась тройка. Поэтому мама не пустила Сяо-си в кино, а велела до девяти часов сидеть над задачами.
Сестра решила успокоить огорчённого Сяо-си, но вышло так, что, увлёкшись, она опять стала поучать его. Поставив будильник на стол Сяо-си, она забубнила: «Сегодня вечером я разрешаю тебе пользоваться моим будильником. Ты должен быть сознательным и справиться со всеми задачами точно к девяти. Это будет для тебя вроде испытания. Пойми же хорошенько, что только из-за твоей нерадивости ты лишился сегодня удовольствия посмотреть картину. Ты должен приложить все усилия и...» Она всё больше входила во вкус и, если бы не опасение опоздать в кино, неизвестно, когда бы кончились её наставления.
На сердце у Сяо-си было совсем не радостно. Случись та-кое-прежде, он давно бы уже принялся спорить и доказывать, что ни в чём не виноват. Но сейчас мама рассердилась не на шутку и бесполезно уговаривать её. Когда дверь за сестрой захлопнулась, Сяо-си волей-неволей пришлось сесть за стол.
Несколько раз сладко зевнув, он нехотя придвинул к себе тетрадь и лениво стал выводить: «Продуктовый магазин получил вчера 165 мешков с бобами...»
Едва дописав первую фразу, он остановился. Мысли пи как не желали слушаться его и отказывались проникать за дверь магазина. В то же время они как-то совершенно незаметно перенесли его в зал кинотеатра. Сяо-си даже казалось, что он ясно видит, как на экране появляется толстый и неуклюжий чёрный медведь, который, подражая людям, встаёт на задние лапы и, переваливаясь, медленно идёт по дороге, пускаясь иногда в пляс. А вот и другие куклы. До чего же смешны и забавны! То дерутся между собой, то весело кувыркаются. Но дальше, как Сяо-си ни старался, ничего увидеть не мог.
От ребят он слышал, что фильм «Чёрный медведь спасается от гибели» очень интересный, и давно уже просил маму купить на него билеты. И вдруг всё кончилось так неожиданно. Удастся ли когда-нибудь посмотреть картину? На душе у него сделалось совсем грустно. Он подумал о сестре, которая одна сидит сейчас в кино, и словно услышал её весёлый смех. Потом вспомнил, с каким видом она только что ругала его.
Сяо-си вырвал чистый листок из лежавшей перед ним тетради и начал рисовать сестру. Стараясь досадить ей, он превратил её в настоящего урода. Прежде всего досталось рту Сяо-мэй: он выглядел необычайно большим и растянутым. Это означало, что сестра любит всегда говорить другим гадости. Затем он нарисовал ей длинный и острый нос, показывая, что Сяо-мэй опасный человек и её следует остерегаться. Однако Сяо-си остался недоволен: совсем не чувствовалось сходства. Хотя у сестры и вправду был тонкий нос, но вовсе уж не такой, как на рисунке. Пришлось взяться за резинку, а потом нарисовать снова. Кончилось тем, что нос сделался ещё острее и совершенно чёрным.
Немало потрудился Сяо-си и над тем, чтобы украсить голову сестры копной спутанных волос, напоминавших воронье гнездо. Боясь, что другие могут не узнать сестру, Сяо-си сбоку приписал: «Это Сяо-мэй». Теперь наверняка никто не ошибётся! Подумав немного, Сяо-си провёл ото рта две полукруглые линии, а внутри их наставил множество точек. Нетрудно догадаться, что это изображало слова сестры, которые потоком выскакивали из неё, когда она поучала других.
«Тик-так, тик-так, тик-так...» — удивительно отчётливо вдруг донеслось из будильника. Сяо-си поднял голову: шесть часов пятьдесят семь минут. Вот так штука! Ещё три минуты — и будет семь, а у него даже условие первой задачи не дописано. Придвинув тетрадь, он торопливо заскрипел пером: «... получил мешки с рисом, число которых...»
Но тут он вспомнил о купленных сегодня венгерских марках. «Да уж не потерял ли я их?» Он моментально вытащил из кармана пакетик с марками и тогда только успокоился.
Затем он начал любоваться марками. До чего же хороши! Вот красота! В прошлый раз он хотел выменять у Ван Те-со одну марку за две японских, но тот не согласился. А сейчас и у него есть венгерские, да ещё целая серия. Пусть Ван Те-со и не пробует теперь просить у него японские марки! Завтра все увидят, у кого венгерские марки лучше.
Он достал из ящика альбом с марками и стал перелистывать. Ему показалось, что марки разложены слишком беспорядочно, и он тотчас принялся заново распределять их. Однако куда отнести эту? Вот так задача! Ну, а эти какой страны? Сколько голову ни ломал, а пришлось сунуть марки как попало обратно в альбом.
«Тик-так, тик-так, тик-так!..»
Часы не переставая подгоняли Сяо-си. Он глянул и не поверил своим глазам: половина девятого. Быстро схватив ручку, Сяо-си заторопился: «.. .в 8 раз больше, чем с бобами, а всего получено риса...»
В ту же минуту взгляд его задержался на портрете сестры. Он вдруг ясно увидел, что Сяо-мэй имеет очень много общего с их преподавательницей по арифметике. «Ну и вредная эта учительница Ван! Только и знает, что злиться. Сестра тоже не успокоится, пока не отругает меня». Правда, кос в чём они и отличаются. Учительница, например, часто надевает очки, а на сестре ему ещё ни разу не приходилось видеть их. Сяо-си подумал: нужно пририсовать Сяо-мэй очки, тогда она больше станет похожа на взрослого человека. «Правильно, правильно! Ну и здорово будет!» Довольный собственной выдумкой, Сяо-си моментально приступил к делу, заливаясь радостным смехом.
Взявшись за карандаш, он уже был не в силах расстаться с ним. Вслед за очками рядом с сестрой появился чёрный медвежонок, за ним вырос оловянный солдатик, потом наступила очередь собачки, утёнка и, наконец, множества деревянных кукол... Сяо-си нарисовал их столько, что хватило бы на целое кукольное представление.
«Тик-так, тик-так, тик-так!..» — вновь ластойчиво донеслось из будильника. На этот раз звуки были намного громче прежних.
Только Сяо-си поднял голову, не успев даже разглядеть толком, который час, послышалось «крак» — и задняя крышка будильника сама собой открылась. Сяо-си ещё не очнулся от изумления, а из будильника уже выскочил маленький человечек. Он подбежал к Сяо-си, сердито крича: «Моё терпение кончилось, ты всё-таки вывел меня из себя!»
Сяо-Си показалось, что он раньше где-то встречал такого человечка; кажется, это было в какой-то сказке.
Разноцветный, в шахматную клетку, комбинезончик и остроконечный колпак делали человечка похожим на циркового клоуна. Голос у него был чистый и звонкий, лицо напоминало ребячье, только на нём росла борода. Сяо-си подумал: «Без сомненья, он и есть «время». Наверное, увидел, что я всё рисую, и рассердился».
— Я только минуточку порисовал... — оправдываясь, пролепетал Сяо-си.
Человечек-время покачал головой:
— Ты говоришь неправду! Думаешь, я не знаю, сколько продолжалась твоя «минуточка»?
Сяо-си, слегка заёрзав, поспешил объяснить:
— Нет, правда, я не обманываю тебя. Ничего плохого я не делал. Только капельку порисовал, а потом на секунду полюбовался марками. Вот и всё. А с задачами я сейчас быстро разделаюсь.
Человечек продолжая качать головой:
— Я не верю тебе, не верю! Ты лучше сознайся, на что ушло у тебя время! Ну-ка, отвечай! Живо!
Теперь Сяо-си рассердился:
— А почему я обязан докладывать вам? Какое вы имеете ко мне отношение?!
— Имею!
— А вот и не имеете!
— Я заставлю тебя слушаться!
— Не выйдет, не заставите!

2

Re: Вэнь Цзин Янь - Тан Сяо - си в бухте кораблей, отплывающих завтра

Так, слово за слово, они и поссорились. Кончилось тем, что Человечек-время, едва сдерживая себя от злости и чуть не плача, произнёс:
— Ладно, ухожу! Можешь делать всё, что хочешь. Нравится играть — пожалуйста, сколько душе угодно. Не желаешь, чтобы я вмешивался? Не волнуйся, я давно решил отказаться от тебя. С таким, как ты, свяжешься — сам рад не будешь. Ты, видно, думаешь, что мне не хочется поиграть или я не умею? Ошибаешься; вот возьму сейчас и начну развлекаться. До свидания!
С последними словами Человечек-время извлёк из будильника несколько зубчатых шестерёнок и быстро соорудил из них велосипед. Слегка разбежавшись, он ловко вскочил на него и, сдёрнув колпачок, помахал им Сяо-си: «Ну, я поехал».
Сяо-си собрался было сказать: «Подождите, дайте мне подумать!» Но Человечек-время не дал ему открыть рта:
— Я не намерен возвращаться. Развё что ты когда-нибудь сам потребуешь, чтобы я вернулся. Тогда я приду. А пока прощай, до свидания!
Кончив говорить, Человечек-время взлетел на велосипеде на подоконник и, словно опытный эквилибрист, стал демонстрировать различные трюки. Напоследок он по оконной раме поднялся до самого верха. Получилось это у него просто здорово! Одним рывком добрался он до форточки и исчез в ней. Звуки «тик-так» тотчас перестали доноситься из будильника. Сяо-си взял его в руки и несколько раз хорошенько потряс. Бесполезно. Часы молчали. Тогда он попробовал ударить по двум звоночкам, которые выступали над будильником. Будильник будто онемел.
Сяо-си подумал: «Вот не повезло! Ведь сестра не знает, что время само не хочет заниматься своим делом. Скажет ещё маме, что я испортил будильник, как тогда быть? ..»
ГЛАВА ТРЕТЬЯ, О ТОМ, КАК НАРИСОВАННАЯ СЕСТРА ТОЖЕ РАССЕРДИЛАСЬ
Как раз в тот момент, когда Сяо-си так отчётливо представил ужасную картину возвращения домой сестры, нарисованная Сяо-мэй неожиданно приподнялась с бумаги и села. Она не только выглядела страшнее настоящей сестры, по и была по сравнению с ней необыкновенно заносчива. Усаживаясь, она бесцеремонно ткнула Сяо-си в нос и спросила:
— Почему будильник молчит?
Сяо-си ответил:
— Не знаю, это не я его испортил.
Нарисованная сестра раскричалась:
— А кто ещё?! Только твоих рук дело! Вот пойду и пожалуюсь маме. Да ещё скажу учителям Ван, Чжан и Ли, что ты не приготовил ни арифметики, ни...
Сяо-си не дал ей докончить:
— Пожалуйста, не говори им. Я сейчас же всё сделаю.
Нарисованная сестра замотала головой — и копна торчавших в разные стороны волос беспорядочно задвигалась.
— Ни за что не поверю! Ты ведь и не думаешь даже взяться за ум. В тебе нет ни капли сознательности. Испортил будильник, довёл Человечка-время до того, что он убежал куда глаза глядят, и теперь, видно, собираешься вообще не холить в школу!..
Растянутый рот нарисованной сестры был ещё говорливее, чем у настоящей Сяо-мэй. Она залпом выпаливала слова, ни на секунду не замолкая, и у Сяо-си просто не было никакой возможности прервать её. Время от времени, поправляя очки, нарисованная сестра не переставала ругать Сяо-си:
— Привык баловаться! Нарисовал меня страшно безобразной, а разве я на самом деле такая?
Взглянув на её огромный чёрный нос и спутанные волосы, Сяо-си вдруг почувствовал себя очень неловко и еле слышно пробормотал:
— Я не нарочно. Я не умею рисовать нос и волосы...
Не дождавшись, пока он кончит, сестра вытащила гребёнку и, принявшись причёсываться, вновь напустилась на Сяо-си:
— Ещё оправдывается! Учился бы лучше как следует рисовать! И с арифметикой у тебя плохо, да и по китайскому хвалиться нечем. По всем предметам дела у тебя никуда не годятся. Вдобавок ты безобразно ведёшь себя в школе, обижаешь тех, кто младше и слабее тебя. Нет, я непременно должка рассказать обо всём маме и сделаю это немедленно.
Сяо-си очень испугался и стал просить:
— Не надо, пожалуйста, не говори! Я больше никогда не буду рисовать тебя, в другой раз ни за что не стану делать этого, честное слово!..
Сестра, сердито вращая глазами, перебила его:
— Нет уж, обязательно расскажу! Ты совершенно не притрагивался к урокам, испортил будильник, почти всю тетрадь разукрасил какими-то фигурками и пытаешься ещё что-то доказывать мне...
Сяо-си ничего не мог придумать. Взволнованный и сердитый, он вскочил и опрометью выбежал из комнаты. Нарисованная сестра закричала ему вдогонку:
— Ты куда удираешь? Не смей уходить, — слышишь?
Но Сяо-си, не оглядываясь, продолжал бежать.
На улице было очень темно и разглядеть что-либо было невозможно. Однако, к своему удивлению, он ни разу не споткнулся и ни обо что не ударился. Что было мочи нёсся он вперёд, боясь, как бы сестра не бросилась догонять его.
Сяо-си не знал, далеко ли он убежал от дома. Неожиданно до его слуха долетел чей-то голос:
— Сяо-си, скорей идём смотреть кино!
Услышав про кино, Сяо-си тотчас позабыл о всех своих огорчениях и, остановившись, спросил:
— А какая картина?
Интересная, с куклами. В футбол играют здорово! Идём быстрее, а то опоздаем и мест свободных не будет.
Голос был совершенно незнакомым, и Сяо-си в недоумении спросил:
— Да кто ты?
— Это я.
— Что значит «я»? Разве так отвечают?
— Нет, ты просто глуп. Я — это я, твой хороший друг. Сяо-си подошёл поближе к тому месту, откуда доносился незнакомый голос, и стал всматриваться в темноту. Кто же он, в конце концов, этот новый добрый друг?
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ, ИЗ КОТОРОЙ МЫ УЗНАЕМ О СЕРОЙ КРЫСЕ
 Теперь, когда Человечек-время покинул Сяо-си, множество самых удивительных вещей творилось вокруг. Разве мог он когда-нибудь предполагать, что его другом окажется — вы только подумайте! — большая Серая крыса.
Серая крыса была не очень старой. По бокам её острой мордочки торчали прямые и редкие усики. Она поминутно изгибала сниму, и было непонятно: то ли вежливо кланялась, то ли поёживалась от холода.
Сяо-си сказал:
— И как это я не знал о тебе раньше?
Серая крыса, причмокивая губами, ответила:
— Не знал, говоришь? А вот и неправда. Я же Серая крыса, меня называют «ненасытной в еде», а тебя — «ненасытным в играх».
При последних словах лицо Сяо-си приняло недовольное выражение, и он поспешил поправить Серую крысу:
— Вовсе и нет, меня зовут просто Сяо-си.
Серая крыса продолжала:
— Неважно, не имеет значения! Не в имени дело. Неужели ты не припоминаешь меня?
Слушая Серую крысу, Сяо-си вдруг почувствовал, будто и впрямь где-то уже встречался с ней. Он нерешительно произнес:
- Кажется, припоминаю. Раньше ты была настоящей крысой?
Серая крыса обрадованно заморгала кругленькими глазками:
— Конечно, настоящей игрушечной крысой. От меня людям только забава, каждого развеселю. Ты разве забыл, как сам смеялся, гоняясь за мной?
Теперь Сяо-си отчётливо вспомнил. Верно, у него ведь была игрушечная крыса. Ещё в животе у неё проходил резиновый жгутик: натянешь его хорошенько — и крыса начинала бегать.
— Так это ты была? — воскликнул Сяо-си.
— Ну конечно! Пошли, поиграем!
— А куда пойдём?
— В самое лучшее на свете место для игры. Там игры самые-пресамые хорошие, а уж весело — веселей и не бывает. Игрушек там хоть отбавляй. Играй, пожалуй ста, сколько вздумается. И задачи по арифметике решать не нужно.
Сяо-си чуть не подпрыгнул от удовольствия:
— А кино там есть?
— Что за вопрос! Смотри с утра до вечера. Ещё и плавательный бассейн есть, и каток, и...
Сяо-си больше не надоедал Серой крысе расспросами, а лишь нетерпеливо подгонял её:
— Пошли быстрей! Ну, идем же!
Серая крыса медленно оглядела Сяо-си с головы до ног и покачала головой:
— Нет, не годится! В таком виде идти нельзя.
— Почему? — остолбенел от удивления Сяо-си.
Серая крыса подмигнула:
— Не беспокойся! Этому помочь нетрудно: надо лишь, чтобы ты сменил свою тень, и тогда всё будет в порядке.
Сяо-си радостно подскочил:
— Правда, только и всего?
Серая крыса ответила с серьёзным видом:
— Была охота обманывать тебя!
И она тут же открыла Сяо-си тайну: место, где так весело, — страна игрушек. Её жители не позволяют детям приходить к ним, потому что ребята часто обижают их. Увидят, что пришёл мальчик, сразу же закроют ворота, да так крепко, что и не открыть. Но если Сяо-си сменит свою тень на игрушечную, все подумают, что он тоже игрушка, и тогда впустят в свою страну.
Сладкие речи Серой крысы, конечно, были хитрой ловушкой, но Сяо-си даже на секунду не стал задумываться, а лишь спросил:
— Тебе тоже придётся сменить тень?
Маленькие глазки Серой крысы быстро забегали.
— Зачем? Ведь я же и вправду игрушечная. А вот ты без этого не обойдешься. Не согласишься — не видать тебе весёлых игр.
Сяо-си решил: подумаешь важность — сменить тень! Только бы удалось как следует поиграть! Однако он полюбопытствовал:
— А какую тень дашь мне взамен? Только слишком большой не надо.
Серая крыса успокоила:
— Нет-нет, большой не будет. Мы подберем для тебя маленькую и красивую тень. Не волнуйся!
Вдруг тревожная мысль пришла в голову Сяо-си. Ему никогда ещё не приходилось видеть, как у людей отрывают тень, но, как рвут зубы, он хорошо знает. Поэтому Сяо-си спросил:
— Очень будет больно?
Серая крыса, ухватившись за ногу Сяо-си, ответила:
— Не больно, нисколько не больно. Это совсем пустяковая операция.
ГЛАВА ПЯТАЯ, ИНТЕРЕСНАЯ ТЕМ, ЧТО И ТЕНЬ МОЖЕТ БЫТЬ ГОВОРЯЩЕЙ
Серая крыса в один миг вытащила маленькие ножницы и принялась резать тень у пяток Сяо-си. И вправду, ничуть не больно, лишь немного щекотно. Он едва сдерживался, чтобы не рассмеяться. А Серая крыса уже закончила своё дело. Отрезанная тень очень напоминала попавшую на крючок живую рыбу —так она билась и трепыхалась. Честно говоря, Сяо-си прежде не обращал внимания на собственную тень и вовсе не предполагал, что она окажется живой. Он даже слегка встревожился, когда Серая крыса, поспешно схватив его тень, скомкала её, словно лист старой бумаги, и отбросила далеко в сторону. Однако Серая крыса, не дав ему опомниться, вытащила из мешка новую тень и в один миг приклеила её к пяткам Сяо-си.
Став на задние лапки, Серая крыса принялась любоваться своей работой, приговаривая:
— Нет, ты сам взгляни, какая теперь у тебя замечательная тень! Любой, увидев её, примет тебя за чудеснейшую глиняную куклу.
Сяо-си посмотрел и остался недоволен: тень выглядела слишком уж некрасивой, напоминая не то крысу, не то сморщенного старика.
Сяо-си не выдержал:
— Просто смотреть противно! Ничуть на меня и не похожа. Ещё какие-то усы торчат. Безобразие!
— Подумаешь — ему противно! Почему я должна быть похожа на тебя? Ты — это ты, а я — это я! — вдруг громко отозвалась тень, заставив Сяо-си подпрыгнуть от испуга. Тень, которая умеет говорить, — подобного Сяо-си и в сказках не читал. Ну и глотка у неё — гак орёт, что ушам больно.
Растерянный Сяо-си пролепетал:
— Не сердись, пожалуйста, я лишь хотел сказать, что...
Не дождавшись, пока Сяо-си кончит говорить, тень громко завопила:
— Какое там ещё «хотел сказать»! И слушать тебя не желаю! Пора бы уже знать, что отныне ты не можешь, когда тебе вздумается, болтать со мной. Более того, будешь слушаться меня во всём.
Сяо-си нерешительно переспросил:
— Слушаться тебя? Мне нужно ещё подумать.
— И не позволю! Сказано слушаться — и слушайся!
Но тут вмешалась Серая крыса:
- Перестаньте, будет вам ссориться! Новая тень Сяо-си умная и красивая, лучше её в целом мире не найти. А Сяо-си мальчик хороший, он непременно станет во всём подчиняться ей.
Пока Серая крыса примиряла их, тень ещё как-то сдерживала себя. Однако не в её характере было долго молчать, и уже через минуту она нетерпеливо заорала:
— Когда же мы, наконец, пойдем? Бесполезно торчать здесь дольше! Вы же собирались куда-то идти играть, туда...
Сяо-си поспешил подсказать:
— Где так весело, что веселей не бывает.
Но тень грозно прикрикнула на него:
— Не смей учить меня, сама знаю! Ну пошли, да побыстрей!
Серая крыса проворчала:
— Постой, не торопи. Сейчас двинемся.
ГЛАВА ШЕСТАЯ, ПОВЕСТВУЮЩАЯ О ТОМ, ЧТО ПРОИЗОШЛО В ДОРОГЕ
 И вот они тронулись в путь. Если бы мы не знали того, что произошло раньше, и случайно встретились с ними теперь, то, без сомнения, подумали бы, что идут двое: Сяо-си и Серая крыса (ведь никому и в голову не придёт считать тень живой). Но нам-то хорошо известно, что их было трое: Сяо-си, Серая крыса и Тень, с очень скверным характером и длинным языком. Втроём шли они по длинной-предлинной дороге и ни разу не останавливались.
Сяо-си натерпелся немало мучений: Тень была удивительно тяжела, не то, что прежняя, которая ничего не весила. Каждый шаг стоил Сяо-си огромных усилий, словно на ногах были надеты папины резиновые сапоги. Шёл он медленно, и Тень не переставала ругаться. В конце концов он чуть не падал от усталости, пот градом катился с него. А Тень всё не унималась, нетерпеливо подгоняя: «Живее, живее двигайся!» Сяо-си попробовал зашагать быстрее, но раздался её сердитый окрик: «Куда так торопишься, хочешь измучить меня?» Серая крыса подхватила: «Да-да, Сяо-си, будь, пожалуйста, повнимательнее к ней!»
Не прошло и минуты, как Тень снова принялась громко вопить:
— Ты абсолютно ни с чем не желаешь считаться! Поднял такую пыль, что я стала вся чёрной.
Сяо-си ничего не оставалось, как виновато пробормотать:
— Я ведь не нарочно, постараюсь быть аккуратнее.
И вот так шли они втроём всё вперёд и вперёд. Тусклый полумрак окружал их. Казалось, они попали в горное ущелье или же пробирались сквозь дремучий лес. Трудно сказать, как долго брели они по извилистому пути. Сяо-си заметно раскис и, не выдержав, спросил:
— Долго нам ещё добираться? Наверное, уже не мало часов прошло?
Серая крыса фыркнула:
— Ничего подобного!
Тень принялась насмехаться: — Что, испугался? Смотрите, он струсил, струсил!
Сяо-си сказал:
— Просто я устал. Сколько нам всё-таки времени осталось идти?
Серая крыса равнодушно заметила:
— Опять ты городишь чепуху. Ведь теперь нет времени. Всякие минуты и секунды не имеют теперь ровно никакого значения, выбрось их из головы.
Тень подтвердила:
— Именно так: сколько нравится, — столько себе и топай. Подумаешь, расплакался! Я вот совсем не устала.
Терпение Сяо-си лопнуло, и он огрызнулся:
— Ещё бы устать! Ведь тебя я тащу. С трудом ноги переставляю. Сама бы попробовала!
Серая крыса прервала его:
— Не шуми, бросьте ссориться! Я научу тебя заклинанию: стоит произнести его — и усталость как рукой снимет:
Не устану, не устану,
Не устану ни за что!
Я куплю себе конфету,
А потом пойду в кино!
А если ноги ноют, у меня есть другое:
Не гудите, мои ноги,
Не устану я в дороге.
Я сыграть могу в футбол,
Хоть сейчас забью вам гол!
Я ещё знаю такие волшебные слова, от которых сразу усталость приходит. Хочешь послушать? Сяо-си поспешно перебил её:
— Нет, спасибо, мне не нужно.
Затем он стал повторять про себя заклинания, которые «не дают устать» человеку и «не позволяют ныть» ногам:
Не устану, не устану,
Не устану ни за что!
Я куплю себе конфету,
А потом пойду в кино!
--
Не гудите, мои ноги.
Не устану я в дороге.
Я сыграть могу в футбол,
Хоть сейчас забью вам гол!
Произнеся их несколько раз подряд, он вдруг почувствовал себя намного лучше. Они продолжали идти втроём в таинственной полутьме, поворачивая то направо, то налево, не зная иной дороги, кроме как вперёд.
Неожиданно Тень стала просить Серую крысу:
— Научи меня заклинанию, которое помогает человеку устать. Я совершенно не утомилась, и это даже не интересно.
Серая крыса кивнула в ответ:
— Ладно! Запоминай:
Да, я устал,
Я очень устал,
Как будто задачи
Весь день я решал!
При этих словах Сяо-си вдруг вспомнил:
— Ай-яй, ну и попадёт мне! Ведь я ещё не приготовил уроков по арифметике.
Тень набросилась на него:
— Опять ноешь! Только посмотрите, какой он трус! Меня хоть на куски режь — не стала бы делать.
Серая крыса принялась успокаивать Сяо-си:
— Эка важность! В этот раз не сделал, сделаешь в следующий. Какая разница?
Сяо-си ответил:
— Мама станет ругаться.
Серая крыса воскликнула:
— Ах, какой же ты, право! Если даже мама и скажет пару слов, стоит ли бояться её?! Ведь мама никогда не сердится по-настоящему.
Сяо-си неуверенно протянул:
— Да, но у меня ещё есть сестра...
Тень громко рассмеялась:
— Вот глупый! Недоставало ещё её бояться! Нарисуешь на неё в школе карикатуру во всю доску. Посмотрим тогда, осмелится ли она совать свой нос в чужие дела.
Серая крыса одобрительно пискнула:
— Правильно, хорошая мысль!
Сяо-си обрадовался:
— Ну, тогда ладно! Я сегодня поиграю, а завтра буду только заниматься.
Серая крыса и Тень в один голос закричали:
— Правильно, сегодня поиграешь, а завтра будешь заниматься.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ, В КОТОРОЙ СЯО-СИ ПОПАДАЕТ, НАКОНЕЦ, В БУХТУ КОРАБЛЕЙ, ОТПЛЫВАЮЩИХ ЗАВТРА
Вскоре серая пелена тумана начала постепенно рассеиваться, и перед обрадованными путниками предстала заветная страна, где можно беззаботно играть и веселиться.
Эта страна называлась — «Бухта кораблей, отплывающих завтра». В ней всё выглядело несколько необычным. У причалов теснились огромные теплоходы, речные пароходики, парусники, рыбачьи шхуны, баржи и даже были здесь двухвёсельные прогулочные лодки. Но странно, — пароходные трубы не дымились, над парусниками не видно было поднятых парусов. Что бы это могло значить?
Сяо-си спросил:
— Почему все эти корабли не двигаются?
— Хм, ещё спрашивает! Будто и вправду ничего не знает! — заметила с ехидством Тень.
Серая крыса загадочно усмехнулась:
— Пока не кончилось «сегодня», корабли не станут покидать бухты. Одна у них надежда на «завтра», вот все и ждут его. Не веришь — сам убедишься.
Сяо-си внимательно огляделся кругом. Морская вода была похожа здесь на чернила, такая же густая и чёрная. Волн не было, не ощущалось даже самой лёгкой зыби.
— Почему и вода тут неподвижная? — невольно вырвалось у Сяо-си.
Тень поторопилась ответить первой:
— Разве тебе не сказано: всё будет «завтра»?
Сяо-си стал пристально вглядываться в небо. В нём неподвижно замерли пушистые белые облака.
— Что, и они поплывут только на следующий день?
Тень и Серая крыса хором воскликнули:
— Совершенно верно.
— Ну, а эти цветы? — Сяо-си смотрел на кусты с редкими листьями и нераскрывшимися бутонами. — Они тоже завтра распустятся?
Тень не удержалась:
— Конечно, лезешь с одним и тем же!
Тогда Сяо-си взмолился:
— Твердите всё «завтра», «завтра». Когда же оно наступит?
Серая крыса ответила:
— Когда? Вот уж этого-то я не знаю. Ты забыл, что ли? Ведь у нас теперь нет времени, а поэтому нет и часов, нет утра и вечера, нет дней.
Нет часов, дня и ночи? Вот так новость! Сяо-си попытался понять, что происходит, как вдруг до его слуха донеслись странные звуки: казалось, где-то растягивают кузнечные мехи.
— Что это? — удивился Сяо-си.
Серая крыса прислушалась и тотчас принялась помахивать в такт лапкой:
— Песня, просто чудесная! Её поёт величайший певец здешней страны — Жестяной пират.
Тень восхищённо затараторила:
— Как приятно слушать! Что за удовольствие! Он поёт так звонко, с таким чувством, прямо замечательно!
Сяо-си снова послушал, а затем проговорил:
— Какая там ещё песня! Это же храп!
Серая крыса возмутилась:
— Глупости! Выдумал — храп! По мне нет лучше музыки. Ночью я готова слушать её до бесконечности. Только при ней счастье улыбается мне. Вот если песня прекратится, тогда дело плохо. Почему, — я объяснять тебе не собираюсь. Да, это настоящая музыка, поверь мне!
Где-то далеко Жестяной пират продолжал выводить на одной ноте: ху-лу, ху-лу, ху-лу...
Сяо-си заметил:
— Он действительно мастер петь; поёт уже столько времени и не устанет.
— Так и я умею! — Серая крыса тотчас затянула знакомое «ху-лу, ху-лу». Вслед за ней заревела своей козлиной глоткой и Тень.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ, ЗНАКОМЯЩАЯ НАС С ФАРФОРОВЫМ ТОЛСТЯКОМ
Впереди была ограда. Над воротами висела медная доска с выведенными на ней крупными иероглифами: «Бухта кораблей, отплывающих завтра». Сбоку от ворот стояла железная кровать, на которой лежал, высоко вздымаясь на взбитых перинах, пузатый толстяк. Он лениво позёвывал и, беспрерывно запуская руку под подушку, извлекал оттуда что-нибудь съедобное. Это был не кто иной, как Фарфоровый толстяк. Увидев подошедших, он закричал:
— Входить не разрешается, нельзя! Жестяной пират поставил меня сторожить здесь и приказал никого, кроме наших друзей, не пускать.
Серая крыса выступила вперёд:
— Разве ты забыл меня? Я же верный друг Жестяного пирата.
Фарфоровый толстяк нехотя бросил на неё косой взгляд и,зевнув, пробасил:
— Как же, узнаю! Ты же — «ненасытная в еде», наш преданный товарищ. Я даже вспоминал о тебе. Ну, как поживаешь? Что было не видать? Заходи, заходи. Но прошу, не заставляй меня много ворочать языком. Я сейчас не совсем здоров и не могу долго разговаривать. Поэтому, дорогой друг, я буду очень кратким. Постараюсь в двух словах объяснить тебе: сейчас я как раз придумываю способ похудеть, ни много, ни мало — на целых два килограмма. Сбросить пару килограммов, как тебе известно, — дело не лёгкое. Вот почему я должен побольше спать, поменьше ходить и, главное, есть до отвала. И вот мне приходится столько спать, лежать, пить и есть, что просто измучился. Ох-хо-хо, как жаль, что я лишён возможности подробно рассказать тебе о всех своих болезнях! Правда, всё равно за один раз всего и не выскажешь. Понимаешь, врачи именно так и советуют: если я хочу похудеть, то единственное средство побольше спать и есть, вот почему я и...
Ещё не кончив говорить, он вытащил из-под подушки внушительную горсть засахаренных фруктов и в один миг отправил их в рот, набив обе щеки, отчего они надулись, словно барабан.
Сяо-си не удержался и заметил:

3

Re: Вэнь Цзин Янь - Тан Сяо - си в бухте кораблей, отплывающих завтра

— Будешь по стольку есть, ещё больше растолстеешь.
Фарфоровый толстяк уставился на Сяо-си и засыпал его вопросами:
— Ты кто? Я тебя не знаю. Ты наверняка не наш. Тебе известно, кто я? Я — Фарфоровый толстяк. Каждый знает Фарфорового толстяка, он лучший друг Жестяного пирата. Веришь мне? Правильно! Раз молчишь, — значит, веришь. Так как я приятель Жестяного пирата, — значит, в моих словах всё верно, ничуть не прибавлено. Ай-яй! Ты же не должен заставлять меня много разговаривать. Со здоровьем у меня неладно, а он тут болтовню затевает. Я могу лишь коротко повторить то, что уже сказал Серой крысе: мне необходима обильная еда. Только это может помочь мне похудеть. Тут всё дело в том! что... Ах, о чём же я хотел сказать? Да, вспомнил, ты снова вынуждаешь меня слишком долго болтать с тобой, совсем заморил! Ишь ты, какой хитрый! Не пущу тебя к нам. Кроме того, я не знаю тебя. Что же до Серой крысы, то она друг Жестяного пирата и мой. Она знает меня, а я — её. Конечно, она может войти. Тебе же никак нельзя.
— Дай и ему пройти, — вступилась Серая крыса. — Его зовут Сяо-си; больше всего он не любит делать задачи по арифметике, он подойдёт к нашей компании.
Фарфоровый толстяк при этих словах заметно обрадовался и воскликнул:
— Ах, я знаю, он ведь «ненасытный в играх»! Слыхал о нём. Такого, пожалуй, надо пропустить. Здесь у нас милое местечко, играй, сколько вздумается, ничего делать не надо. Однако меня кое-что смущает: ведь он всё же не игрушка. Тень-то свою он хоть сменил?
Сяо-си собрался уже было открыть рот, но Тень опередила его:
— Сменил, сменил, я — видавшая виды Тень, к тому ж...
Серая крыса представила её:
— Это и есть новая тень Сяо-си.
Тень зашумела:
— Я вовсе не его тень, даже не похожа на него. Да я ему и не подчиняюсь, а, наоборот, он слушается меня. Скоро он вообще станет моей тенью.
Это не понравилось Сяо-си:
— Опять принялась за старое! Будешь воображать — возьму и откажусь от тебя.
Тень тотчас принялась спорить с Сяо-си:
— Только посмей, попробуй!
Фарфоровый толстяк громко расхохотался:
— Да будет вам, подумаешь — не поделили! Кто чья тень, — не всё ли равно? Проходите, проходите! Столько удовольствий вас ждёт. Советую прежде всего хорошенько поспать.
Серая крыса сказала:
— Сяо-си не любит спать, ему нравится играть. Фарфоровый толстяк удивлённо протянул:
— Играть? Ну что ж, играть так играть, поспать можно после.
Затем он отпер решётчатые ворота и пропустил в них всех троих.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ РАССКАЗЫВАЕТ, КАК СЯО-СИ СТАЛ УЧИТЕЛЕМ АРИФМЕТИКИ
 Как и обещала Серая крыса, здесь действительно был мир игрушек. Едва отойдя от ворот, Сяо-си сразу же встретился с Медвежонком и Плюшевой уткой. Хотя они были игрушечными, но, как и Сяо-си, всячески избегали повторять пройденные уроки. В прошлом Медвежонок пробовал садиться за задачи по арифметике, но у него немедленно начинали болеть зубы. Плюшевая утка, встречаясь с примерами потруднее, тотчас ощущала в ногах ноющую боль. Поэтому в один прекрасный день они убежали из дому в страну, где только знают игры и не учатся. Однако, когда Сяо-си подошёл к Медвежонку и Утке, они как раз решали задачки. Как это могло случиться? Оказывается, им уже успели надоесть все игры: ведь в любую из них друзья играли по многу раз. Невольно призадумаешься, чем заняться. В конце концов Медвежонок придумал: «Давай играть в арифметику». Плюшевая утка ответила: «Правильно! Вот будет интересно!»
Сейчас они сидели на корточках и старательно рисовали кружочки на песке.
Сяо-си немного постоял, разглядывая, но ничего не понял и спросил:
— Что вы тут рисуете?
Медвежонок ответил:
— Большие яблоки.
Тень моментально ввязалась:
— Хм! Круг не получился, совсем не похоже!
Сяо-си оборвал её:
— Не болтай попусту!
Медвежонок и Плюшевая утка не знали, что тень Сяо-си умеет говорить, и решили, что Сяо-си смеётся над ними. Медвежонок рассердился:
— Это ещё что? Никто не просит тебя вмешиваться!
Плюшевая утка тоже надулась:
— А ты кто такой? Зачем обижаешь нас?
Сяо-си оставалось лишь просить извинения:
— Простите, пожалуйста! Я — Сяо-си. Я вовсе не собирался обижать вас и говорил не с вами. Мне хотелось лишь узнать, почему вы нарисовали столько яблок.
Плюшевая утка ответила:
— Ах, это! Это задача.
Медвежонок добавил:
— Задачка по арифметике. Вот трудная! Мама принесла четыре тарелки яблок, на каждой лежат по два...
На этот раз Тень промолчала, но вмешалась Серая крыса:
— Не понимаю, — зачем понадобилось играть, в арифметику? Совсем не интересно!
Медвежонок и Плюшевая утка дружно возразили:
— А вот и нет. Очень интересно!
Сяо-си сказал:
— Верно, давайте считать вместе! Что ещё говорится в этой задачке?
Плюшевая утка секунду подумала и неуверенно ответила:
— Ещё говорится... говорится, что младшим братьям досталось шесть яблок и спрашивается, сколько осталось.
Медвежонок проворчал:
— В каждой тарелке было только два яблока, братьям отдали шесть, — как тут могло всем хватить!
Сяо-си наморщил лоб. Придётся подумать! Он чувствовал, что обязан помочь им, больше ведь некому. Через минуту он обрадованно закричал:
— Ах вы, бестолковые!.. Ой, простите, пожалуйста! Я не хотел вас обидеть, не сердитесь! Вы же сами только что сказали, что было четыре тарелки, — значит, яблок было восемь. Хватит, да ещё останется.
В этот момент Тень громко зевнула. Её примеру последовала и Серая крыса.
Плюшевая утка заметила:
— Восемь яблок, так много? А сколько было младших братьев? В условии ничего не сказано.
Сяо-си с трудом сдержался:
— Раз не говорится — сколько бы ни было, — неважно!
Серая крыса опять зевнула:
— И нашли же себе занятие! Так сосчитаете или иначе — большая важность!
У Медвежонка был упрямый характер: чем больше возражали ему, тем настойчивее он держался своего. Бывало, учитель не разрешит играть, а ему, как нарочно, не сидится на месте. И теперь вот, услышав, что Серая крыса настроена против арифметики, он, назло ей, крикнул:
— Буду решать задачи, это интересно!
Плюшевая утка поддержала его:
— Интересно, интересно!
Серой крысе такая игра совершенно не нравилась. Видя, что их не переубедить, она, борясь с одолевавшей её зевотой, сказала:
— Ладно, пусть будет по-вашему, решайте себе, сколько хотите. А у меня что-то голова разболелась. Пожалуй, пойду к моему другу Жестяному пирату и отдохну там. До свидания!
Она повернулась и ушла.
Плюшевая утка проводила её неодобрительным взглядом:
— Серая крыса - плохой ученик. Посудите сами лишь услышала об арифметике, и сразу голова у нее заболела. Раньше я тоже была такой: стоило мне сесть за уроки, как...
Медвежонок перебил её:
— У тебя начинали ныть ноги. А я не знал, куда деваться от зубной боли. Потом у меня даже волосы болели.
Плюшевая утка тут же поправила его:
— Вот выдумал! Волосы не могут болеть, глупости!
Тень не удержалась и громко прыснула. Медвежонок был уверен, что смеётся Сяо-сн, и сказал ему:
— Чего смеёшься? Правда, не обманываю тебя!
Плюшевая утка тоже подскочила к Сяо-си:
— Ты должен помогать другим, а не высмеивать их. Дразниться нехорошо.
Сяо-сн опять оказался в чрезвычайно трудном положении, и ему пришлось оправдываться:
— Это не я. У меня и в мыслях не было смеяться над вами. Ладно, давайте забудем об этом. Решим лучше нашу задачку. Она совсем не трудная. Это «умножение в пределах двадцати», я уже учил раньше. Сейчас мы проходим «умножение в пределах миллиона».
Плюшевая утка воскликнула:
— Ну и сказанул! Да что такое миллион?
— Не торопись! Миллион это много, это очень большая цифра. Ты даже умножение до двадцати хорошенько не выучила, а хочешь знать про миллион. Нет, так дело не пойдёт! Слушайте внимательно: эту задачу решают так...
Сяо-си слегка откашлялся и, став в позу учителя, при готовился объяснять задачу Медвежонку и Утке. Однако, прочистив горло, он вдруг остановился, не зная, с чего начать.
Обычно Сяо-си на уроках арифметики шалил и мешал учительнице Ван вести занятия. Теперь же он понял, как нелегко учить других. Кашлянув ещё несколько раз, он, наконец, неуверенным тоном начал:
— Например, если мы хотим правильно решить эту задачу, то прежде всего должны определить, какое действие здесь нужно применить: сложение, вычитание, умножение или деление. Потом постараемся понять суть...
Плюшевая утка быстро переспросила:
— Суп? Какой суп?
Честно говоря, слово «суть» Сяо-си приходилось слышать от учительницы Ван, но объяснить значение его, как пи старался, он не мог. Он минутку подумал, похмыкал н сказал:
— Не суп, а суть. Суть — это... именно и есть суть. Мы сейчас на этом останавливаться не будем. Так вот, вначале следует уяснить, что данная задача состоит из двух вопросов...
Утка опять переспросила:
— А что называется «двумя вопросами»?
Медвежонок остановил её:
— Не смей больше мешать ему!
Сяо-си обрадованно поддержал Медвежонка:
— Правильно, перестань перебивать меня! Слушайте, что вам говорят: нарисуйте четыре тарелки.
Медвежонок закричал:
— У меня получается!
Он быстро начертил на песке четыре аккуратных круга.
Сяо-си похвалил его:
— Прекрасно! Будем считать, что это четыре тарелки. А теперь на первой тарелке нарисуйте два яблока... Так! И на второй два... Правильно!
Плюшевая утка вдруг заволновалась:
— Что делать? У меня слишком большие яблоки, они вот-вот скатятся с тарелки.
Медвежонок рассердился:
— Не скатятся, не беспокойся!
Сяо-си наставительно произнёс:
— Скатятся или нет, — дело не и этом. Через секунду мы уберём их. А вы не шумите, а то не буду вести урок.
Утка и Медвежонок закричали хором:
— Мы больше не будем. Пожалуйста, продолжай!
Сяо-си помог Медвежонку дорисовать яблоки на остальных тарелках и стал объяснять дальше:
— Смотрите, сейчас разделим яблоки. Сколько нужно отдать младшим братьям? Шесть, — не так ли? Берём одно, два, три, четыре, пять, шесть...
С этими словами он стёр яблоки на трёх тарелках.
Утка вдруг опять затрещала:
— Смотри, ты и тарелки отдал им. Интересно всё таки, —сколько было младших братьев?
Сяо-сн уже стал выходить из себя:
— Да разве я только что не говорил, что они меньше всего касаются нас? Это ведь задача. Взгляните, сколько теперь осталось яблок?
Медвежонок быстро ответил:
— Три.
— Как три? Посмотри внимательно!
Плюшевая утка и Медвежонок долго и добросовестно пялили глаза и, наконец, в один голос воскликнули:
— Три! Два яблока и одна тарелка.
Сяо-си привстал и тяжело вздохнул:
— В условии спрашивается, сколько осталось яблок, а не тарелок. Ну, разве не два яблока осталось? Поняли?
Медвежонок молчал. Утка сказала:
— Не понимаю.
Сяо-си сердито набросился на неё:
— Почему? Ну что здесь непонятного?
Плюшевая утка лениво зевнула и промолвила:
— А эти два яблока, что остались, кому достанутся?
Тут Тень, не вытерпев, расхохоталась и громко сказала:
— Кому угодно, только не вам, двум бестолковым тупицам.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ, ДЕЙСТВИЕ КОТОРОЙ ПРОИСХОДИТ НА ПРУДУ ДЛЯ КОНЬКОВ И ПЛАВАНИЯ
Сяо-си собрался остановить выскочку, но Медвежонок успел заметить, что на этот раз слова произнесены Тенью, и удивлённо воскликнул:
— Ой, тень Сяо-си даже говорить умеет!
Тень заспорила:
— Неверно, я не его тень, он — моя тень.
Сяо-си, немного стесняясь, проговорил:
— Понимаете, эта Тень умеет говорить, и поэтому она любит иногда задаваться, болтает, что в голову придёт.
Плюшевая утка, внимательно разглядывая Тень, спросила:
— Она может говорить? Тогда, пожалуй, она и петь умеет?
Медвежонок заметил:
— У неё такая здоровая глотка, что она и духовую трубу заглушит.
Тень приняла шутку Медвежонка за похвалу и самодовольно улыбнулась:
— О, когда я ною песни, меня действительно слышно лучше, чем духовую трубу. Я умею и петь, и говорить, во всем разбираюсь прекрасно. Потому что я умна, необычайно умна.
Утка поверила её словам и простодушно спросила:
— Ты, правда, всё знаешь? Скажи, пожалуйста, что мы должны делать сейчас, после того, как кончили уроки?
Тень ответила:
— Какие могут быть ещё разговоры? Конечно, идти играть!
Медвежонок радостно запрыгал:
— Да она действительно сообразительна и вправду умна!
Плюшевая утка присоединилась к нему:
— Ну и догадлива! Мы ведь всё время играли, играли, и нам даже надоело, а вот теперь, когда позанимались арифметикой, опять хочется поиграть.
Сяо-си поддержал её:
— Правильно, и я хочу. Во что будем играть?
Тень сказала:
— Во что угодно. Я во всё могу: кувыркаться, сыграть в футбол, кататься на велосипеде, рисовать, стрелять из пистолета, влезть на дерево, ловить птенцов...
Утка перебила:
— Хочу плавать.
— Плавать? — переспросила Тень. Хорошая мысль! Я больше всего люблю плавать брассом, а ещё могу на спинке, и на боку, дельфином, по-собачьи, стрекозой...
Плюшевая утка вновь прервала её:
— Стиля стрекоза нет.
Тень загремела:
— Кто сказал, что нет? Раз говорю, что есть, значит, есть! Любым стилем интересно плавать. Барахтаться в воде — одно удовольствие. Хлебнуть пару глотков сырой воды — куда интереснее, чем пить кипячёную.
Вмешался Медвежонок:
— А я люблю кататься на коньках.
Тень тут же подхватила:
— Кататься на коньках? Замечательно! Со мной лучше и не соревноваться: на любых коньках обгоню. А накатавшись, можно ещё сыграть в хоккей или съесть кусочек льда...
Слушая хвастливые речи Тени, Сяо-си весь так и горел от нетерпения; и, не удержавшись, он выпалил:
— А вот я хочу и покататься на коньках, и поплавать. Как же мне быть?
Тень воскликнула:
— Ну и ну, ловко придумал, весь в меня! Слушай хорошенько, что я скажу: здесь есть «Пруд для коньков и плавания». Там каток, а рядом можно купаться. Пойдём туда! Плюшевая утка будет плавать, Медвежонок кататься на коньках, а я и Сяо-си займёмся и тем и другим: промчимся по льду, нырнём в воду, из воды — опять на лёд...
Все трое радостно загалдели:
— Ай, как хорошо, вот здорово!
Тень остановила их:
— Я покажу нам туда дорогу, но вы должны с этих пор слушаться меня во всём.
Сяо-си и его новые друзья хором ответили:
— Согласны!
Затем они двинулись к удивительному пруду. По дороге Тень громко командовала: «Поворачиваем на восток! Теперь к югу! Сейчас идём на запад! Прямо на север! Пришли!»
Пруд действительно был замечательным. Половину его покрывал чистый и ровный лёд, по краям которого лежало много ботинок с коньками; в другой — просвечивала чудесная голубоватая вода, на которой плавно кружились надутые резиновые круги самых разных цветов и оттенков.
Необычайный восторг охватил Сяо-си. Прежде, когда он катался на коньках, ему никогда не удавалось поплавать, а в воде и думать не приходилось о коньках. Права была Серая крыса, называя здешнее место самым весёлым и прекрасным для игры.
Медвежонок быстро надел коньки и заскользил по льду. Плюшевая утка, не раздумывая, прыгнула в воду, а Сяо-си оказался занятым по горло: нужно было успеть то сделать круг по катку в паре с Медвежонком, то, вновь бросившись в воду, пуститься наперегонки с Плюшевой уткой.
Долго ли они играли или нет, — друзья не знали: ведь времени в этом краю не было. Сяо-си едва держался на ногах от усталости.
Вдруг издалека послышалось: «Тук-тук, тук-тук, тук-тук!..»
Это ещё что? Как будто стучит машина; нет, вроде не похоже!
Сяо-си огляделся: недалеко от пруда, под небольшим деревом сидели две игрушки. Звуки «тук-тук» доносились как раз от них. Сяо-си постоял в раздумье и, наконец, решившись, побежал узнать, в чём дело. 
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ, ПРОЧИТАВ КОТОРУЮ МОЖНО УЗНАТЬ, ЧЕМ БЫЛИ ОГОРЧЕНЫ ДЕРЕВЯННЫЙ МАЛЬЧИК И РЕЗИНОВАЯ СОБАЧКА
Под деревом горько плакал худой и длинный смешной Деревянный мальчик. Рядом с ним сидела с расстроенным видом Резиновая собачка и поминутно вытирала ему слезы.
Сяо-си тихонько поздоровался:
— Доброго здоровья!
Резиновая собачка разинула рот и залилась смехом:
— Кому здоровья, нам? Благодарю тебя, я совершенно здорова. Вот Деревянный мальчик совсем раскис. Посмотри, как он плачет.
Деревянный мальчик вытер глаза и протестующе возразил:
— Ничего подобного, я не плачу.
Резиновая собачка заспорила:
— Нет, плачешь. Только что плакал, вон и сейчас слёзы в глазах. Пробовала тебя успокоить, а ты ни в какую, знай себе ревёшь и ревёшь.
— А вот и нет! Вовсе и не плакал, не плакал! — упрямо твердил Деревянный мальчик, кривя рот и вновь всхлипывая. Он обхватил голову руками, а из глаз его не переставая падали на землю крупные бусинки слёз.
Резиновая собачка сокрушённо вздохнула:
— Ведь это — взаправдашние слёзы. Ты не смотри, что он деревянный, слёзы у него, как у людей: мокрые и солёные. У него и сердце настоящее, послушай, как бьется: тук-тук, тук-тук, прямо стучит! Ах, Деревянный мальчик, как ужасно он страдает!
«Тук-тук, тук-тук, тук-тук! ..»
Оказывается, это стучало сердце Деревянного мальчика! И подумать только, как громко! Чем же он так огорчён? Сяо-си, желая успокоить Деревянного мальчика, проговорил:
— Может быть, тебе пойти немного поплавать? Глядишь, и легче станет.
Деревянный мальчик покачал головой:
— Нет!
Надо сказать, что он вообще-то не очень любил разговаривать. Произнесёт фразу и замолкнет. Не будь рядом верного друга — Резиновой собачки, понимавшей его с полуслова, уловить высказанную им мысль было бы нелегко.
Резиновая собачка пояснила:
— Деревянный мальчик хотел сказать, что плаванье ему не поможет, оно не облегчит его страданий. Ведь я правильно поняла тебя?
Деревянный мальчик утвердительно кивнул.
Вдруг долго молчавшая Тень закричала:
— Посмотрите, как скривился у него рот, ну и смехота! Вот пугало!
Сяо-си сердито прикрикнул на Тень:
— Любишь всегда дразнить других! Сейчас же перестань!
Тень тоже рассердилась:
— Как? Опять не слушаешься меня? Назло буду говорить. Рот у него большой, глазки маленькие; чем больше ревёт, тем противнее. Пугало, пугало!
Резиновая собачка испуганно уставилась на Сяо-си:
— Ой, твоя тень умеет говорить! До чего же вредная!
Тень, услышав, что Резиновая собачка назвала её вредной, разразилась самодовольным смехом:
— Вот и хороню, что знаешь, какая я. Была вредной, вредная есть и буду вредной!
Сяо-си попросил Резиновую собачку:
— Не связывайся с ней! Расскажи лучше, что за горе у Деревянного мальчика.
Та ответила:
— Хорошо, только это длинная история. Слушай меня внимательно, и ты всё поймёшь!
Жила в здешних местах одна маленькая девочка. Она, конечно, как и все, была игрушкой. Звали её: Кукла. Она отличалась необыкновенной добротой. Говорила всегда очень тихо, так как боялась дыханием потревожить носящиеся в воздухе пылинки. Ножки её ступали всегда осторожно и легко, чтобы случайно не раздавить червячка или муравья, ползавших по земле; даже камешкам и песчинкам не хотела она причинять боли. Была она трудолюбива и прилежна. Ей очень нравились цветы, и она всегда поливала растущие здесь кусты, но бутоны на них никак не распускались. А Кукла так мечтала найти хотя бы один цветок, пусть даже маленький-премаленький. Она очень любила чистоту и, бывало, то и дело мыла лицо и чистила зубы. Не успеет положить полотенце — уже снова бежит мыть руки. А сама-то была хрупкая и нежная, щёчки всегда бледные-бледные. Игрушки беспокоились о её здоровье, и каждый, встречая, заботливо предупреждал: «Будь осторожна, смотри не уставай!» Но есть здесь Белый дом, и в нём живут двое злодеев: Жестяной пират и Фарфоровый толстяк. Они ничего не желают делать и только обижают других. Эти-то негодяи и любят издеваться над бедной Куклой. Они схватили её и заперли в Белом доме, заставляют подметать пол, стирать, готовить еду, мыть тарелки. Словом, взвалили на неё всю работу и не дают передохнуть. Оба бездельника насмехаются, что, мол, «завтра» отдохнёшь, но этого «завтра» и не видно. И конце концов Кукла заболела. Деревянный мальчик первым услыхал печальную новость. Он не знает, как помочь Кукле, и от волнения не может сдержать слёзы. Я тоже ничего не могу придумать. Только вот уговариваю Деревянного мальчика не плакать. Но мне никак не удаётся утешить его...
Резиновая собачка замолчала, а из глаз Деревянного мальчика снова полились слёзы. Он тёр обеими руками глаза и всхлипывал:
— Кукла — очень хорошая. Она больна, как мне её жалко!..
Тень проговорила ледяным тоном:
— Подумаешь, нежности! Разок поболеет — ничего не случится!
Нет, случится, случится! — громко рыдая, ответил ей Деревянный мальчик.
Сяо-си нагнулся к нему:
— Перестань плакать, не плачь! Мы придумаем, как спасти Куклу.
Резиновая собачка радостно запрыгала:
— Будем спасать? Я иду первая!