22

Re: Ирина Сыромятникова - Житие мое

На физиономии Лючика отразилась тяжелая борьба между несколькими взаимоисключающими желаниями.
– Если так надо для Петрика… А надолго?
– Всего на пару дней, – успокоила его миссис Хемуль.
– Только учтите, что я здесь до конца праздников, не дольше, – предупредил я.
– Не беспокойтесь, это недоразумение разрешится очень быстро.
– Хорошо. Тогда я завтра позвоню.
Мы с братом допили чай и попрощались с миссис Хемуль.
Лючик проводил меня до ворот, немного посидели в сквере. Я окончательно пришел к выводу, что не оставлю брата в Михандрове наедине с заклятием и психованными учителями. Пусть права опеки я не имею, зато плачу за обучение, и Шорох меня побери, если Джо не сделает, как мне надо.
– Я тебе серьезно говорю, подумай над тем, чтобы сменить школу. Редстон – большой город, масса развлечений, зоопарк есть.
– А если так везде? – печально спросил Лючик.
– Нет, тут явно какая-то патология.
– И что же, по-вашему, в нашей школе неверно? – Фокс был тут как тут.
Выглядел завуч бодрым, никакие сомнения его не мучили. Он словно торопился вытолкать меня за ворота и нависал над Лючиком так по-хозяйски, что я его чуть проклятием не долбанул. Ну ты у меня сейчас попляшешь…
Я равнодушно пожал плечами:
– Например, вы. Нормальный учитель не станет врать в глаза ученикам.
Он даже опешил:
– Я никогда…
– А третьего дня Милошу? Зачем вы наврали ему, что его кот будет с ним всегда? Будто вы не знаете, сколько живут кошки, а сколько – люди!
Он был изумлен, не иначе думал, что я ничего не вижу, ничего не слышу.
– Я должен был сказать, что его любимец умрет у него на руках? – мягко улыбнулся Фокс, оправившись от удивления.
– Вы должны были сказать, что котенок придуман не для его развлечения. Котенок хочет гулять по крышам, любить кошек и метить территорию, желать от него чего-то, что не соответствует его природе, – эгоизм, а требовать бессмертия – некромантия чистой воды. Вы предполагаете воспитать из Милоша некроманта?
Фокс даже побледнел:
– Зомби – это больше по вашей части, – почти прошипел он.
Тут я спорить не стал:
– Да, я их делаю, но я могу их уничтожить, а Милошу в лучшем случае удастся только первая часть. Что парень будет делать, когда поймет, что оживший труп – это уже не его любимец?
Я кожей чувствовал нарастающее внимание, на меня смотрели со всех сторон, и мне хотелось быть патетичным:
– Мир надо любить таким, каков он есть, а не выковыривать из него самое вкусное, как изюм из булки. Не все, что тебе нравится, – добро, и не все, что тебя ранит, – зло. Среди ваших учеников есть девочки, как вы им будете объяснять, что такое роды?
Тут он даже позеленел.
– Вы не любите младенцев? – мягко промурлыкал я. – Или не знаете, откуда они берутся?
Фокс развернулся и убежал. Знай наших! Вся белая мелюзга, что колготилась в сквере, с тихим шур-шур-шур раздалась в стороны: я побил Фокса специфическим для белых оружием – дал другое объяснение, – и теперь они не успокоятся, пока не определят, какое верно. Бедные учителя! Честно признаюсь: фраза про булку была домашней заготовкой, я придумал ее, когда пытался избавиться от кошмаров, вызванных видениями Белого Халака.
Кошмары у черного! Кому сказать – засмеют.
– Если решишь остаться здесь, – сказал я Лючику, – никогда не слушай, что говорит этот мужик. У него не все дома!
– Мне тоже так казалось, – очень серьезно кивнул малыш, – но я не знаю почему.
Кто бы знал, как мне надоело это сюсюканье!
– А тебе не пофиг почему? – хмыкнул я. – Учитель должен понимать больше учеников, а не только говорить убедительно. Теоретик жизни, блин.
Таким образом, я все-таки получил выходные. Теперь у меня появилось достаточно времени, чтобы побродить по Михандрову и посетить все его немногочисленные достопримечательности, но, собственно, дело не в них, город был интересен сам по себе. Есть такое состояние, древность без ветхости, которое никогда не приобретут убогие мазанки, гроздьями висящие друг на друге. Оно закладывается с первым камнем в фундамент, растет веками и напрочь убивается, стоит разбавить древний настой хотя бы каплей современного дизайна. Так вот, Михандров пропитался этим средством так сильно, что возраст его стало почти невозможно определить. Уверен, именно таким город был до появления заклятия, таким же он будет много-много лет спустя: белые стены, сланцевые крыши, низкие каменные ограды – словно иллюстрации в школьной хрестоматии.
Правда, виноградники в окрестностях Михандрова не росли (Альфред что-то говорил на этот счет, но у меня не отложилось в памяти), зато у набережной жил мужик, исправно снабжавший весь город свежим пивом. Дорогу к его заведению я знал уже на второй день – стильный подвал с огромными бочками, деревянными столами и непременными вязанками чеснока. От лучших редстонских ресторанов его отличало только отсутствие камина (а зачем он здесь?) и несколько ограниченное меню (в основном рыба). Я всерьез подумывал, не завести ли мне домик в Михандрове, хотя, если подумать, каково здесь в середине лета…
Знаю, это звучит эгоистично, но перерыв в общении с белыми был мне жизненно необходим. В конце концов, физическое состояние мага зависит от душевного, и я боялся даже предположить, чем может закончиться для меня полное сворачивание мозгов. К тому же со дня на день в город должны прибыть эмиссары из Артрома, а резкий переход к общению с боевыми магами вреден для здоровья. Кому потом нужны калеки?
Напиться в зюзю светлым пивом у меня не получилось. Более крепких напитков в Михандрове не продавали, тащиться на станцию за этим делом было лень, и я вернулся в пансион качаться в плетеном кресле, дремать и думать о том, как гадко сейчас Саталу в Редстоне. Кларенс меня не дергал. Дело шло к ужину, из окон кухни долетали запахи жареной рыбы. Рыба здесь везде.
И тут оно жахнуло.
Нет, звука не было, просто по нервам словно провели большой зубастой пилой. Макс, с утра отмокавший в бадье с консервирующим составом, хрипло завыл. Велев ему заткнуться и сидеть в ванне (его же потом не расчешешь, только стричь!), я нажал в кармане манок и помчался за походным набором экзорциста: незабываемое ощущение, терзавшее мои нервы, могло означать только одно – поблизости появился потусторонний феномен.
С посохом и сумой в руках (тьфу, прям как в сказке!) я мчался туда, куда категорически запрещала идти интуиция, причем спешил, ломился напрямик, срезал углы по таким склонам, где один неверный шаг – и ты головой вниз летишь до самого озера. И при этом радовался, что бежать приходится не в сторону интерната. Где-то на полпути мне попался хрипящий на подъеме Фокс. Ну куда, спрашивается, несет человека?! Поднатужившись, я обогнал его и, пока белый карабкался по откосу, сделал петлю по дороге, вломившись в запущенный сад с другой стороны, оказавшись первым. И вот передо мной ОНО – большое открытое пространство, покрытое пепельно-серой пылью. В смысле теперь покрытое – раньше здесь были трава и кусты.
– Ведьмина Плешь! – выдохнул Фокс, пробравшийся таки наверх через заросли дикой розы.
Интересно, а он-то откуда знает? Ведьмина Плешь – нежить редкая и удивительно сложная для устранения: очаг заражения находится глубоко в земле, то есть обычная пентаграмма на нее не подействует, если только вы не согласны копать вглубь полтора метра, стоя прямо в очаге заражения. И тут мне пришлось попятиться – граница Плеши ощутимо подвинулась на меня.
– Никогда не видел, чтобы они так быстро росли! – потрясенно выдохнул я.
– Что же делать?! – панически взвизгнул Фокс.
Вот и вся его выдержка.
– Делом займусь я, а вы дуйте к дому и выводите людей – они слишком близко.
Близко – это не то слово, ниже по склону крыши видно, плевком достанешь. В кармане у меня лежал надзоровский манок, но толку от него было немного: Альфред в принципе не мог обернуться туда-сюда за сутки, а еще один белый мне тут ни к чему – только обузой будет.
Плохая новость заключалась в том, что сковырнуть такую здоровую штуку в одиночку я не мог, а при той скорости, с какой она растет (десять метров за те полчаса, которые мы сюда бежали), очень скоро на это не хватит сил всех боевых магов Ингерники. Прибывшим на место чистильщикам, если они поторопятся, останется только одно средство – оружейное проклятие на пять-семь жертв, которое снесет этот милый город и всех, кто не успеет из него убраться. Теоретически сейчас здесь достаточно было бы одного меня, но в университете нас таким вещам не учили.
Не учили…
И тут я возблагодарил всех богов за то, что они поставили на моем пути это омерзительное существо, Эдана Сатала. Нет, смертным проклятиям он меня тоже не учил, он же не самоубийца, но вот со всякими высокоуровневыми щитами и барьерами по ушам поездил достаточно. Теперь я знал, что нужно, правда, опять же чисто теоретически. Но когда меня это останавливало? Прикинув скорость роста Плеши, я выдохнул огненное плетение, очистившее от кустов круг метров двадцать диаметром, вынул из сумки маркер и начал чертить. Это будет периметр, просто-напросто отвращающий периметр, только вывернутый наизнанку – он удержит нежить внутри.
Вымерять секторы времени не было, приходилось действовать на глаз, в результате вместо минимально допустимых двенадцати знаков вышло одиннадцать. Пофиг, так сойдет! Маркера не хватило буквально на пару линий – он просто не рассчитан был на заклятие такого размера, и у меня не было времени искать замену, поскольку от границы Плеши до линии знаков оставалось не больше полуметра. Работать простым мелом по такой поверхности нельзя, а повторять все в большем масштабе бессмысленно – периметр не удастся активировать. Это был приговор, не для меня, но для большей части горожан точно – такая толпа народу просто не сумеет быстро смыться.
Я отбросил прочь опустевшую тубу и взвыл, надсадно, по-звериному.
– Это? Это? – кто-то тыкал меня в спину.
Лейтенант Кларенс, сам белый как мел, с точно такой же сумкой, как у меня, и таким же маркером – походный набор экзорциста. Господи, а ему-то он зачем?
Я выхватил из его рук белую тубу и в лихорадочной спешке закончил чертить.
– И-исабертана дар-рам!!!
Волна Силы из ошалевшего от такого обращения Источника прокатилась по линии знаков, активируя заклинание, похожее на то, которым дядя Гордон пугал мышей, размером меньше, но ценою подороже. Зубчатая корона трехмерного периметра, есть и такие, взвилась над землей и ударила вглубь.
Всё – я сделал, что мог. Если не сработает, придется хватать Лючика в охапку и тикать со всех ног. За моей спиной раздался глухой удар – Кларенс упал в обморок. Ну конечно, его же моей Силой окатило! Я пригляделся – Ведьмина Плешь остановила рост и даже немного подалась назад от горящей линии знаков, потом взвалил этого отчаянного вояку на плечо и понес к дороге, уже в обход.
Фокс ждал рядом с полосатой полицейской машиной, значит, жителей близлежащих домов он не предупредил. Вот урод! Хорошо хоть не уехал.
– Что там?
– Я запер Плешь обратным периметром, пока держится, большего в одиночку сделать невозможно. Чистильщиков мы вызвали, они должны вот-вот приехать. Водить умеете? Отправляйтесь на станцию и ждите! Приведите в чувство Кларенса, пусть звонит в очистку и готовит эвакуацию на случай оружейного проклятия. Я остаюсь здесь и буду держать периметр.
Для белого Фокс овладел собой очень быстро, но подчиниться мне просто так не мог.
– Почему? – потребовал он объяснений.
Я отнес его вопрос на счет странной нежити. Ну приспичило ему узнать! И чья натура дурнее?
– Окрестности вашего городка абсолютно стерильны, я имею в виду – в отношении черной магии. Никаких возмущений, никаких сложных потоков. Если потусторонний феномен попадает в такую среду, он начинает развиваться взрывообразно. Ты когда-нибудь о Нинтарке слышал? Вот! Там произошло что-то подобное. Встретите команду наших, обязательно скажите им об этом: чистильщики по натуре туповаты и сами могут не догадаться.
По-моему, его не устроил мой ответ. Он хотел еще что-то сказать, но сдержался, кивнул и наконец уехал, а я пошел обратно к Плеши – терроризировать Источник и качать энергию в периметр. Ожидание обещало быть долгим.
Меловые знаки плохо приспособлены для длительной ворожбы, а несимметричный, несбалансированный периметр вообще истекал Силой, как дырявое корыто. Практически каждые пятнадцать минут я вынужден был обновлять заклятие, то есть сидеть рядом и бдеть. И так некстати выпитое пиво! Смеркалось, становилось холоднее. Пришел очухавшийся Кларенс, принес одеяла и сладкий компот – первая помощь волшебнику. Я погнал его за будильником – дико боялся упустить Плешь. Луна медленно проплыла над озером и опустилась за холмы, восток посветлел, и дело запахло керосином.
Нельзя сказать, что я устал, нет, просто стало жутко трудно сосредоточиться на магическом действии и вообще вспомнить о его необходимости. Мысли разбегались, как ртутные шарики, становилось ясно: если чистильщики не прибудут утренним экспрессом, придется линять отсюда. Еще разумнее было бы свалить на том самом экспрессе, но эта здравая мысль пришла мне в голову слишком поздно.
Когда знакомый визг трансмиссии послышался снова, я как раз пытался сообразить, что означает звон дурацкого будильника. Надо будет у Кларенса спросить… Но вместо лейтенанта из кустов выбрались какие-то совершенно незнакомые люди, и, судя по тому, что сам их вид вызывал у меня раздражение, хотя бы один из них был черным магом.
– …! – высказал отношение к увиденному стриженный ежиком крепыш в черно-красной полевой форме. При такой морде лица он мог быть только командиром. – Старшина Клеймор, – представился он, протянул мне руку и вздернул на ноги. – Твоя работа?
Сказать ему, что нет? Может, он других черных магов тут видел.
– Какое убожество! – процедил тощий остроносый субъект с козьим прищуром. То ли в очках нуждается, то ли в рыло давно не получал.
– Отставить разговорчики! – рявкнул старшина, остроносый заткнулся, да и мне возражать расхотелось. – Посторонних убрать. Где там Риспин возится?
Сквозь кусты ломился еще один черный, помоложе, с двумя огромными баулами. Ну приспичило им лезть на горку, а через калитку обойти – никак! Может, в этом есть какой-то скрытый смысл? Я не стал дожидаться, когда меня начнут вытуривать, и сам стал потихоньку спускаться к дороге, тем более что сделать это теперь было намного проще – та троица оставила после себя слоновью тропу. Кларенс аккуратно подхватил меня внизу и усадил на заднее сиденье своего фирменного лимузина, увы, второго одеяла у него не было.
– Как там? – напряженно поинтересовался лейтенант.
Я попытался дернуть плечом. Мозги медленно оттаивали от пережитого напряжения, ни говорить, ни думать не хотелось.
– Они справятся? – беспокоился Кларенс.
Почем мне знать?
– Ты лучше сразу развернись, – посоветовал я ему, – задним ходом быстро не уедешь.
Уличных фонарей в Михандрове нет, поэтому ночь тут вполне краухардская – темная и мглистая, озеро дышит туманами, а из степи прилетает довольно-таки знобкий ветерок, зато солнце встает быстро и сразу начинается день. Я мирно дремал под курткой Кларенса часа полтора, разбудил меня характерный для изгоняющего проклятия удар молнии. Жахнуло так, что автомобиль подпрыгнул. Лейтенант безжалостно стянул с меня импровизированное одеяло – было уже совсем светло.
По откосу, чертыхаясь, спускался старшина и его остроносый помощник с моим посохом в руках. Их более молодой коллега, поименованный Риспином, проявил благоразумие и пошел через калитку – лишняя сотня метров, зато какой комфорт.
– Двадцать лет практикую, а такой здоровенной твари не видел, – заявил остроносый, пытаясь выпихнуть меня из машины, но я цепко держался за сиденье. Да, таратайка Кларенса не рассчитана на пятерых, но это не мои проблемы. Пусть друг другу на коленки садятся!
– Горчик, отставить! – устало скомандовал старшина и по-хозяйски устроился рядом с водителем.
Риспин подвинул коллегу бедром, уплотнил сидевших на заднем сиденье до предела и втиснулся в образовавшееся пространство. Так и поехали. Лично меня все устраивало, я даже снова начал дремать, и только Горчик, зажатый с двух сторон, сердито сопел и разве что не щипался с досады.
– Подкинь до интерната, – попросил я Кларенса.
– Не надо, – посоветовал лейтенант, – я вчера миссис Хемуль предупредил, у нее все под контролем. Да и периметр работает – раньше одиннадцати ворота не откроют.
Я поинтересовался временем – оставалось больше часа – и вынужден был согласиться: вид черного мага, ночующего в кустах, дискредитирует созданный мною образ, а бодрствовать еще два часа выше моих сил.
– В пять жду в местном участке! – заявил на прощание старшина.
– Не получится, – честно предупредил я. Спать буду, хоть он дерись.
– Ладно, – сжалился он, – завтра в десять, но чтобы точно был!
И они укатили. Я с некоторым опозданием начал негодовать. Ишь, раскомандовался. Не у себя дома! Вообще, какое отношение ко мне имеет этот мужик?! Но, по здравом размышлении, узнать о планах долгожданных чистильщиков было совершенно необходимо, значит, придется идти. А вот попытки с ходу забраться мне на шею я буду жестко пресекать! Если черные прорываются в начальники, то становятся совершенно невыносимы.
В пансионе выяснилось, что сердобольная хозяйка выпустила Макса из ванной. То ли она была тайной некроманткой, то ли решила, что собака черного мага имеет право на странности. Так или иначе, мадам Паркер опознала в консервирующем составе средство от блох, промыла Максу шубу и расчесала ее со специальным домашним лосьоном, от которого шерсть не просто начала блестеть, но еще и перестала путаться. С мыслью, что мне необходимо добыть волшебный рецепт, я завалился в постель и проспал практически сутки.
Миссис Хемуль наблюдала за вышагивающим по кабинету завучем, стараясь ничем не выдать своего беспокойства, – мистер Фокс больше не вызывал у нее ни тени симпатии, скорее пугал. Откуда в нем такая бездна комплексов и предрассудков, и почему она раньше их не замечала? Все странности и оговорки, имевшие место за последние полгода, приобретали гораздо более зловещий смысл.
– Это все колдун! – лихорадочно твердил мистер Фокс. – После его появления начались неприятности.
Еще во времена инквизиции было доказано, что появление потусторонних феноменов не зависит от воли черных магов, лишь от свойств окружающей среды – в арсенале колдунов достаточно мерзостей, вот только гости из-за грани в него не входят. Но Фокс общеизвестные истины с ходу отвергал, и достучаться до его здравого смысла становилось все сложнее.
– Даже если так. Вы предпочли бы, чтобы прорыв случился в его отсутствие? Десять лет ни одного потустороннего феномена – это чересчур даже для столицы.
– Кто вам сказал? – досадливо поморщился мистер Фокс.
– Лейтенант Кларенс заезжал к нам вчера, мы побеседовали.
Да, о необходимости замкнуть отвращающий периметр ей сообщил молоденький полицейский, бледный от пережитого потрясения, а не пожилой завуч, слишком занятый покупкой билетов на поезд, чтобы выкроить минутку и позвонить. Зато с утра весь интернат стал свидетелем безобразного скандала – Фокс наорал на нее за то, что перед ним не открыли ворота. Объяснение, что повторить ритуал активации можно только через четыре часа, завуч не принимал – ему надо было уехать. Миссис Хемуль малодушно жалела, что не выставила Петроса за ворота с чемоданом – тогда они уже были бы избавлены от присутствия Фокса, который создавал проблемы для всех, но ведь и о намерении забрать своего подопечного завуч тоже не сообщал.
– Необходимо запретить посторонним доступ на территорию!
– Нет. Я уже пригласила специалистов НЗАМИПС для проверки отвращающего периметра – после ремонта ограды некоторые знаки необходимо обновить. Кроме того, я организую лекцию по правилам безопасности. Как вы думаете, мистер Тангор согласится помочь?
– Это безответственно!!!
– Ремонтировать периметр?
– Этот черный нахал…
– …спас Михандров. Вы это хотели сказать?
Упоминание о молодом маге производило на мистера Фокса странное действие: он морщился, гримасничал и начинал трясти головой. Белые плохо переносят стрессы, но подобное зрелище больше напоминало нервный припадок. А как иначе объяснить то, что, рванувшись спасать одного ребенка, он напрочь забыл о судьбе сотни других?
– Его никто об этом не просил!
– Вот именно. Он проявил заботу о других, добровольно и осознанно. Его поведение должно стать для нас примером.
– Вы меня в чем-то обвиняете?!
– Да. Ваш служебный долг – заботиться о детях. Что вы сделали для его исполнения?
– Ты еще слишком молодая девочка, тебе многое предстоит узнать. В жизни бывают ситуации, когда надо действовать решительно, чтобы спасти хотя бы малое. Ты многих потеряешь, прежде чем это уложится в твоей красивенькой головке!
Миссис Хемуль усмехнулась – целитель, имеющий специализацию «медицина катастроф», получает представление о неизбежных жертвах в первую очередь. Пять лет практики, и никто лучше ее не мог провести тонкую грань между мертвыми и живыми, которые тоже умрут, если им не помочь. Она помнила тот жуткий пожар в отеле «Палладиум», железнодорожную катастрофу под Туриком, сотни более мелких инцидентов, только рождение близнецов заставило ее сменить профессию. Но никогда (никогда!) она не относилась к людям как к мясу, даже если тем оставалось жить всего лишь пятнадцать минут. Похоже, мистер Фокс записал в «неизбежные жертвы» весь интернат, что было по меньшей мере самонадеянно.
– Я что-то пропустила? Кто-то умер?
Похоже, он не понял смысла ее слов.

23

Re: Ирина Сыромятникова - Житие мое

– Михандрову необходим черный маг. Я была права, а вы ошиблись.
Мистер Фокс разразился невразумительным монологом о чистоте помыслов и гармонии бытия. И вот что характерно: даже мысли о том, чтобы позвонить и предупредить ее, у него вчера не возникло, напротив, будь его воля – уехал бы, так ничего и не сказав. Миссис Хемуль мутило от одного звука его голоса, но она терпеливо слушала, время от времени указывая на ошибки в его рассуждениях. Белому невыносимо трудно настаивать на своем, если только он не одержим, ей хотелось успокоить страсти, отпустить ему грехи и выставить вон, но пусть лучше шумит здесь, чем бегает по школе, пугая учеников и персонал.
От этого человека надо было избавиться, быстро и под любым предлогом. К сожалению, узнав, что специалисты НЗАМИПС устранили насущную угрозу, завуч резко передумал уезжать и вот теперь пришел в ее кабинет со своими странными измышлениями о неизбежном зле. Такое впечатление, что он уверен: именно миссис Хемуль должна начать вести себя по-другому. О да! В столе директора уже лежало требование (требование, а не просьба) к Совету попечителей убрать из школы неадекватного преподавателя, и через несколько минут вызванный для этой цели курьер отвезет бумагу в Артром. Еще лучше было бы съездить к попечителям лично, но уходить из интерната, пока Фокс находится здесь, миссис Хемуль не решалась – интуиция практикующего мага буквально кричала об осторожности. Она делает это только ради детей, и маленького Петроса завуч тоже не получит, даже если миссис Кормалис вообще не вернется домой.
Глава 9
Я пришел в михандровское отделение надзора в половине десятого, как воспитанный человек. Если честно, мне хотелось переговорить с лейтенантом, но крохотная комнатушка была уже оккупирована черными.
Горчик щеголял разбитой мордой. Чтобы за один день найти неприятности в таком тихом городе, как Михандров, надо быть настоящим боевым магом! От мадам Паркер, с которой мы теперь отлично ладили, я знал, что инцидент произошел в той самой единственной местной пивной, к тому же не работающей после заката. Заезжий черный на редкость субтильного телосложения повздорил с владельцем заведения, удивительно меланхоличным по натуре, и был выкинут за шкирку на улицу охладиться. Противопоставить дюжему пивовару Горчик мог только боевую магию, но был вовремя зафиксирован коллегами. Думаю, мысль о том, что им придется стать трезвенниками до конца командировки, стимулировала их гораздо лучше, чем перспектива Оков Избавления для приятеля. Сейчас над бровью злосчастного мага пролегла горькая складка – он пытался придумать способ, как, не уронив достоинства, снова показаться в заведении.
Стульев не хватало, поэтому лейтенант Кларенс стоял – очень невыгодная психологически позиция. Я аккуратно снял с подоконника горшки с цветами и жестом предложил ему устроиться рядом.
– Что ж, – старшина поерзал, пытаясь поудобней устроиться на жестком стуле хозяина кабинета, – будем знакомиться?
Я незаметно ткнул лейтенанта пальцем и ждал продолжения. Чистильщик не заметил паузы и представился первым:
– Старшина Отто Клеймор, мои помощники – Филип Горчик, Кин Риспин, группа быстрого реагирования полисантского регионального отделения.
– Не артромского? – уточнил я, это было важно.
– Для гражданских – Артром, а мы в Полисанте сидим, – довольно ухмыльнулся Горчик.
Очевидно, какая-то местная заморочка, а региональный координатор у них все равно Аксель.
– Томас Тангор, – скромно представился я, – внештатный сотрудник.
– Как это? – не понял старшина.
– Это значит, что я работаю два дня в месяц.
Чистильщики помолчали, осмысляя такую вопиющую несправедливость.
– Ловко, – откомментировал старшина, – надеюсь, то, что мы видели, это не пример твоей работы?
Я пожал плечами и не опустился до бессмысленных оправданий: ситуацию он и без меня понимает, а свои подколки пусть оставит при себе. Клеймор наконец-то почувствовал давление и сел прямее:
– Я так понимаю, дело можно закрывать.
Как это типично – только приехал и уже намылился назад. И ведь уедет, если дать ему хоть полшанса скинуть работу на других.
– О? Так вы уже нашли всех пропавших?
– Найти жмуриков – дело времени. Боевая группа для этого не нужна.
– Простите, а как ваша задача была сформулирована?
– Тебе-то что? Нежить мы убрали.
– А при чем тут нежить? Нежити идут лесом. Отвечать ты будешь за Искусника, а не за них.
– Хамишь?
– Да!
Рабочий стол Кларенса, за который Клеймор забрался совершенно добровольно, теперь мешал старшине просто подойти и взять меня за грудки. Кроме того, я сидел так, что все трое чистильщиков были у меня перед глазами, а рядом – дверь. Очень невыгодно для конфликта, тем не менее старшина попробовал. Он встал. Я тоже встал. Старшина вызывающе уставился на меня и получил в ответ точно такой же откровенно вызывающий взгляд. Роста мы были одного, и это сильно упрощало дело.
Дальнейшее имело значение только для черных: решался вопрос, чья воля первична, кто готов доставить противнику больше проблем и пойти до конца. Собственно говоря, большинство черных интересует именно это, а не всякая чушь вроде законности и долга. Старшина увидел в околотке белого и решил, что может забить на дело и свалить, не опасаясь последствий. Но теперь Михандров был моим городом, а за свою территорию черный любого порвет и клочки развесит. Горчик беспокойно ерзал на стуле, но я был уверен, что Источник смогу пробудить быстрее, чем он. И не говорите мне про самонадеянность! Этот козел ничего страшнее Плеши не видел, а я трех гоулов завалил – это круто! Еще и пса-зомби на них натравлю. Живыми в грунт зарою, а кто приедет следом, будет уже одиннадцать трупов искать.
И Клеймор дрогнул. Оспаривать право собственности он не хотел – хлопотно, но и отступать на глазах у подчиненных ему было не с руки – это плохо сказывается на дисциплине. Все говорило о том, что старшина ищет выход из конфликта: поза, язык тела – одно плечо чуть вперед, словно принимает удар, взгляд не отводит, но смотрит искоса и голову держит низко. Да пес с ним! Я прикрыл веки, обрывая противостояние, чем Клеймор немедленно воспользовался:
– Э-э, малыш, не кипятись! Подонка мы найдем, окрестности зачистим, а дальше – как начальство прикажет. Мы люди служивые.
Я кивнул, принимая новые условия. Старшина абсолютно прав – никакого резона идти против приказа у них нет. Значит, будем работать дальше, у меня была масса интересных идей на этот счет.
Чистильщики гуськом потянулись к выходу, настороженно поглядывая на меня. Я снова ткнул Кларенса пальцем. Только бы он не начал извиняться! Всю диспозицию испортит – пока они чувствуют себя на чужой территории, у них не появится соблазна схалтурить.
– Тихо, сядь на место, – прошептал я лейтенанту, как только за Риспином закрылась дверь.
Мы посидели молча пару минут, пока я соображал, решится ли Горчик подслушивать. Выглянуть, что ли? Мои отношения с себе подобными еще ни разу не доходили до этой стадии, а конфликт с Саталом я просто слил.
Первым не выдержал лейтенант:
– Возмутительно!
– Что такое? – не понял я.
– Вот это все!
– Хотели, чтобы ты написал отказ от претензий? – догадался я.
– Вот именно!
Бедняга был оскорблен в лучших чувствах.
– Слышь, Руди, а у тебя вообще знакомые среди черных были?
Он неопределенно дернул плечом.
– Понятно. Запомни, а лучше запиши: первое, что делает черный маг, которому поручили работу, – это пытается от нее избавиться. Пугать или взывать к его чувству долга бесполезно, а вот обозначить возможные последствия необходимо, причем делая упор на личную ответственность.
Лейтенант неуверенно нахмурился. Наивное дитя!
– Да ты на меня не смотри, я среди белых рос, считай – калека. Настоящий черный должен вести себя именно так. Сам посуди: зачем им расхлебывать кашу, которую не они заварили?
– Но… Что же теперь делать?
– То, что и планировали, только теперь ты знаешь, почему именно так. Наша цель по-прежнему – ваш главный координатор, поэтому ищи выход на журналистов, директрису интернатскую потряси – она с виду баба непростая. А на этих ребят забей – пока они знают, что за ними следят, всё будут делать в лучшем виде. И не вздумай с ними заигрывать – тут же сядут на шею.
Бедняга Кларенс растерянно хлопал глазами, пытаясь повернуть мозги так, чтобы понять мою логику. Думаю, белому это просто не дано, хотя… эмпаты ведь как-то справляются.
– Обалдеть, – наконец резюмировал он. – Я ведь на курсах учился, даже практикум какой-то посещал. Ничего общего с реальностью.
– Теория без практики мертва! Работай давай.
Полосатая полицейская ленточка выхватывала из однообразного ландшафта большой прямоугольник, трава внутри которого была то ли коротко скошена, то ли вообще испепелена под корень. Кто теперь скажет?.. В плотных зарослях колючего кустарника прорубили широкий удобный проход. Трое боевых магов были заняты делом, кто к какому лучше приспособлен.
Риспин шуршал кисточкой на месте тайного захоронения, эксгумированный труп был уже тщательно изучен, описан и по частям обернут в упаковочную бумагу. Опытный криминалист мог заставить мертвеца заговорить даже без помощи некромантии, а то, что он работал не в полиции, а в надзоре, было заслугой исключительно координатора Акселя – магу тупо предложили двойной оклад.
Старшина Клеймор сосредоточенно вычерчивал на листе бумаги подробный план места преступления, попутно делая наброски будущего отчета – находки подчиненных стекались к нему.
– Прав был этот грач залетный. – Из кустов выбрался Горчик в рабочем комбинезоне и очках, линзы которых делали его лицо похожим на аквариум. Надо ли говорить, что носить очки черный не любил?
– Что, Шороха кто-нибудь выкликал?
Горчик поморщился – именование единственной нежити, которая худо-бедно подчинялась призывам заклинателей, считалось у боевых магов дурным тоном.
– Щит, модифицированный под смертное колдовство, причем сугубо под белый Источник.
Клеймор дернул бровью. Интересная картина! Если черный Источник мог какое-то время существовать вне организма, то белый закреплению на насос-знак не поддавался. Было время, когда инквизиторам удавалось вызвать спонтанные проявления белой магии, но последствия при этом были такие…
– Не похоже, чтобы здесь пытались заклясть одержимого.
– Совсем не похоже, – подтвердил Горчик. – Парень пошел сюда за своим убийцей без сопротивления, добровольно призвал Источник в ходе ритуала, а затем был убит. Это требует либо предельной самоотверженности, либо крайней степени доверия к убийце.
– Учитывая возраст жертвы, – старшина кивнул на любовно упакованные останки, – одно другого не исключает.
– Что означает: нашим клиентом будет очень уважаемый человек. К такому без ордера не подступиться.
Клеймор поморщился:
– Погано! Все больше напоминает Искусников. Я-то думал, у нас их быть не может – столько лет прошло, да и Аксель белую общину шерстит непрерывно.
– Это местечко дурно пахло еще год назад, но эмпаты решили, что произошел коллективный резонанс. Ну и всыплют же теперь этим умникам!
Черные обменялись злорадными ухмылками.
– Что, заканчиваем? – оторвался от раскопок Риспин.
– А у тебя как? – Старшина глянул на часы.
Криминалист пожал плечами:
– Ничего. Мерзавец работал исключительно аккуратно. Кости не повреждены, очевидно, смерть наступила от прокола в мягких тканях, орудие убийства и способ теперь не установить – использовано заклятие, ускоряющее тление. Если первая жертва умерла десять лет назад, найти останки будет очень нелегко. Отпечаток ауры идентификации не поддается.
– У меня лучше! – похвастался Горчик. – Пригодные для идентификации фрагменты есть, но без общей картины.
– Дерьмо, – высказался старшина. Значит, с помощью магии злоумышленника не найти, придется воспользоваться старыми добрыми полицейскими методами. – Опознать жертву можно?
– Да.
– Портрет составь, предъявим в интернате – раз молодой, должен быть из ихних. На сегодня закончили, искать остальное начнем завтра. Кто-нибудь умеет держаться в седле?
Для городских черных сама идея забраться на лошадь выглядела противоестественной.
– Понятно, – вздохнул старшина. – Значит, пешком.
Риспин пробормотал под нос что-то ругательное и хорошо рифмующееся с фамилией Тангор. Старшина и сам с трудом удерживал на языке проклятие. Нет, умом он, конечно, понимал важность поимки убийцы и серьезность их миссии, но в душе… Всем сердцем Клеймор желал этому малолетнему тунеядцу сдохнуть в муках и покрыться лишаями. Это ж умудриться надо было найти трем уважаемым волшебникам такую гнусную работенку! В успехе расследования старшина ничуть не сомневался – от их команды еще ни один злодей не уходил, – но при мысли о том, сколько времени займут поиски, хотелось немедленно напиться.
Глава 10
Звонок из интерната застал меня лежащим под машиной – наконец-то я добрался до этого скрипучего агрегата! Разумеется, Альфред далеко не сразу подпустил меня к казенному имуществу, этому предшествовал глубокомысленный разговор о плюсах переднего привода, качестве местного спирта и перспективах масляных двигателей. Разумеется, профессиональным алхимиком он не был, а против моего навязчивого обаяния устоять не мог. К регулировке карбюратора я приступил с таким чувством, с каким некоторые начинают молитву, дальше дело пошло бодрее, и на меня снизошла благодать. Устройство агрегатов, понятное и функциональное, составляло такой контраст с запутанностью человеческого бытия, что слезы на глаза наворачивались. Я священнодействовал над тормозным приводом (при езде по пересеченной местности – критически важная вещь), когда меня прервали.
Пришел Кларенс.
– Звонила миссис Хемуль, – доложил лейтенант, – и очень просила вас прийти в интернат. Ей показалось, сегодня утром в школе кто-то ворожил, и почему-то это ее сильно беспокоит.
Я чуть гаечным ключом в него не запустил. У меня может быть личная жизнь или нет?! Кто у нас городской полицейский? Кто начальник НЗАМИПС? В городе пасется подразделение боевых магов, а на помощь зовут бедного командировочного, у которого вместо печати волшебника – номерной жетон. Совесть есть – нет?
Но в интернате Лючик.
Я вздохнул и пошел отмывать руки от смазки. Пойду и скажу директрисе все, что о ней думаю. Она таких слов не знает, какие я ей скажу! Вчера звонил, так она меня отговаривала приходить, намекала, что Фокса не хочет провоцировать, а сегодня с ее приятелем, значит, все в порядке. Как раз когда я делом занялся, тут он созрел! Ненавижу!
Моя способность к самоконтролю иссякла окончательно. О, как я понимал координатора Акселя, не желавшего посылать сюда своих людей, – Клеймор со товарищи после такой командировки его линчуют. А Сатал надо мной, когда вернусь, еще и ржать начнет, типа как отдыхалось. Впрочем, проблему с Саталом я готов был решить за три часа – тут на клумбах такие интересные травки произрастают, магистр Тиранидос от зависти бы удавился. Полный гербарий из «Токсикологии», однозначно. Не спорю, млечная вдовушка красиво цветет и отлично смотрится в рабатках, но, на мой взгляд, садовнику стоило лучше думать, прежде чем что-то сажать. Дети же кругом! Я насушил уже полчемодана всяких интересных корешков, и мысль о том, как будет удивлен Сатал, когда узнает, от чего умер, вернула мне хорошее настроение.
Так вот, когда говорят об интуиции практикующих магов – ничему не верьте. Мой взгляд зацепился за узкий листочек с характерным бархатным отливом только потому, что все время искал здесь что-то подобное. Не веря своему счастью, я подхватил находку и принялся озираться в поисках остальной части растения. Увы! Ничего похожего на ближайших газонах не росло, а порции в ничтожные полграмма мне было явно недостаточно. Интересно, а куда садовники уносят стриженую траву? Дорожка, на которой я нашел сокровище, вела не в парк и не в оранжерею, а к задней двери кухни, где вовсю суетились повара – приближалось время обеда. Никакого смутного волнения в душе не было, просто в уме одновременно возникли эти три понятия еда – трава – отрава, я покрутил в руках листочек и хотел было идти дальше, но чувство долга взяло верх. Возможно, все это дурь, но тип, убивший девять человек, по моему глубокому убеждению, все еще был в интернате, а понятие здравомыслия к Искусникам можно отнести только условно…
Нажав в кармане манок (не спать, козлы, не спать!), я с деловым видом ворвался в двери кухни, игнорируя недоуменные взгляды и удивленные лица, мой взгляд шарил по столам и отыскал-таки на них остатки резаной зелени.
– Где остальное? – тупо поинтересовался я. Может, еще насушить успею.
Шеф-повар начал набирать в грудь воздух для возмущенной отповеди, но ступор кончился, я выдернул из кармана свое временное удостоверение и ткнул ему в нос:
– Боевая операция НЗАМИПС. Эта трава ядовитая. Куда ее дели?
Испуганные взгляды сместились в сторону большой суповой кастрюли.
Я кинул в кастрюлю хроматическое проклятие, окрасившее содержимое в угрожающе алый цвет – безвредно, зато впечатляюще.
– Кто принес сюда эту дрянь? Имя!
Они не знали, просто не могли вспомнить и с ужасом осознавали это. Типичный эффект от маскирующего заклинания.
– Всё содержимое кухни – всё, слышите? – арестовано до прибытия экспертов. Надеюсь, никто не совал это в рот? Оно смертельно ядовито.
Дородная повариха сильно побледнела и схватилась за грудь.
– Промывать желудок, быстро! И молитесь, чтобы оно не успело впитаться.
Я дождался, пока все повара покинут кухню, и завязал ручки дверей первым подвернувшимся шнурком, для надежности.
– Что происходит?
Директриса. Я сунул ей проклятый листочек, она нахмурилась, пытаясь его опознать. Видать, не сильна в ядах!
– Это – опаловый лютик. Кто-то подсунул его на кухню и позаботился о том, чтобы растение попало в суп.
Она все еще не понимала.
– Вы про зелье Красного Короля слышали? Опаловый лютик – основной компонент – безобиден, но после термообработки превращается в страшнейший яд, противоядия не существует.
Кстати, за создание этого зелья без лицензии полагалось три года тюрьмы.
Миссис Хемуль сильно побледнела:
– Но кто мог…
– Пока не знаю, но есть у меня один тип на примете, которому придется кое-что объяснить. Пойдемте!
Группа быстрого реагирования все еще реагировала. Я подозревал, что городские маги пошли к Кларенсу за машиной (той самой, которую мы с Альфредом разобрали) и теперь устраивают концерт. Бедные жители Михандрова!
– Но кто мог?.. – гнула свое миссис Хемуль.
Белые плохо переносят стрессы и медленно реагируют на угрозы, потому что пытаются понять суть, а черные в этом не нуждаются и просто бьют в морду.
– Сейчас в интернате присутствует только один служащий, который работает здесь больше десяти лет. Я не говорю, что он виноват, я говорю, что он должен объясниться.
В глазах директрисы забрезжило понимание.
Через пять минут мы уже стояли перед кабинетом завуча, я постучал, подергал ручку – заперто.
– Наверное, он ушел, – предположила миссис Хемуль.
Я заглянул в замочную скважину – изнутри в нее был вставлен ключ. Ушел он, как же!
– А ну-ка, посторонитесь! – В таком деле главное – не спрашивать разрешения.
От удара ноги вынесло замок с частью косяка (это не я такой сильный, это проклятие такое хорошее), и мы смогли войти. Довольно большое помещение, два стола, книжные шкафы, стулья и диванчик, уютно и скромно, совсем не похоже на кабинет нашего декана или того же Сатала. На потертом ковре в центре комнаты лежали совершенно мертвый мистер Фокс лицом вверх и неизвестной кондиции Петрик лицом вниз. Вот и поговорили.
– Господи! – Миссис Хемуль первым делом бросилась к ребенку. – Маленький, что с тобой?!
Дышит – уже хорошо. Пока она причитала, при этом профессионально щупая пульс и проверяя зрачки, я лихорадочно осматривал комнату на предмет причины смерти. Никаких окровавленных ножей, пустых бокалов или дымящихся курильниц видно не было, но что-то ведь прикончило здорового мужика и почти убило мальчишку! Под ногой хрустнули черные обломки – мой отвращающий амулет. Догадка пришла подобно молнии.
– Это магия! На нем какое-то заклятие, найдите его!
Миссис Хемуль возмущенно потрясла головой:
– Фокс был белым магом!..
«Был» – это очень точно сказано.
– Пофиг! Ищите или пустите меня.
– Вы ошибаетесь, – сквозь слезы бормотала она, но брошка на кофте уже начала светиться, – вы глубоко заблуждаетесь. Вы просто не представляете, насколько неверно ваше представление о белой магии…
В дверь… нет, не ворвался, это было бы непрофессионально, а осторожно заглянул старшина Клеймор. Убедившись, что прямо сейчас ни с кем сражаться не надо, он вошел, немного потеснив меня. Кивнул на Фокса:
– Это ты его?
– Нет, он сам. Кухню посмотрели?
Он хмыкнул:

24

Re: Ирина Сыромятникова - Житие мое

– Это не кухня, а мечта некроманта – целую дивизию на тот свет отправить можно. Придется все выкидывать и еще пол перестилать. Подозреваемый, как я понимаю, сдох?
– Да и пес с ним! – Мне было глубоко плевать на отчетность округа Артрома.
– Где-то я эту морду видел, – задумчиво сообщил чистильщик, – правда, не в таком ракурсе.
Я пожал плечами – где-то ведь Фокс нарабатывал свое мастерство – и предпринял попытку выйти из комнаты.
– В семь жду тебя в участке, – сказал старшина мне в спину.
Я молча кивнул и отправился искать Лючика.
Сквер перед главным входом был забит перепуганными белыми, воспитатели пытались успокоить учеников, служащие и повара шептались, сгрудившись у фонтанчика, а Горчик с мрачным видом все это охранял. Лючик сидел рядом на лавочке с очень серьезным видом, и было ясно, что он здесь не просто так.
При моем появлении люди заволновались.
– Стоять! – рявкнул Горчик.
– Он говорит: оставайтесь, пожалуйста, на своих местах ради вашей безопасности, – оживился братишка.
А, так он к чистильщику вместо толмача прицепился! Горчик с мрачной обреченностью посмотрел на меня, я улыбнулся ему без всякого сочувствия.
К Лючику у меня были дела.
– Слышь, а обеда-то не будет. Пойдем перекусим в городе?
– А Петрик?
Я вовремя сообразил, что знать подробности детишкам необязательно.
– Все будет хорошо, с ним сейчас миссис Хемуль.
Белые со своих мест тянули шеи и прислушивались, кто-то не выдержал:
– Что случилось, что происходит?
Я дипломатично прокашлялся:
– Не могу нарушать тайну следствия. С вопросами вам лучше обратиться к старшине Клеймору, он здесь босс. Уверен, он не откажется провести пресс-конференцию. – Да у него от одной этой мысли мозги заклинит! – От себя скажу, что опасность устранена, но интернат ждут перемены.
– У нас уже целый год «перемены», – пробормотал кто-то из учителей.
– Вы ошибаетесь, с момента начала работы комиссии у вас ничего не изменилось, а вот теперь изменится, уверен, к лучшему.
Вот так. Если у них есть мозги, то они поймут намек, а если нет, то лучше им и впредь ни о чем не догадываться.
Лючик, маленький выпендрежник, со мной не пошел, решил остаться со своими и поддерживать их морально. Я убедился, что чистильщики поняли простую истину: Лючик – мой брат, а потом изобразил истощенного битвой воина и слинял оттуда на фиг. Не могу больше на них смотреть, не мо-гу! Вернулся в гараж и до вечера крутил гайки на знаменитом михандровском автомобиле. Был счастлив, как кот от валерьянки, и опоздал на встречу с Клеймором на полчаса.
К моему приходу атмосфера в михандровском отделении НЗАМИПС достигла опасного градуса, лейтенант Кларенс нигде не наблюдался: то ли сбежал, то ли пошел работать с населением. Сумерки на дворе, вот так убьют и тихо сбросят в воду.
– Значит, пресс-конференция? – вместо приветствия рявкнул старшина.
Пришла моя очередь вставать боком и смотреть искоса – не драться же с ним из-за пустяков!
– Я не хотел действовать в обход старшего по званию.
Он подумал и решил простить меня.
– Судя по отпечатку ауры, тот жмурик – его работа, – великодушно сообщил старшина. – И почему кристаллы пишут только с черных магов?!
Слишком уж он веселый, значит, они все-таки отыскали способ смотаться отсюда.
– Несправедливо, – согласился я.
– За это и выпьем!
Из-под стола появились бутыли с только что купленным пивом и кулек с любовно упакованной закуской, а мой отчет о событиях плавно перерос в пьянку по случаю удачного окончания дела. Я в первый раз сидел за столом в компании боевых магов, но свою мерзкую репутацию они не подтвердили. Нормальные мужики, ничем не хуже Четвертушки! Мы тяпнули, спели пару песен из армейского репертуара, Риспин рассказал несколько свежих анекдотов, у Горчика начал косить глаз, пиво кончилось, и мы мирно разошлись, они – в свою гостиницу, я – в пансион мадам Паркер. Наивный старшина мог спать без задних ног, а мне завтра вставать чуть свет – зубодробительная интрига, закрученная мной с прицелом на ихнего координатора, входила в завершающую стадию.
Шифрованная телеграмма на имя Сатала пришла буквально в последний момент – старший координатор собирался ехать в столицу, все утро нервничал и ругался. Щадя нервы служащих, капитан Бер лично отнес депешу шефу – текст на пол-листа, на знаках отправитель не экономил. По мере того как координатор читал, лицо его светлело, а на губах появлялась самоуверенная ухмылка.
– Вот это другое дело! В Михандрове ликвидирован жрец, приносивший человеческие жертвы. Он опознан по центральной картотеке как Сигизмунд Саларис, Искусник, разыскиваемый в течение пятнадцати лет.
Капитан задохнулся:
– Тот самый? Духовник Нинтарка?
– Угу. – Сатал великодушно позволил подчиненному ознакомиться с шифровкой. – Кстати, ваш Ларкес клялся, что видел его мертвым.
– Почему это наш? – обиделся Паровоз.
– Он же здесь все это время сидел, бездарный паразит, запустил дела до невозможности! – Черный немного помрачнел. – А скажут, что Искусника поймал Аксель.
– Ничего, – утешил начальника Паровоз, – вы целых двух Искусников поймали.
– Да, но никто не верит, что они – Искусники, – резонно возразил Сатал. – Впрочем, я уверен, что центр их интересов – не Полисант. Если так, то уничтожение живой легенды культа заставит их активизироваться, – старший координатор довольно потер руки, – теперь они пойдут к нам косяком!
Паровоз представил себе косяк Искусников, идущий на Редстон плотным клином, и поежился. На фиг, на фиг!
Глава 11
Эти путаные праздники наконец закончились, подошел к концу и срок моей злосчастной командировки. Можно было задержаться на пару дней (ну не съедят же меня за это!), но тогда мне пришлось бы присутствовать на похоронах Фокса. Это была идея миссис Хемуль – покойный завуч не должен был остаться в памяти детей темным пятном.
– Как бы то ни было, он был их учителем, они многое узнали от него. Ребенку не скажешь: «Это помни, а это не помни». Дети сами должны понять неоднозначность его личности, развести в уме добро и зло. Я знаю, вы видите в этом излишнее благодушие, но смерть закрывает все счета, а прощение нужно нам самим, для того чтобы жить дальше.
Хорошо, может, для белых это и так, а вот я себя скорбящим об Искуснике не мог представить даже после литра пива.
А еще миссис Хемуль хотела знать о результатах расследования, потому что добиваться ясности – фундаментальное свойство белых, просто наплевать на все и забыть, как черные, они физически не могут. Мудрая директриса выбрала для достижения своих целей простейший способ – пригласила всех заинтересованных лиц на ужин в ту самую пивную, за свой счет. Орлы Клеймора прилетели полным составом, хвастаться. Я не хотел идти, честно, я гордый, но меня Кларенс очень попросил быть. Макс пошел со мной – чистильщикам он был уже представлен, а лишние зубы во время беседы не помешают.
Старшина подробно и охотно излагал результаты расследования, половину из которого провел не он. Главным достижением чистильщика было опознание скромняги Фокса, которое подвело материальную основу под мой бред об Искусниках (за что я ему был очень благодарен):
– Провинциалы любят звучные прозвища! Вступив в общество, он принял псевдоним Сигизмунд Саларис, под которым и прославился в некотором роде. Он был вдохновителем той ветви культа, которая решилась бросить открытый вызов властям и основать общину в Нинтарке. Естественно, потом его сочли погибшим и искали без фанатизма, а он все время здесь сидел.
Миссис Хемуль приняла известие об Искуснике с удивительным спокойствием, за которым чувствовалась долгая практика. Интересно, кем она была до того, как приехала в Михандров?
– Признаюсь, я всегда воспринимала Искусников как неких душевнобольных, но теперь понимаю, что мои представления были слишком примитивны. Фокс способен был рассуждать здраво и последовательно, но притом совершать абсолютно немыслимые поступки. А главное – зачем?!
– Зачем – это как раз ясно, – не удержался я. – Он хотел, так сказать, пожертвовав малым, защитить большее.
– Защитить от кого?
У меня были соображения на этот счет, но озвучить их целиком означало раскрыть источники, а оно мне надо? В сокращенном виде идея выглядела так:
– Вы знаете, что отец Петрика был убит во время вооруженного ограбления банка?
Кларенс слегка нахмурился.
– Ага, ага, того самого! За три месяца до рождения своего первенца, между прочим. Первая жертва пропала через несколько дней после инцидента. Если хотите, поройтесь в архивах, в то время много странных событий произошло. Не знаю, что Фокс пытался отбить тем щитом, но эффект ему явно понравился, и вот он, скорбя и плача, начал пускать под нож своих учеников, естественно, выбирая тех, чья смерть затронет как можно меньше народу. Одиночек, короче. Эдакое счастье на крови.
Старшина согласно кивнул:
– Типичная логика Искусника.
– Но дети! Зачем он пытался отравить их?
– Тоже понятно. Что такое потусторонний феномен, Фокс, надо полагать, знал еще по Нинтарку. Он потерял контроль над ситуацией: его ученики убивают себя, щит не выдерживает, жертвы требуется приносить все чаще, а руководство сменилось, контроль ужесточился. Белые плохо переносят стрессы! Под конец появляюсь я и начинаю портить его паству, прививая ей толику здравого смысла, и вообще делаю то, с чем так долго не мог справиться он. Там, где вы разглядели надежду, он видел только разврат и деградацию. Опять же, скорбя и плача, он принял решение спасти всех от столкновения с реальным миром – усыпить, как больных дворняг, чисто из милосердия.
– Все они рано или поздно к этому приходят, – буркнул Клеймор. – Это единственный логический вывод всей их философии.
– Лучше радуйтесь, – посоветовал я, – что все так хорошо закончилось.
– Хорошо? – не поняла директриса.
– Угу. Дети живы, Фокс отмучился. Вы подумайте, что было бы, если бы он попал в тюрьму!
– Казнь через сожжение еще никто не отменял, – очень к месту вставил Горчик.
– Опять начнется скандал, – вздохнула миссис Хемуль.
– Это вам на руку! Ситуация критическая, и если НЗАМИПС не пришлет сюда нормальную команду, все страхи Фокса воплотятся. Кроме того, вправлять мозги надо не только вашим воспитанникам, но и городу в целом. Вам нужна помощь эмпатов и дополнительное финансирование, добиться этого в текущей ситуации можно либо после массовых жертв, либо на волне публичного скандала. Я бы на вашем месте скооперировался с городскими властями и работал на опережение. Лучшее лечение – это профилактика!
Миссис Хемуль медленно кивнула:
– Да, я вас понимаю.
– Только не думай, что я все это подпишу, – буркнул старшина. – Пока все эти рассуждения про щит – твое личное мнение, а фон вокруг города то ли есть, то ли его нет, я не эксперт, врать не буду. Представитель НЗАМИПС в городе имеется, – тут он кивнул на Кларенса, – феномен мы ликвидировали, убийцу нашли, отчет отослали, теперь ждем команды. Что скажут, то и сделаем, а претензии – к господину координатору.
Кларенс смолчал, хотя челюсти сжал так, что скулы побелели, а я лишь меланхолично пожал плечами:
– Ну, мистер Аксель тоже не самоубийца и понимает, что если потеряет город после двух звоночков, официального расследования и доклада подчиненных, то Оковами Избавления не отделается, а эмигрировать сможет только на Луну.
– И кто ему об этом скажет? – хмыкнул Клеймор.
Я ласково улыбнулся старшине чистильщиков:
– Вы. Причем уже сказали.
Он явно не врубился, и я пояснил:
– Вы вчера отчет начальству написали? Как раз когда я приходил. И листочки, перед тем как положить в конверт, не перечитывали.
– Да, но как…
Тут Макс улыбнулся ему довольной собачей ухмылкой. Что значит для пса-зомби запрыгнуть в окно второго этажа?
Старшина Клеймор быстро сложил два и два.
– Вот урод! – с чувством произнес боевой маг.
Я сделал вид, что это он про зомби.
– Это что же, – испугался Риспин, – мы здесь застряли?
– Поживем – увидим, – хмуро оборвал его старшина.
Миссис Хемуль спрятала за чашкой довольную улыбку – белому не к лицу радоваться чужой беде.
К счастью, испытывать на себе юмор раздосадованных боевых магов мне не пришлось – вечером того же дня я уезжал из Михандрова. Без Лючика. Миссис Хемуль долго и горячо убеждала меня, что теперь в интернате все будет хорошо, что о Петрике позаботятся, даже если миссис Кормалис не удастся найти, что для моего брата очень важно увидеть благополучное окончание этой истории и торжество справедливости. Я подумал и сдал назад – не такое уж это счастье, нянчиться с белым малолеткой, хотя насчет справедливости сильно сомневался.
Лючика на станцию я не взял – там под присмотром мадам Паркер меня ждал пес-зомби. Что, если детям придет в голову его потискать? Лейтенант лично заехал за мной на автомобиле, который теперь перемещался без скрипов и визгов, с мягким хищным рокотом, а на заднем сиденье приехали Горчик и Риспин – очевидно, собрались на станцию за водкой. Старшина, судя по всему, все еще висел на телефоне, пытаясь отловить свой доклад прежде, чем он попадет на стол старшего координатора Акселя. Успехов ему! Меня уже никто и ничто не интересовало, только паровоз – вагон – гудок.
Комитет по проводам с грехом пополам закинул на подножку мой багаж, мадам Паркер помахала рукой, а черные разразились невнятными воплями и энергичной жестикуляцией. Вот придурки… Благодушно отсалютовав всем, я побрел следом за чемоданом, с тоской готовясь к представлению на тему «посади зверюгу в клетку». Все проводники до ужаса предсказуемы: сколько ни заплати за билет, они все равно пытаются засунуть твою собаку в багажное отделение. Спрашивается, если бы я собирался это сделать, стал бы я платить столько за второе место?
Проводник закатил чемодан в купе и расплылся в слащавой идиотской улыбке:
– А давайте посадим песика в домик!
Я посмотрел на него как на дурного. Пару секунд на его лице держалось это странное выражение, а потом он слегка побледнел:
– Виноват, сэр! Прошу прощения! С животными у нас обычно путешествуют белые, и вот я…
Упс!
Вопрос о размещении Макса больше не обсуждался.
В состоянии тихого офигения я заперся в своем купе и принялся грызть ногти.
Что ж это делается?! Меня начинают принимать за белого!!! Какой позор… Хорошо еще не все это слышали, а в Михандров я вряд ли когда-либо вернусь.
Надо срочно исправлять положение: вернусь в Редстон, первым делом подерусь с Четвертушкой, скажу ему, что гомосеки – отбросы общества. Можно еще отловить Сэма, если он с простудой не слег, и напихать ему за шиворот перьев.
Перрон с провожающими остался позади, в голове тихо ворочался Шорох, пытающийся понять, чем я занимался без него. Жизнь постепенно приходила в норму. В чемодане у меня лежали пять килограммов сушеной рыбы и две дюжины кульков из вощеной бумаги с весьма небезобидными ингредиентами – сувениры из Михандрова.
А еще там было спрятано письмо от мертвеца: на следующий день после смерти Фокса я получил посылку без обратного адреса, никакой записки внутри не было, но в личности отправителя сомневаться не приходилось. На самом верху увесистого пакета лежали пожелтевшие вырезки из газет десятилетней давности с отчетами о странных событиях (уменьшение лёта пчел, исчезновение тушканчиков, бешенство лошадей) и статьями об ограблении банка, совершенном с особой жестокостью. Помните, я удивлялся, как они собирались слинять? Все хуже: двое фермеров перестреляли своих родных и продолжили веселье в городе, подражая персонажам недавно нашумевшего боевика. Места инцидентов ложились на карте вдоль одной прямой, безошибочно упирающейся в Михандров. Не знаю, может, я на его месте тоже не выдержал бы.
Почему он не обратился со своими подозрениями в надзор? Может, подвела привычка к конспирации, а может, Фокс, как и я, столкнулся с недееспособностью местных властей. И вы знаете, мне плевать на его обстоятельства, тем более что обсуждать их со следователями он не захотел. Я еще ни разу не сталкивался с ситуацией, которую не мог бы проломить, повернуть в свою сторону хорошо обученный маг. С точки зрения черного, Искусник просто в очередной раз слил конфликт (один раз в Нинтарке, второй – в Михандрове), а за пониманием и сочувствием – к эмпатам.
Горчик рассматривал удаляющийся поезд с характерным козлиным прищуром. Черный маг был привычно возмущен:
– Мог бы доделать работу до конца, халтурщик! Его зомби обозначил только шесть захоронений, а где прикажете искать еще два?!
– Интересно, из какой он группы? – Риспин был задумчив. – Я раньше его не встречал. Очень бы хотелось получше осмотреть его создание.
– Ничего, в конторе встретимся! Уж в этот-то раз Аксель должен быть доволен.
Лейтенант Кларенс решил продемонстрировать свою осведомленность, ему надоело изображать овощ в присутствии хамоватых гостей.
– Он из Редстона.
Горчик повернулся к нему именно с таким выражением, с каким смотрят на говорящий кабачок:
– При чем тут Редстон?
– Он приехал из Редстона, – терпеливо объяснил лейтенант, уже жалея, что ввязался в разговор.
– И какого Шороха он там делал? – полюбопытствовал Риспин.
– Не знаю, – белый попытался принять независимый вид, – но командировочное удостоверение выписало редстонское отделение.
Некоторое время собеседники молчали.
– А зачем его прислали? – осторожно уточнил Горчик.
– Для изучения работы образовательных учреждений. Я не шучу! Так было написано.
На лицах боевых магов появилось выражение, которого лейтенант Кларенс понять не смог.
– М-да, – резюмировал Риспин, – премии мы снова не получим.
– А что такого? Плешь мы сковырнули чисто! – возмутился Горчик, но коллега покосился на него с состраданием, и тот вынужден был посмотреть правде в глаза: – Ну хоть драться босс не будет.
Лейтенант Кларенс постарался сохранить невозмутимый вид и дал себе зарок никогда не лезть в дела этой психованной компании. И пусть делают друг с другом что хотят!
Эпилог
Монотонный стук колес не прерывался день и ночь – трансконтинентальный экспресс почти не делал остановок. Проводник, осознавший свою ошибку, был безупречно вежлив и предупредителен. Я шуршал журналами мертвого мага, которые он почему-то не захотел оставлять НЗАМИПС, и пытался разобраться в своих ощущениях.
На душе было как-то мутно, словно у меня что-то сперли, а я не могу понять что. Среди страниц журналов, последняя запись в которых была сделана двадцать лет назад, обнаружилась большая пожелтевшая фотография, выцветший от времени листок хранил изображения людей, позирующих на фоне странного постамента, должно быть, фотограф запечатлел выпуск какого-то учебного заведения: трое учителей и восемь учеников. Первым слева от преподавателей сидел молодой и жизнерадостный Фокс в светлом сюртуке с платочком в кармашке, рядом, за спинами сидящих в первом ряду, обнимались девушка и парень, лицо которого было тщательно заретушировано – человек вроде есть, а лица у него нет. Парень носил стильный черный костюм, а девушка казалась смутно знакомой, подпись на обратной стороне гласила, что это – Милисент МакКоран, моя мать. Джо на фотографии не было.
Слишком много странностей, чтобы их можно было с чистой совестью игнорировать.
Думаю, если бы Искусник рассказал мне что-нибудь, я не поверил бы ни единому слову, но теперь мне надо было узнать, кем был мой отец и как он умер. Почему мать уехала со мной в глушь? О чем молчал дядя Гордон и что это наконец за дебильная книжка, из-за которой он погиб?
Черная натура протестовала против бесплодных размышлений, требуя забить на все и выкинуть из головы глупые вопросы. Остался еще год в университете и – диплом! Пора вернуться к учебе, и все сразу станет просто, логично и по учебнику, а со всеми непонятками разберется штурмовое проклятие и зомби-пес. Именно так поступают настоящие черные маги!
Но твердой уверенности не было.
За окном экспресса дождь переходил в мокрый снег, я возвращался в Редстон.


Советую обратить внимание и на другие книги Ирины Сыромятниковой, которые можно не только читать онлайн, но и скачать на сайте библиотеки.