22 Ответ от Giperion

  • Giperion
  • Administrator
  • Неактивен

Re: Дыхательная гимнастика Стрельниковой

Александр Анатольевич Васильев (певец)
В 1973 г. я, демобилизовавшись из рядов Вооруженных Сил, приехал в Москву к родственникам. Так как я очень любил петь, стал заниматься в доме культуры рядом с метро «Спортивная». Народно-певческая школа объявляла о приеме слушателей на вокальное отделение. Несмотря на то, что я был слегка простужен, все же пошел прослушиваться. Сидит комиссия — солисты Большого театра. Александра Николаевна тоже была в комиссии, но сидела не за столом, а на задних партах.
Я запел русскую народную песню «Родина» (Вижу чудное приволье...). Чувствую — сиплю, поэтому в самом конце ушел на фальцет. Комиссия сказала: «Все понятно...». По интонации понял, что я не прошел.
И вдруг с задней парты встает женщина (это была Александра Николаевна Стрельникова) и говорит, указывая рукой, как Ленин: «Постойте, я этого парнишку беру к себе!» Я поворачиваюсь и думаю: кто это такая? Выскакиваю в фойе — красный, радостный. Она говорит: «Сашка, пошли со мной, я тебя сейчас маме покажу!» Я думаю: зачем меня еще кому-то показывать?..
Когда мы пришли (Стрельниковы жили в бараке в Сокольниках), я впервые увидел маму — Александру Северовну Стрельникову. Миловидная дама в возрасте, волосы седые. Красивая, очень интеллигентная, аристократического вида. Александра Николаевна говорит: «Мама, я тебе сейчас мальчишку покажу!» Александра Северовна ей отвечает: «Шура, зачем ты его берешь, тебе это надо? У тебя столько учеников, в школе и так одни неприятности!» Александра Николаевна говорит: «Нет, ты его только послушай!»
Села за фортепиано и проиграла упражнения. Я промычал. Она говорит: «Главное, что мне понравилось,— это его фальцет. Из него получится!» Северовна: «Ну ладно, раз берешь — бери!»
С тех пор я стал числиться в народно-певческой школе, но занимался, в основном, у них дома. Перед каждым занятием по вокалу мы с Александрой Николаевной и Александрой Северовной обязательно занимались дыхательной гимнастикой. Распевались на наклонах.
Основой всей их гимнастики всегда был наклон. Все распевки проходили на легком наклоне вперед. Затем «Обними плечи» с откидыванием тела назад, «Большой маятник» (комплекс из двух предыдущих упражнений), повороты туловища («Кошка»), Потом они добавляли «Шаги» (передний и задний) и 3 упражнения головой. Была просто «Присядь» — едва заметная, легкая — на встречном движении рук. «Присядь» делалась на двух ногах и стоя на одной ноге. Александра Северовна любила давать певцам силовые упражнения.
Так как уже тогда у Стрельниковых начали появляться не певцы, а больные люди (астматики, гипертоники, сердечники и т.д.), то Александра Николаевна пыталась создать из набора множества дыхательных упражнений систему, которая подходила бы всем людям, и прежде всего — больным.
У Александры Северовны, которая занималась только с вокалистами, были свои любимые упражнения. Она подолгу заставляла нас ходить по комнате на корточках и шумно нюхать воздух на каждый шаг. Особенно она отдавала предпочтение упражнению, в котором нужно ходить на корточках спиной вперед. Она называла его «Взад пятки». Часто давала упражнение «Вдох на отжатии рук». Но все это — только певцам.
Когда я приезжал к Стрельниковым, у них всегда были люди. Создавалось впечатление, что мать и дочь занимались с утра до вечера. У них была маленькая пушистая белая болонка. Очень игривая, ласковая. Ее звали Чапа. Александра Северовна ее просто обожала, называла Чапкой.
Когда я пришел к Стрельниковым, я не думал о болезнях. Мне нужен был голос, но ангины беспокоили меня всегда. Занимаясь уже какое-то время, я вдруг вспомнил, что горло у меня не болит и ангина меня не беспокоит. Я даже проэкспериментировал: съел зимой мороженое — и ничего. Иду зимой по улице и ем мороженое (нагло так...). Жду результата. А горло не болит. Выпил холодной воды — горло не болит. Вот тут я убедился в том, что гимнастика Стрельниковых закаляет весь дыхательный аппарат.
Сейчас я не делаю гимнастику регулярно, но она в меня «вбита» навсегда. Поэтому перед выступлением мне достаточно 10 минут поделать стрельниковские дыхательные упражнения, и голос начинает звучать. Устал, чувствуешь себя не в форме — подышал по стрельниковски, и усталости как не бывало. Это палочка-выручалочка на все случаи жизни.
Когда я впервые увидел Александру Николаевну, я сразу в нее поверил. В ней была такая энергия, работоспособность. Она притягивала к себе как магнит своей азартностью, увлеченностью. Она была «лампой», на которую летят мошки. Она видела людей насквозь. После смерти Александры Северовны мы все, как могли, помогали Александре Николаевне заниматься с больными людьми. И я должен сказать, что это очень даже непросто. Лично я, да и все мы, ученики Александры Николаевны и Александры Северовны Стрельниковых (они же были не врачами, поэтому всех своих пациентов они называли учениками), не смогли подчинить свою жизнь занятиям с другими людьми, обучению их этой дыхательной гимнастике.
Единственный человек, которому это в полной мере удалось, это Михаил Николаевич Щетинин. Он появился у Александры Николаевны, как только она переехала из Сокольников в крохотную двухкомнатную квартирку на улице Тухачевского. Он посвятил этому делу всего себя, а ведь это — совершенно каторжный труд. Александра Николаевна «вылепила» его по своему подобию, и как она всю жизнь сражалась за свою гимнастику, так и М.Н. Щетинин сейчас сражается за нее вот уже 14 лет.
Я, например, за многие годы не видел и даже не слышал ни от Александры Николаевны, ни от Александры Северовны о таком упражнении, как «Полная присядь с одной зажатой ноздрей». Такого упражнения вообще не было. Почему 256, а не 356?! Он что, сидел и считал? Этот вокалист Девянин, который об этом пишет, пришел на занятия к Стрельниковым, а тут стоит А.А.Миронов. Он встал рядом и стал считать: сколько раз знаменитый артист присядет с одной зажатой ноздрей? И этот вокалист, которого я за многие годы ни разу не видел и не слышал о нем от Стрельниковых,— присутствовал при этом?!
Напоследок хочу сказать, что мы, близкие дому А.С. и А.Н. Стрельниковых люди, в течение многих лет занимавшиеся у матери и дочери Стрельниковых, находившиеся с ними рядом и знающие их гимнастику из первых рук, не позволим искажать уникальную лечебную методику и тем самым осквернять память наших дорогих учителей и наносить вред людям, пытающимся освоить ее по публикациям в прессе.
Татьяна Викторовна Овчинникова
Я хочу рассказать об Александре Николаевне Стрельниковой и о ее маме Александре Северовне. Когда мне было 18 лет, я работала на заводе «Геофизика» в измерительном секторе. К моей подруге Вере пришел друг Володя, увидел меня — я ему понравилась. Но он спросил, почему у меня такой грубый голос? Я ему объяснила, что когда мне было всего 2 месяца, я очень тяжело переболела коклюшем, который и дал осложнение на голос. Он предложил отвести меня к его соседке, сказав, что она занимается с певцами восстановлением голоса. Я охотно согласилась, так как она жила в Сокольниках — очень близко от завода, на котором я работала.
Так я познакомилась с мамой Александры Николаевны Стрельниковой. Александра Северовна сказала, что у меня на голосовых связках узелки и стала меня учить делась изобретенную ею дыхательную гимнастику. При нашем заводе была медсанчасть, и я показалась врачу ухо-горло-носу. Врач подтвердил диагноз и удивилась — как это без осмотра Александра Северовна поставила правильный диагноз. Так я стала обучаться этой удивительной дыхательной гимнастике.
Сначала было очень тяжело, я сильно уставала, но постепенно стала делать до 3 тысяч вдохов за один урок. Помимо дыхательных упражнений «Наклона вперед», «Обними плечи», «Большого маятника», «Полуприсяди», я делала еще и звуковые упражнения, читала скороговорки, ходила на корточках и пела романсы.
И начала так хорошо петь, что Александра Николаевна однажды сказала мне: «Татьяна, ты можешь теперь петь в Театре оперетты». Но Александра Северовна возразила: «Нет, не надо! Татьяна — строгая девушка, ей в театре будет тяжело».
Через какое-то время я вновь пошла на осмотр к тому же самому врачу. Врач удивилась и сказала, что на голосовых связках нет узелков. Когда я, придя от врача, сказала об этом Александре Северовне, она ответила: «Таня, вода точит камень! Так и наша гимнастика рассасывает любую опухоль».
Александра Северовна меня очень любила, ласково называя меня «наша Татьяна». Занималась она со мной бесплатно, т.к. у меня не было денег платить за уроки. Александра Северовна говорила мне: «Таня, надо трудиться. С виду наша гимнастика кажется легкой, но надо не лениться ее регулярно выполнять!»
Александра Николаевна прекрасно пела романсы, очень любила стихи Александра Блока «Соловьиный сад» и «Кармен». Знала их наизусть и часто мне их читала. Александра Николаевна рассказывала мне, как она репетировала «Арлекино» с Аллой Пугачевой и занималась с Софией Ротару.
Мать и дочь Стрельниковы восстанавливали голоса певцам и драматическим актерам. Но в первую очередь они всегда принимали тяжело больных людей, говоря: «Певцы не пропадут, а больные не должны умирать!» Так как у меня все уже было хорошо — голос звучал, я удачно вышла замуж, родила сына, проблем со здоровьем не было — я стала бывать у Стрельниковых все реже и реже, а потом и вовсе прекратила заниматься.
Когда сын Олег был маленьким, мы с мужем работали на двух работах, он еще учился в институте, а я в техникуме. От чрезмерной нагрузки у меня стал пропадать голос. Пришлось снова показываться врачу. В клинике Первого мединститута поставили диагноз: ангиофиброма на голосовой связке. Врач сказал, что срочно нужна операция, сложная, под микроскопом. Иначе я скоро стану немой. Операцию я делать не стала, а снова поехала к Александре Северовне в Сокольники. Но мне сказали, что Стрельниковы здесь больше не живут, они переехали в другой район Москвы.
Добрый и умный мой муж Юра сказал, что мы найдем Стрельниковых через справочное бюро, стал меня успокаивать. Так оно и произошло. Позвонили, к телефону подошла Александра Николаевна, узнала меня сразу и сказала: «Дура, Татьяна, где же ты бегаешь?.. Приезжай скорей, я тебя вылечу!» Александра Николаевна жила на улице Тухачевского в Северо-Западном районе Москвы. Приехав к ней, я впервые увидела ее ученика и помощника Михаила Николаевича Щетинина. Он отвечал на телефонные звонки, записывал на прием, помогал Александре Николаевне заниматься с тяжелыми больными.
От Александры Николаевны я узнала, что Александры Северовны уже нет в живых (после того, как ее сбила машина, она прожила всего 1 год). Посмотрев своим пронзительным взглядом на моего высокого красивого мужа, Александра Николаевна сказала, что у него больное сердце и ему тоже нужно делать гимнастику. Муж вначале какое-то время ее делал, а потом стал лениться и окончательно перестал ею заниматься.
И вот снова начались мои упорные занятия. В маленькой двухкомнатной квартире народу в приемные дни было — не протолкнуться. Для меня очень важны были звуковые упражнения, которые Стрельниковы давали актерам, певцам и заикающимся. Они всегда делались в самом конце, после того, как уже все больные позанимаются дыхательной гимнастикой. Народу было так много, что Александра Николаевна иногда к концу приемного дня выматывалась окончательно. И тогда со мной занимался Михаил Николаевич.
Так как я уже знала гимнастику, то выполняла ее правильно, быстро и легко. Чтобы рассосать ангиофиброму, я делала по 3 тысячи вдохов. Кроме этого, я должна была еще и петь. Александра Николаевна сказала: «Споешь высокую ноту — не будет ангиофибромы». И я должна была во что бы то ни стало ее взять.
На занятия я ездила 2 раза в день. Так решила Александра Николаевна, подумав: а вдруг я дома не буду делать гимнастику. Я очень уставала, но занималась яростно, потому что понимала: без этой гимнастики я пропаду. Я рассказывала мужу и своим родным о том, какие тяжелые больные приходят к Александре Николаевне, как эта гимнастика им всем помогает от самых разных болезней. Но они не понимали, думали: зачем нам гимнастика, и так проживем.
Александра Николаевна говорила мне: «Если хочешь долго жить, хорошо выглядеть,— делай нашу гимнастику... Но если люди не хотят ее делать,— не заставляй их.»
Я сама, своими глазами видела такие потрясающие случаи, о которых потом рассказывала своим родным и знакомым. Но мне никто не верил. Врач медсанчасти, которая меня наблюдала, была в восторге от стрельниковской гимнастики и даже приезжала учиться у Александры Николаевны. Я поехала на консультацию в Первый мединститут. Врач вспомнил меня и удивленно сказал: «Вы еще живы?!» А посмотрев мое горло, сказал, что это чудо: ангиофибромы нет.
Потом я родила дочь Наташу. Когда ей исполнился год, мой муж умер от сердечного приступа. Я осталась одна, сыну — 14 лет, дочери — год. Я позвонила Александре Николаевне и сказала, что умер мой муж. Она сказала, что это ужасно, что если бы он делал гимнастику, этого не случилось бы. И я опять стала говорить о гимнастике всем своим родным, но они меня не слушались.
Так как дочь была очень маленькая, я все реже ездила к Александре Николаевне на улицу Тухачевского. Она ведь хотела, чтобы я ей помогала вместе с Мишей. Но ведь у меня уже было двое детей, мне было некогда, да и медицинского образования не было. А вот Миша стал учиться на врача. И я была спокойна за Александру Николаевну, потому что рядом с ней был Михаил Николаевич Щетинин, который вскоре стал у нее жить и помогать по хозяйству.
Периодически я звонила Александре Николаевне и изредка все же приезжала к ней на занятия — жизнь закрутила меня. Дома я гимнастику делала регулярно, она давала мне силы работать и одной воспитывать двоих детей. Однажды, когда я в очередной раз позвонила Стрельниковой, Миша сообщил мне, что Александру Николаевну сбили пьяные мотоциклисты, когда она в Серебряном Бору, искупавшись в Москва-реке, переходила дорогу.
Так погибла изумительная женщина, которая благодаря своей гимнастике никогда не болела. В свои 77 лет (кстати, Александра Николаевна не любила цифру 7) она была стройной, очень подвижной, невероятно активной, целеустремленной. Не каждая молодая женщина могла бы выдержать ту физическую и психическую нагрузку, которую ежедневно в течение многих и многих лет выдерживала А.Н. Стрельникова. А ух как она питалась!.. Ей некогда было думать о правильном питании.
Она и Мишу приучила к такому образу жизни. Они вдвоем лечили больных, занимались с певцами, которые приезжали к уникальному педагогу-вокалисту не только со всей России, но даже из других стран. Скольких астматиков они спасли от смерти! Ведь и самого Михаила Николаевича Александра Николаевна когда-то вылечила от астмы.
Говорила я родственникам: «Делайте гимнастику» — не слушались. Умер папа, его брат, жена брата, умер их сын молодой, мужа моего вот уже сколько лет нет в живых. Одна я делаю, 36 лет... Тут вот совсем недавно гимнастику начала делать и моя мамуля. Ей 79 лет. Начала делать после того, как у доктора М.Н. Щетинина стала лечиться ее сестра, моя родная тетя, состояние здоровья которой сразу резко улучшилось.
Я недавно в книжном магазине увидела сразу 3 книги о стрельниковской гимнастике. Их авторы — В.Д. Казьмин, Н.А. Семенова и Н.Н. Лавров. Тут же, в магазине, просмотрела их и ужаснулась. Казьмин и Семенова списали все с книги М.Н. Щетинина — Казьмин слово в слово, а Семенова переиначила своими словами. Она никогда у Александры Николаевны не училась, и вообще А.Н. Стрельникова относилась ко всем этим чисткам кишечника очень отрицательно.
Автор Лавров из г.Ростова-на-Дону в своей книжечке описывает устаревший малоэффективный комплекс упражнений, переписал его, наверное, из старых газет и журналов. А вот в книге Михаила Николаевича Щетинина подробно описаны именно те упражнения, которые Александра Николаевна давала своим больным в последние годы своей жизни.
Все эти авторы напоминают мне Остапа Бендера из «Двенадцати стульев». Была бы жива Александра Николаевна, они бы носа своего не посмели бы высунуть. А теперь вот делают деньги на ее гимнастике. Я позвонила Михаилу Николаевичу и сообщила ему об этих книгах. Он сказал, что это еще не все книги и что хочет мне дать почитать книжку Н. Кувайкова и сборник, недавно выпущенный журналом «Физкультура и Спорт». Сам он не смог приехать, а прислал одного из своих учеников. Молодой человек долго и внимательно смотрел на меня, а потом спросил фамилию. Я удивилась, а он сказал: «Так Михаил Николаевич сказал, что Вам 54 года, и Вы многое в жизни перенесли...
Я и ожидал увидеть пожилую женщину... А Вы, наверное, ее дочь?» Я ответила: «Нет, это я сама и есть!» В этот же вечер он позвонил М.Н. Щетинину, рассказав ему обо всем, и Михаил Николаевич сказал: «Вот что значит 36 лет делать гимнастику Стрельниковой!»
Хочу сказать всем, кто хочет делать гимнастику Александры Северовны и Александры Николаевны Стрельниковых: делайте ее только по книгам Михаила Николаевича Щетинина! Он — единственный помощник и наследник А.Н. Стрельниковой. Он 12 лет ежедневно помогал Александре Николаевне лечить больных и совершенствовать этот уникальный метод. Он один знает все секреты этой очень эффективной лечебной гимнастики. Только ему одному Александра Николаевна завещала свою гимнастику.
Поэтому я хочу предупредить больных людей, нуждающихся в стрельниковской гимнастике: не делайте ее по книжкам авантюристов, которые зарабатывают на этом легкие деньги, не зная метода из первых рук. Какое право они имеют вообще писать об этом, ведь при неправильном выполнении упражнений можно вызвать нежелательные побочные эффекты и загубить людей!
Будьте осторожны, остерегайтесь искажений!
Ирина Дмитриевна Дунаева (кандидат педагогических наук, доцент кафедры оркестрового дирижирования московского государственного университета культуры и искусств)
С замечательной семьей Стрельниковых я познакомилась в 1976 г. случайно. Я в то время работала концертмейстером в ГМПИ им. Гнесиных и по совместительству в вокальном коллективе ДК ЗиЛ. В этом коллективе пела ученица Александры Северовны Фирсова Нина Петровна. Она с большой любовью и увлечением рассказывала о системе дыхания, изобретенной Александрой Николаевной и Александрой Северовной, об их необыкновенной судьбе, о методе лечения различных заболеваний с использованием дыхательной гимнастики. Я, честно говоря, не очень верила -е рассказам, зная, что увлеченные люди склонны к преувеличению. К тому же мне дыхательная гимнастика была не нужна — здоровье было в полном порядке, я растила детей, занималась любимой музыкой, играла в волейбол, и времени на любопытство не хватало.
Но так получилось, что 20 марта, когда все ученики Стрельниковых собирались, чтобы отметить день рождения Александры Северовны, заболел концертмейстер, обычно участвующий в этом «певучем» празднике. Нина Фирсова попросила меня помочь. Я согласилась, и до сих пор благодарю судьбу за этот незабываемый вечер. Он очень многое изменил в моей жизни.
Поскольку мои заметки не являются мемуарами, я не описываю эту встречу подробно. Но главное впечатление мне кажется важным. Больше всего меня поразила невероятная энергия, которая исходила от Александры Северовны (ей исполнилось 85 лет) и от Александры Николаевны, их творческий энтузиазм и, конечно же, доброжелательность.
Результатом этого вечера стало приглашение приходить к ним на занятия. Отказаться я не могла.
То, что я увидела в доме Стрельниковых, настолько увлекло, поразило, убедило, что я стала сторонником и пропагандистом их дыхательной гимнастики, каковым остаюсь до сих пор.
Вот один из примеров. Однажды я дожидалась прихода Александры Николаевны. Рядом сидела женщина средних лет, и она поделилась со мной своей радостью. Больше года она не могла говорить — только шептала. Все способы лечения оказались бессильными. Кто-то из знакомых посоветовал ей обратиться к Стрельниковым. Она рискнула приехать в Москву из Сибири, встретилась с Александрой Николаевной, и уже на первом занятии голос вернулся. Со мной она разговаривала, дожидаясь третьего занятия. Она рассказывала мне свою историю хрипловатым, но вполне нормальным голосом, а по лицу ручьем катились счастливые слезы.
Несколько раз я видела пожилого мужчину, которого привозили на инвалидной коляске, он двигаться самостоятельно не мог. Но к концу занятия он не только начинал шевелить ногами и руками, но и мог встать, опираясь на подлокотники коляски, и переступать с ноги на ногу. Я не знаю имен этих людей и их дальнейшие судьбы. Мне очень жаль, что я не фиксировала те факты, с которыми сталкивалась. Я была уверена, что это делает Александра Николаевна, и только много позже узнала, что это не так.
Ей было не до того — она спасала людей.
Заниматься дыхательной гимнастикой со мной начала Александра Северовна. Она прочитала мне настоящую лекцию о сути изобретения, о том, почему они считают свою гимнастику «революционной». Должна сказать, что я прочувствовала, как говорится, на собственной шкуре, что при стрельниковской системе дыхания воздух добирается до корней легких. Дело в том, что Нина Фирсова любезно согласилась подготовить меня к встрече с Александрой Северовной и показала основные упражнения. Они оказались совсем простыми и легко осваиваемыми. Я сделала подряд, наверное, не меньше тысячи вдохов, не чувствуя усталости. Зато на следующий день у меня ощутимо болел низ спины, причем внутри, и снималась эта боль только дыхательными упражнениями. Так как я многие годы занималась различными видами спорта (по-любительски), то мне было знакомо понятие «крепатура» — болезненная усталость тех мышц, которые прежде не испытывали серьезных нагрузок. И с тех пор я знаю, где находятся корни легких.
После нескольких занятий Александра Северовна в свойственной ей ворчливо-доброжедательной манере сказала: «Хватит ерундой заниматься. Ты здоровая девка (мне было около 40), тебе гимнастика не нужна. Давай лучше заниматься вокалом. Ты работаешь с вокалистами, значит должна все знать». Я попыталась возразить, объяснить, что у меня нет голоса, но Александра Северовна уверенно заявила: «Чушь! Голос есть у всех!»
Самое удивительное, что она оказалась права. За то недолгое счастливое время, которое мы занимались, она вытащила из меня голос. Конечно, голос оказался не оперный, но достаточный для того, чтобы около 10 лет постоянно петь в платных концертах старинные романсы, песни, дуэты. Особенно я была благодарна Александре Северовне за то, что она подробнейшим образом объясняла, что и как в различных случаях должен делать вокалист.

23 Ответ от Giperion

  • Giperion
  • Administrator
  • Неактивен

Re: Дыхательная гимнастика Стрельниковой

Должна сказать, что Александра Северовна занималась в основном с вокалистами, а Александра Николаевна — с больными. Это не значит, что Александра Николаевна не владела искусством работы с голосом. Напротив, у нее были постоянные ученики, в их числе солист Большого театра, ныне Народный артист РФ А.Ломоносов, солист театра им. Станиславского и Немировича-Данченко, Народный артист РФ А. Мищевский. Она держала в надлежащей рабочей форме голоса таких артистов, как Андрей Миронов, Лариса Голубкина, Людмила Касаткина, Ольга Воронец и многих других, менее известных. Просто ее захлестывал поток людей, для которых освоение дыхательной гимнастики Стрельниковых было жизненной необходимостью, и Александра Николаевна отдавала им все свои силы.
Первое время моего пребывания в доме Стрельниковых мне казалось, что эффективность применения гимнастики определяется яркостью личностей старшей и младшей Стрельниковых, их волевым и эмоциональным воздействием. Но со временем убедилась, что это только усиливающий, а не определяющий фактор. Я проверяла степень увеличения собственной физической выносливости при стрельниковском дыхании. Оказалось, что она возрастает в полтора-два раза. Однажды я попала в необычную ситуацию. Зимой в мороз около 20°С, находясь в 7 км от железной дороги, до которой можно было дойти только на лыжах, я проснулась утром с температурой 39,8°С. Лекарств в деревенской избе не было. Встать на ноги я просто не могла. Выручила гимнастика. Я начала дышать сидя, в медленном темпе и только по 4 вдоха — на большее не было сил. К вечеру я могла уже заниматься стоя, а на следующее утро температуры не было. Я дошла на лыжах до электрички и уехала в Москву. Дома я еще пару дней упорно дышала и не получила никаких осложнений от неожиданного заболевания.
Другой случай произошел много позже. Мне пришлось срочно лечь на серьезную полостную операцию. Я, естественно, сразу же вспомнила о гимнастике (обычно мне не было необходимости в ее использовании) и усердно занималась ею все 2 недели, которые ушли на подготовку к операции. После операции, очнувшись от наркоза, я начала дышать по стрельниковски, изобретая те варианты, которые получались в этом состоянии. В результате, когда я выписывалась из больницы намного раньше обычного срока, моя соседка по палате, которой делали аналогичную операцию в один день со мной, женщина на 10 лет моложе, только начинала вставать.
Спустя некоторое время с благословения Александры Николаевны я стала помогать ей заниматься с больными, а потом она разрешила мне показывать дыхательную гимнастику и моим знакомым. Я особо хочу подчеркнуть слово «разрешила», ибо никто не имеет права использовать эту гимнастику, если у него нет разрешения либо самой А.Н. Стрельниковой, либо ее официального последователя доктора М.Н. Щетинина, с которым я познакомилась в квартире Александры Николаевны в 1978 г. На Западе за использование чужой методики без ведома ее автора вообще сажают в тюрьму.
В книге, изданной журналом «ФиС» о гимнастике Стрельниковых, вокалист Девянин (эта фамилия мне ничего не говорит) пишет о том, что артист А.А. Миронов приседал 256 раз. Такого упражнения никогда не было! Полностью присесть, да еще с зажатой ноздрей, — это физически трудно сделать даже нормальному здоровому человеку. Таких глубоких наклонов и приседаний Стрельниковы вообще избегали. До-пояса — не ниже. Все упражнения должны делаться естественно, легко, удобно, играючи!
Помню, Александра Северовна мне говорила: «Ты запомни, когда тебе будет столько лет, сколько мне сейчас, просыпаясь утром начинай с того, что потянула носочки от себя — вдох, на себя — вдох!»
Стрельниковский ученик не может делать прокол пазух носа (как это делал много раз вокалист Девянин). Ему это просто никогда не понадобится.
Вот почему я прекрасно понимаю ту боль и обиду, которую постоянно переживала Александра Николаевна. Люди не верили, что можно так просто избавиться от серьезных заболеваний. Ведь эту гимнастику можно применять в любое время, в любом состоянии, только надо иметь терпение и упорство. К примеру, можно сидя или стоя в метро снять головную боль, выровнять сердечную аритмию. Мне удалось, применяя опыт Александры Николаевны, выводить людей из астматического приступа, восстанавливать голос, улучшать двигательные функции без всяких лекарств с помощью дыхательной гимнастики. Но, к сожалению, привычное стремление к использованию таблеток мешало, снижая эффективность гимнастики, удлиняя процесс выздоровления.
Говорить о дыхательной гимнастике Стрельниковых можно очень долго. Но главное, что хочется сказать в заключение,— этой гимнастикой может пользоваться человек любого возраста, в любом физическом состоянии, в любой сезон, в любое время суток. Она всегда поможет, увеличит сопротивляемость организма любому заболеванию, принесет силы, энергию и хорошее настроение.
Борис Григорьевич Тевлин (лауреат государственной премии СССР, премии им. Ленинского комсомола и государственной премии РСФСР им. Глинки, заслуженный деятель искусств РСФСР, народный артист россии, профессор искусствоведения, зав. кафедрой хорового дирижирования московской государственной консерватории им. П.И. Чайковского)
С Александрой Николаевной Стрельниковой я познакомился в середине 80-х годов в Эстонии на летних курсах дирижеров. Это было в одном из курортных мест. Там собрались свыше 100 человек хормейстеров, композиторов, музыкальных деятелей. У них был такой певческий лагерь: были лекционные курсы, и они занимались хоровыми репетиционными занятиями. Я сам по приглашению эстонских хоровых дирижеров работал с хором этих дирижеров — разучивал с ними произведения русских композиторов. Там была такая дружная певческая семья, отличающаяся особой сплоченностью. На воздухе проводились интересные игры в виде распеваний, припевок, распевок. Вечерами мы играли в спортивные игры — волейбол, футбол.
И вот там я впервые увидел А.Н. Стрельникову, которая каждое утро в спортивном зале начинала со всей этой огромной массой людей свои занятия. До этого я очень много знал и читал о стрельниковской гимнастике. В Москве ведь это была очень известная фигура. К ней тянулись нити очень многих известных певцов, музыкантов и просто людей, которые были чем-то больны и пытались на практике применить ее дыхательную систему для лечения различных заболеваний.
Так что для меня то, что я впервые увидел А.Н. Стрельникову, было большим и радостным событием. Я увидел ее и в деле, и в человеческом общении: какой это был целеустремленный, энергичный, совершенно молодой душой, молодой вообще физически человек. Хотя ей уже тогда было, наверное, лет за 70. Эти занятия меня привели в такой трепет! Во мне взыграло чувство зависти, белой зависти. Потому что я уже тогда тоже мечтал приобщить Александру Николаевну к тем хоровым деяниям, с которыми я был связан. И так мы как-то с ней очень близко сошлись, подружились.
И после этого в тот же год я пригласил Александру Николаевну на занятия Московского хора молодежи и студентов, которым я много лет руковожу. И она несколько раз (я ее привозил и увозил) под восторженные возгласы всех участников хора проводила с ними свои занятия. А потом по ее просьбе наш хор снимался в документальном фильме, который делала о ней спортивная программа «Если хочешь быть здоров». И мы в консерватории в «свешниковском» зале (в котором когда-то проводил репетиции с Государственным хором А.В. Свешников) устроили показательный урок. А студия документальных фильмов (тогда еще была такая) снимала эту кинохронику.
Вот такая история моего знакомства с Александрой Николаевной Стрельниковой. И я должен сказать, что то, что я наблюдал, — вот эти ежедневные утренние занятия с хором по 30-40 минут, — они, конечно, оказывали неоценимую поддержку и пользу в дальнейшем певческом процессе. Так что искусство пения — это искусство дыхания. Это уже все знают.
К счастью, все знают, но, к несчастью, никто не знает, как это использовать. Я совершенно четко всегда различаю, когда звук поставлен на вдох и когда звук — бездыханный. И в этом плане после занятий А.Н. Стрельниковой, конечно, можно было хор уже не распевать. Потому что все уже цепко было, все четко было сделано, и можно было переходить сразу к музыке.
В 1986 г. я, являясь заместителем председателя Всероссийского хорового общества (потом это стало Всероссийским музыкальным обществом), возглавил творческую комиссию по академическим хорам. И у меня возникла идея (очевидно, опыт Прибалтики на это повлиял) — создать творческую мастерскую и при ней смешанный хор дирижеров-хормейстеров России. И так как в основу наших деяний легли русская хоровая музыка и русское хоровое исполнительство, то эту мастерскую мы назвали «Русское хоровое пение». И уже в 1987 г. мы провели в Москве первый съезд хоровых дирижеров России. Незадолго до этого я поговорил с Александрой Николаевной. Но так получилось, что она в те дни уже дала согласие поработать в каком-то другом городе.
Следующая творческая мастерская у нас была в 1988 г. в Москве. Но у нас тоже (не помню по какой причине) не было дыхательной гимнастики. Началась она с Саратова. В Москве мы уже сделали на базе этой мастерской смешанный хор хоровых дирижеров. А потом мы решили проводить эти встречи раз в году в различных городах России. Начали в 1989 г. с Саратова.
Я позвонил Александре Николаевне и узнал эту трагическую весть о ее гибели. Тут я познакомился с ее учеником, ассистентом и единственным наследником ее традиций Михаилом Николаевичем Щетининым. Учитывая то, что я все время говорил об Александре Николаевне, он быстро и оперативно откликнулся на мою просьбу. И мы привезли его в Саратов. Вот там, в большом зале саратовской консерватории начались эти первые занятия дыхательной гимнастикой. Первые дни это были собрания дирижеров-хормейстеров. Потом слава о нем и слух о нем пронесся по городу, и к нему уже с утра стали стекаться толпы людей. И вокалисты, и просто больные, и просто любители посмотреть, и просто зеваки, если так говорить. И все это было очень интересно.
Я сам подключился к этому активному процессу в большом зале консерватории. И надо сказать: вот те 40 минут, которые мы ему отводили,— они пролетали мгновенно. Потому что занятия его очень были насыщенными, эмоционально яркими. И всегда как-то это все было теоретически очень быстро и четко обосновано. Ну, практически — тут весь большой зал, весь партер подключался к этому действу. И стены дрожали, и пол трещал. Так что вот в этом году мы и познакомились с Михаилом Николаевичем. И я понял, что надо его и на будущее нам держать в нашей творческой команде.
В следующем году он уже с нами был в Нижнем Новгороде, потом через год он был с нами в Курске. А вот в 1993 г. он уже с нами был в Москве. Здесь у нас опять творческая мастерская была, уже шестая по счету. И вот уже здесь, в Москве, Михаил Николаевич опять участвовал с утра в этих занятиях. И надо сказать, что он умеет найти контакт с людьми. И дирижеры откликались на все его указания, чисто педагогические, творческие. Кроме того, потом они очень интересовались своими личными дальнейшими планами, судьбами, и находили с ним общий язык в этом плане.
Я в течение 12 лет руководил хором студентов Московской консерватории и уже с 1957 г. руковожу хором молодежи и студентов. После того, как я узнал эту систему, у меня каждая репетиция начинается с дыхательных упражнений. Ну, я не в полном объеме их использую, но 10-15 минут стрельниковских дыхательных упражнений — обязательно!
И, кроме того, я сам в какой-то степени, уже болея своими хроническими бронхиальными делами, каждое утро делаю эти упражнения. Каждое утро — это я вам как на духу говорю! И с хором все время: начинаем мы с дыхательных упражнений, потом вокально-хоровые упражнения, а потом уже репетиция, работа над музыкальными пьесами.
Мне эта система пришлась по душе и по нраву. Потому что я вижу на практике ее пользу.
От автора
Профессор Борис Григорьевич Тевлин — крупнейший дирижер современного хорового искусства, первый в стенах Московской государственной консерватории открыто заявил о признании дыхательной гимнастики А.Н. Стрельниковой и стрельниковской школы «естественного пения». На протяжении ряда лет работая с Б.Г. Тевлиным на съездах дирижеров-хормейстеров в городах России, я не только ему помогал, но и учился у него. Много раз присутствуя на репетициях этого выдающегося мастера хорового пения, я не только получал неописуемое удовольствие от слияния множества великолепных голосов в одну красивейшую мелодию, но и узнавал, как это делать, видел это. И дай Бог Вам здоровья и активного творческого долголетия, уважаемый Борис Григорьевич! Спасибо Вам за Александру Николаевну Стрельникову, которую Вы со всей щедростью, добротой и широтой Вашей души одаривали своим вниманием и поддерживали в трудное для нее время.
Людмила Ивановна Касаткина (народная артистка СССР, лауреат государственной премии СССР и РСФСР)
Я не могу молчать, я обязана рассказать людям о замечательных педагогах, с которыми довелось мне встретиться в жизни — с Александрой Северовной и Александрой Николаевной Стрельниковыми.
Я — актриса Центрального театра Советской Армии. Большая сцена нашего театра требует от актеров огромного напряжения физических сил и, особенно, голосового напряжения, так как в зрительном зале очень плохая акустика.
В результате напряженной работы на этой сцене я получила кровоизлияние истинной голосовой связки. Профессор отоларинголог В.А. Фельдман-Загорянская, которая поставила этот диагноз, запретила мне разговаривать. После у меня образовался узел на связке, и я понимала, что стою перед операцией. И вот тут-то счастливый случай познакомил меня с этими замечательными педагогами.
Помню, иду я по улице, печальная, грустная. Встречает меня певец из театра Станиславского и спрашивает: «Как Вы поживаете?» А я ему пишу на бумажке: «У меня узлы на голосовых связках, не могу говорить!» Он тогда останавливает машину и везет меня в Сокольники. А я была уже назначена на операцию.
Александра Северовна начинает со мной заниматься. И утром, и днем, и вечером. Я не уезжала от них домой. И вот 8 дней я прозанималась. Она говорит: «Идите, покажитесь ларингологу» Прихожу к В.А. Фельдман-Загорянской, она говорит: «Что произошло? Узлов нет!»
И вот потом уже все их рвали на части — и в театре Маяковского, и в Оперетте, всюду.
Позднее начала с нами совершенно блистательно заниматься Александра Николаевна. Она была такая крепкая, физкультурного телосложения, еще молодая. И она требовала от нас невероятной затраты физических сил.
С тех пор, как я поправилась и начала играть, я уже просто не могла жить без этой гимнастики и этих людей. Они ко мне приезжали, они меня выручали, они меня спасали. Однажды я увидела у Стрельниковых молодого человека — Мишу. Я тогда уже обратила внимание на этого мальчика, который был очень способным учеником. Теперь он — Михаил Николаевич Щетинин.
Когда я преподавала потом 12 лет в нашей студии с Сергеем Николаевичем Колосовым в ГИТИСе, я поняла: научить никого нельзя. Человек может только сам научиться. Александра Николаевна мне рассказала, как спасла Мишу от астмы. Он вылечился и начал тоже заниматься с больными, ассистировать ей. Единственный человек, действительно, по-настоящему овладевший этой гимнастикой и их системой, — это Мишенька Щетинин.
Я очень верю, не верю — верую в эту дыхательную гимнастику! Когда мне становится хуже, ко мне буквально летит Мишенька. Я уже не представляла себе жизни без него, хотя я сама хорошо умею делать упражнения. Я овладела этой гимнастикой, могу заниматься сама и даже уже могу еще кого-то спасти. Овладев этой гимнастикой, делюсь с людьми, стараюсь им помочь. Но Миша это делает блистательно! Дело в том, что когда ты сама занимаешься, то все равно не затрачиваешь такое количество сил, которое нужно затратить за урок. А он своей энергетикой, очень сильной, своим спортивным духом заставляет меня заниматься с такой отдачей, что голос начинает сразу звучать!
Дикция — это вежливость артиста. Не заставляй напрягаться зрителя, слушателя. Понять можно головой, а почувствовать можно через оттенки звучания голоса. Голос для меня очень много значит, и потому я, действительно, занимаюсь дыхательной гимнастикой Стрельниковой всю Жизнь.
Я должна сказать всем певцам и актерам: если у вас возникнут проблемы с голосом, — немедленно обращайтесь к доктору М.Н. Щетинину. Являясь специалистом высочайшего класса, он в кратчайшие сроки поможет вам восстановить утраченное звучание голоса и решить другие проблемы со здоровьем.
Я счастлива, что Александра Николаевна Стрельникова воспитала себе достойную смену!
От автора
Еще мальчишкой я помногу раз смотрел фильмы с участием Л.И. Касаткиной «Укротительница тигров», «Вызываем огонь на себя», «Операция «Трест», «Душечка». Думал ли я тогда, живя в поселке Кубанский Краснодарского края, что вот эту актрису, на которую я с обожанием смотрел из зрительного зала маленького сельского клуба и сидя дома перед экраном черно-белого телевизора, я неоднократно буду видеть в театре? Мало того, — общаться с ней на протяжении целого ряда лет, видеть рядом с собой ее глаза, ее очаровательную улыбку, слышать ее неповторимый «касаткинский» голос! И помогать ей «чинить» этот голос, голос пантеры Багиры из бессмертного мультфильма «Маугли» — разве это не счастье?!
Я не знаю другой драматической актрисы, которая так серьезно относилась бы к постановке голоса, как Людмила Ивановна Касаткина. Поэтому, когда она мне звонит и говорит, что у нее проблемы с голосом, я бросаю все и мчусь к ней на помощь.
Она невероятно работоспособна и удивительно послушна. Заниматься с ней — одно удовольствие. Она ловит каждое слово, мгновенно и беспрекословно выполняет каждую рекомендацию. И — преображается! Тут же, на глазах, с каждой «сотней» стрельниковских вдохов-движений! Через 10-15 минут после начала занятий глаза у нее начинают сверкать, голос — звучать, и с восторгом победительницы она проговаривает фразы из монологов своего очередного спектакля.
Помню, Людмила Ивановна позвонила и сказала, что она «вдребезги» простужена, а ей через 4 дня играть королеву Елизавету в спектакле «Ваша сестра и пленница». Отменить спектакль или, может быть, я смогу что-нибудь сделать?.. «Будете играть» — ответил я легендарной актрисе.
Она занималась неистово! Каждый день она бросала вызов своей болезни. В день спектакля мы с утра занимались у нее дома, а вечером я поехал к ней в театр. Людмила Ивановна уже ждала меня в гриме и в костюме Елизаветы. Мы позанимались минут 15, и я пошел в зрительный зал смотреть спектакль. Вообще, это пьеса о Марии Стюарт. Ее играла очень известная и очень талантливая актриса. Но что делала на сцене Народная артистка Касаткина, — не поддается никакому описанию! Я замирал от восторга, давился слезами, я был на грани шока!
Господи, дай этой актрисе долгой жизни и потрясающих ролей — какое счастье, что она у нас есть!
Маргарита Борисовна Терехова (актриса, народная артистка России)
Гимнастика Стрельниковой была со мной всегда и везде. Когда у меня был свой коллектив, — куда мы только не ездили, — и перед каждым спектаклем я делала эту гимнастику. Не помню точно год, когда мы познакомились с Александрой Николаевной, но уже тогда года два она была у нас в театре. Уже кого-то спасала, уже я что-то слышала. Я просто видела что-то такое рыжее, окрашенное, смешное... И совершенно не подозревала, что рядом ходит гений и феноменальное существо. Но когда мы с ней пересеклись, наконец, познакомились...
Я бы счастлива была вспомнить, какой был повод. Но я уверена, что это было спасение чего-то — голоса или чего-то еще. Это мгновенно получилось — такой взаимный контакт и, в общем, любовь.
Помню, как она кричала мне вслед: «Рита! Только не коли мальчику антибиотики!» Это была дружба, любовь и дружба. Душевная любовь... Я уезжала в Белоруссию на съемки фильма «Давай поженимся» с маленьким ребенком (меньше года было Сашке). Вспоминаю ее слова, потому что месяц я боролась! Положили в блок с нянечкой мальчишку. Мгновенно оба заболели. Я забыла, что там повышенная влажность.
Я специально подробно говорю — кто такая Александра Николаевна. Она мне-то кричала вслед...
Месяц я сопротивлялась антибиотикам, месяц! Передо мной стояла тетка, вот такими слезами плакала и говорила: «Я 25 лет... Впервые мне не доверяют!» Я говорю: «А у меня один ребенок! Один мальчик у меня... Другого — нету!» Я не говорила: «Александра Николаевна предупреждала» — кто знает Стрельникову? Я говорила: «А я — не допущу!» Я говорила: «Таблетки все спускайте в раковину через кран», выбрасывать — видно было...
Месяц я держалась. Потом, наконец, консультация профессора. Видела я, как других детей выносят пластом. Выносят из больницы, лежащих пластом, исколотых антибиотиками. И профессор говорит: «А мама — права...» Посмотрел на мальчишку, осмотрел его и сказал: «А мама — права».
Вот что такое Александра Николаевна!
Я не буду называть фамилию актрисы, потому что ей не будет это очень приятно. Она должна была играть главную роль. Замены не было, а она без голоса вообще. И Александра Николаевна спасла эту актрису, она ей восстановила голос — я свидетельствую. Та сыграла весь спектакль и снова замолчала. Я говорю: «Александра Николаевна, чего же она не продолжает занятия?» Я и актрису спросила: «А в чем дело?» А она говорит: «Там надо двигаться, нагибаться, разгибаться — она ведь заставляет! Представляете?!»
Актер, действительно, должен быть здоров. Особенно, киноактер, который то в горах, то невесть где. И, причем, с травмами... Во ВГИКе1, к сожалению, преподают Стрельникову (так называемую!) при закрытых окнах, в совершенно душных классах...
Мы должны снова вернуть истину людям. Конечно, кто работал с Александрой Николаевной, кто глубоко знает гимнастику и передает ее другим, тот никогда не забудет стрельниковскую гимнастику. Тот всегда ее носит с собой. Другое дело, что как бы невольно получается так: сам-то ты делаешь, но у тебя нет времени доказывать. Ты же не можешь доказывать всю свою жизнь, как она тебя спасала. А кто-то ведь ничего про это не слышал, ничего не знает. Смеются...
Сейчас самое время вспомнить об Александре Николаевне. «Запомните, эту гимнастику придумали артистки, — говорила она. — Поэтому это должно быть легко, весело и просто». Она сама была певицей, она всегда была в театрах — ей это очень нравилось. Она очень любила театр. Сколько у нее оперных было!
Однажды к ней пришла молодая оперная певица и в очень быстром темпе стала делать гимнастику. Я спрашиваю: «Александра Николаевна, почему так быстро?» Она отвечает: «Ей — можно!» Но это только тем, кто уже хорошо владеет техникой. Вначале, конечно, этого делать нельзя. В начале занятий гимнастику нужно делать точно: нужно овладеть дыханием и совмещать его со сжатием воздуха в легких. Это — основное.
И только чистый воздух! Пойди сейчас, найди в Москве чистый воздух. Я сколько раз слышала: 60-80% выхлопных газов — это то, чем мы дышим. В такой атмосфере, рядом с машинами, когда тебе в нос ударяет выхлопной газ, нельзя делать стрельниковскую гимнастику! Глубокой ночью или на рассвете нужно открыть окошко и проветрить квартиру, а уж потом можно делать. Александра Николаевна всегда говорила: «Только на свежем воздухе!» И опять же можно найти вариант — внутренние дворы. Если вы за городом — ничего не бойтесь! Выходите в сад и там дышите себе, сколько хотите. Просто дышать хорошо, но со стрельниковской гимнастикой — лучше! Она этим свежим воздухом все у вас там внутри исцеляет.
Александра Николаевна купалась до первых белых мух, до первого снега, на балкон всегда выскакивала, поэтому иногда простужалась. «Когда мы заболеваем? — говорила она.— Когда мы не делаем стрельниковскую гимнастику! Не допускайте болезни. Вы просто делайте гимнастику заранее!» Ну и сама для нас была примером с этими купаниями аж до полыньи. Думаю, она здоровела от того, что стольких людей спасала.
Сама Александра Николаевна, конечно, появилась в театре раньше нашего знакомства. Я целых 2 года пропустила, не зная, кто со мной рядом в театре Моссовета. Она всегда приходила, когда я играла «Царскую охоту» и другие спектакли. В театре Сатиры Александра Николаевна очень любила Андрюшу Миронова и Таню Васильеву.
Свою профессию она бросила, когда стала всех лечить. Она сама нам рассказывала, как стала с трех лет брать детей. Трехлетние дети — астматики...Она стала их жалеть — она просто не могла иначе. Она говорила: «Ты меня вспоминай — и делай!»
Сколько времени прошло с тех пор, как уже нет Александры Николаевны... Как нет?.. Она — есть! Потому что мы все время делаем ее гимнастику. Она с нами все время!
Александра Николаевна мне рассказывала, как один раз ее допустили до международного симпозиума, где были иностранные представители. Ее же никуда не выпускали... Подошел к ней наш какой-то «великий» врач. Он подошел к ней лицом к лицу, чтобы остальные не слышали. (Но все услышали!) И говорит: «Мог бы — своими руками удушил!» А она ему звонко так: «Ну, конечно, если меня признают, — надо позакрывать все ваши институты!»
Она нам рассказывала, как она ученых на своих лекциях поднимала с мест (у нее голос такой, все время повышенный, хохочущая такая). Она заставляла их подняться и начинала сразу делать «Рок-н-ролл». И они с удовольствием все делали. Не было ни разу ни одного зала, который бы она не расшевелила.
А когда ей выдали авторское право, ей соревнование устроили. Дали какую-то очень тяжелую больную. А для сравнения был какой-то другой больной, полегче, пользующийся всеми химическими лекарствами и медицинскими препаратами. Ну, естественно, у ее больной сразу стала снижаться температура, все пошло на лад. И только таким путем, абсолютно практическим, они вынуждены были выдать ей авторское свидетельство. Просто потому, что сделали вот такую публичную проверку.
Ведь были же публикации в журналах о ее гимнастике, и почему-то много писем присылали деревенские люди. Она рассказывала (из письма): «Вы знаете, я теперь копаю картошку на Ваше дыхание, и мне теперь не тяжело...» Другая пишет: «Я шла от электрички с тяжелейшими сумками... И теперь хожу с дыханием Вашим, и мне совершенно не тяжело!..» Люди пишут в 70 или в 80 лет: «У нас были двойные подбородки — их нету теперь... Мы только с Вашей гимнастикой все наши работы совершаем...» Это, конечно, совершенно гениально!
Вот почему мы обязаны сохранить эту гимнастику — мы, как носители истины. Вот кусочки истины, вот эти маленькие искорки мы все в себе сохранили. И все должны снова вернуть людям. Я должна сказать: когда я делаю эту гимнастику, люди замечают, — они всегда в конце концов приобщаются.
Когда мы снимали «Собаку на сене», я приехала в Ялту. Там, в Ялте, весной, когда все время в декольте и тебя продувает насквозь, только стрельниковская гимнастика меня спасала. И все побережье, все пляжи делали стрельниковскую гимнастику (мамочка прислала мне описание)! Потому что видели, что я там такое творю на берегу! Александра Николаевна говорила: «Делай в метре от моря, не дальше».
Она говорила про горы, что горы — да, это тоже хорошо. Если ты там поживешь, ты будешь себя хорошо чувствовать. Но когда ты спустишься, у тебя все вернется обратно. Потому что живешь ты не в горах. А вот, — говорит, — море — действительно целительно. Но только надо быть от него не дальше, чем в метре. Чуть-чуть дальше — уже не доходит до тебя целительный воздух самого моря. Этот метр мне четко запомнился. Это удивительно... И я всегда, кстати, где бы я ни была у моря, всегда сажусь у самого краешка.

24 Ответ от Giperion

  • Giperion
  • Administrator
  • Неактивен

Re: Дыхательная гимнастика Стрельниковой

Но вот последний раз меня совершенно поразило — я была одна... Это было первый раз этим летом. Я была в Судаке, был август. И я одна там делала стрельниковскую гимнастику. Никто, никто не делал! И вот это меня поразило. Обычно ну хоть где-то кто-то тоже делал. Поколения сменились, и никто не помнит, никто не вспоминает. Сидят себе, лежат в лежку — прожигаются, как на сковородке. И никто ничего не помнит. Я даже спрашивала...
И поэтому вот сейчас мы, конечно, обязаны это возродить. Мы с вами, которые живы-здоровы и которые (слава тебе, Господи) только ею и держимся!
Мы — продолжатели дела Александры Николаевны
Стрельниковой. Это совершенно точно. А про Мишу она всегда нам говорила: «Все предавали... Но Мишка — никогда не предавал!» Михаил Щетинин был последний, не просто преданный ученик, а последний, кто действительно знает метод Александры Николаевны, годами совершенствовавшийся. И традицию эту полностью в себе сохранил и вынес. Сохранил до сегодняшнего дня.
Мы сейчас все обеспокоены тем, сколько появляется невесть какой литературы. Мы — носители истины. Но мы не будем писать книжки. А Михаил Щетинин, дай Бог ему здоровья, действительно продолжает последовательно заниматься только этим — стрельниковской дыхательной гимнастикой, которая исцеляет. Поистине исцеляет. Поэтому на самом деле дай Бог ему здоровья и выдержки.
И все мы с Вами — все! Никогда не забывайте сразу к нам обращаться, кинуть клич, если нужна какая-то поддержка. Потому что искажения — хуже! Лучше вообще не знать. Искажения истины — хуже. И здесь — нюансы. Она легкая, эта гимнастика. Но попробуй здесь что-нибудь спутай. Попробуй сделать наоборот — не при сжатии двух локтей вдох (ты сжимаешь легкие). И какой вдох — специальный: короткий, шумный! И не думать о выдохе. Это — заповедь. Это просто. Но это надо делать точно. Значит, обязательно нужно практически показать. Поэтому эта школа совершенно необходима.
От автора
Маргарита Терехова! Одна из гениальнейших актрис современности, любимица Юрия Александровича Завадского, любимица Андрея Тарковского, любимица Александры Николаевны Стрельниковой! Александра Николаевна называла Маргариту Борисовну Риточкой, и всегда смотрела на нее какими-то «особыми» глазами. В них было столько ласкающей теплоты, нежности, любви. Это были глаза любящей матери. У Александры Николаевны Стрельниковой не было детей, но Маргариту Терехову она любила, как свою родную дочь.
Маргарита Борисовна творит высочайшее искусство. Необычная, несвойственная никакой другой актрисе пластика движений, переливающийся, искрящийся, необыкновенного «хрустального» тембра голос, фейерверк эмоций и внешность царицы! И энергетика, лавиной сползающая со сцены в зал, хватающая за горло и заставляющая сердце подпрыгивать до подбородка!
Этой актрисой невозможно не восхищаться. «Кто? Терехова?— сказала мне одна известная писательница. — Да у нее же гипноз! Я однажды после ее спектакля забыла, куда я еду!»
Уже после того, как не стало Александры Николаевны, я по приглашению Маргариты Борисовны был на премьере эстонского фильма «Только для сумасшедших», в котором она сыграла главную роль. Все, что делает актриса М.Б. Терехова на сцене и на экране, приводит меня в восторг. Но то, что мы увидели в просмотровом зале Киноцентра на Красной Пресне, просто ошеломило меня! На международном кинофестивале в Сан-Ремо Маргарита Терехова получила «Гранд-при» за лучшую женскую роль в этом фильме.
Совсем недавно я побывал в театре Моссовета на спектакле «Милый друг» по Мопассану, в котором занята Маргарита Борисовна. Блестящий спектакль! Как жаль, что он идет всего лишь один раз в месяц!
Актрису такого масштаба нужно снимать в кино непрерывно! Народная артистка России Маргарита Борисовна Терехова, слава Богу, находится в прекрасной артистической форме и регулярно делает стрельниковскую гимнастику. Хотите соприкоснуться с духом А.Н. Стрельниковой — посмотрите в театре спектакль с участием М.Б. Тереховой.
Анна Савовна Терехова (актриса)
Мама привела меня к Александре Николаевне Стрельниковой не только потому, что мне нужен был голос — его постановка и правильное дыхание... Дело в том, что в детстве я немножко заикалась.
Начиная занятия со мной, Александра Николаевна всегда говорила замечательные слова про Маргариту Борисовну. Она мне каждый день говорила, какая мама замечательная актриса — она ее видела в таком-то спектакле. В начале урока всегда была 10-минутная лекция, а потом я начинала делать дыхательную гимнастику. Это было здорово с воспитательной точки зрения.
Александра Николаевна очень любила Маргариту Борисовну Терехову. И я думаю, что она, наверное, занималась со мной только из-за нее, потому что однажды она мне сказала: «А для чего тебе нужно быть актрисой? Я вообще считаю, что если мама — такая актриса, то дочери делать уже абсолютно нечего!» Меня это так потрясло! Я так растерялась, стою, молчу. Я вообще была очень стеснительной.
И вот для меня одним из стимулов было доказать, естественно, не самой Александре Николаевне, а всем. Я поняла, что очень многие так думают и будут думать все время. Раз уж я дочь такой мамы, то мне нужно обязательно все время доказывать.
Я вылечилась тогда благодаря занятиям с Александрой Николаевной. Она давала мне специальные трудно произносимые слова, и я повторяла их помногу раз. И мне все это очень помогло. Мама всегда перед спектаклем занимается; и я тоже стараюсь это делать. Для меня стрельниковская гимнастика — это обязательная тренировка перед спектаклем. После нее — сразу совершенно другое состояние, другое ощущение. ...Она помогает мне сыграть тяжелый спектакль. Я стараюсь хотя бы понемногу делать ее утром и вечером перед сном.
Александра Николаевна всегда наказывала делать дыхательную гимнастику на берегу моря, на чистом морском воздухе, и мы с мамой, когда были в Ялте, где снимали фильм, делали ее — мама на одном пирсе, я на другом. Мама, бывая на море, делает эту гимнастику при любых обстоятельствах. Когда съемки проходили на Плещеевом озере, мы с мамой делали гимнастику и там, живя в санатории. Самочувствие — совсем другое.
Александра Николаевна говорила: «Нужно от этого получать удовольствие!» И я часто во время тренировок достигаю такого момента, когда мне не хочется ее прекращать.
Я должна сказать и про свою бабушку, мамину мать, Томашевич Галину Станиславовну, которая тоже была актрисой и несколько раз встречалась с Александрой Николаевной. Они любили говорить про мою маму. Моя бабушка прекрасно делала стрельниковскую гимнастику, и это тоже было для меня стимулом. Мы с ней по 1000-1500 вдохов-движений делали, и я очень благодарна бабушке за то, что она дома заставляла меня делать эту гимнастику. У нее сохранились описания упражнений, перепечатанные со слов Александры Николаевны, которые я даю своим знакомым, нуждающимся в этой гимнастике.
Теперь мой сын, которому 16 лет, тоже прекрасно знает и делает стрельниковскую гимнастику. У него тоже легкие запинки в речи. Мы ходили во многие логопедические группы, и Миша даже демонстрировал ее... Он делает гимнастику каждый день хотя бы понемногу, и ему это очень помогает. Он приходит из школы уставший, но я ему говорю: «Не получишь есть, пока не сделаешь гимнастику!» Он начинает ее делать — и усталости как не бывало. Не говоря уже о разных болезнях, которые неизбежно возникают у каждого человека.
У меня всегда слабым местом было горло. Недавно мне пришлось играть спектакль с ангиной, но я все время делала стрельниковскую гимнастику. А у Миши, если он начинает делать гимнастику, быстро проходит насморк.
Так что результат — налицо. Но ее нужно делать правильно. Малейший нюанс не так — и уже не будет того лечебного эффекта, который должен быть.
Лариса Ивановна Голубкина (актриса, народная артистка России)
Впервые увидела Александру Северовну Стрельникову как только пришла в театр. Это был 1963-й или 64-й год, ей уже лет за 70 было тогда. Это была такая старая интеллигентная дамочка, и сначала я занималась только с Александрой Северовной.
До этого я 5 лет занималась в оперном классе у Максаковой, пела Аиду. Меня взяли как меццо-сопрано, а потом Максакова повысила мне голос. Звуковедение мне было понятно, но мне не хватало дыхания. Я никак не могла выработать вот это длинное дыхание, которое нужно для оперного певца. Мария Петровна мне долго объясняла, как могла. Я от страха-то и пошла в драматический театр. Если бы я раньше Александру Северовну встретила, может быть, я и продолжала бы быть певицей. Она меня научила самому главному — понять это самое дыхание, необходимое для оперного певца. Откуда оно идет и куда его посылать. Ведь благодаря правильному дыханию идет правильный звук.
Александра Северовна была в театре Советской Армии уже давно, где-то с 1959 г. Я еще занималась оперным голосом, да и у нас в театре какие-то оперетты шли. И я ездила к ним домой в Сокольники. Они жили в каком-то бараке. Просто барак был с длинным-длинным коридором. У них была одна большая комната, вся увешанная коврами: ковры были на стенах, на полу.
Александра Северовна занималась только с певцами. Это были певцы с настоящими голосами. Нынешним певцам не нужно ничего — ни дыхание, ни голос. Александра Северовна абсолютно четко заставляла работать вот эту гимнастику, железно работать. Чтобы человек понял физически, откуда берется дыхание и куда оно посылается. К сожалению, добрая половина населения все равно дышит верхней частью легких. Поверхностное дыхание — это гибельное дело.
После того, как мы с Александрой Северовной позанимаемся дыханием, она перевязывала мне мою тонкую талию солдатским ремнем плотно-плотно (у нее был такой солдатский ремень с металлической пряжкой), заставляла меня сесть на корточки и петь те оперные арии, которые были в моем репертуаре. И я шла вперед от двери к ней на корточках, упираясь в этот ремень, и пела. Идешь вот так вприсядку и поешь.
Не заниматься дыханием, приседая, а петь на присяди. Полной присяди с дыханием у Стрельниковых никогда не было, а вот петь на корточках очень полезно. Это очень неплохой тренаж для любого артиста. Если бы я не прекращала это делать, может быть, я бы до сих пор ходила на корточках, всю жизнь. Потому что это очень хорошая гимнастика. Но, вы же понимаете, какие мы все ленивые: мы можем это делать, а можем и не делать.
Александра Северовна Стрельникова была из дворянской семьи, пела в опере. Она говорила мне, что она училась в Италии. Только мы ведь молодыми были. А молодость знаете какая — все мимо ушей. Она говорила, где конкретно она училась и где пела. До 1917 г. они жили прекрасно и благополучно, асе было нормально. А дальше уже все как пошло!
Александра Северовна никогда не говорила, что она что-то там лечит. Она занималась только пением. Она приходила в театр к Андрею Алексеевичу Попову. И хотя он был не певец, но она всегда его «разогревала» перед спектаклем, учила, как правильно дышать.
Когда ее не стало, я время от времени занималась с Александрой Николаевной. Она тоже в театр приходила заниматься с Л.И. Касаткиной. Ф.Я. Чеханков у нее занимался, еще кто-то — не помню. Александра Николаевна для меня была немножко резковата. Она постоянно сражалась с официальной медициной. Она же все время говорила: я вот это лечу, то лечу. И этим самым вызывала раздражение. Конечно, если бы не было результата, то мы, актеры, наверное, даже не вспомнили бы. Но был очень хороший результат, поэтому мы вспоминаем добрым словом.
Александра Николаевна очень любила Андрюшу1. Он очень часто занимался с Александрой Николаевной. У него были очень слабые голосовые связки, потому что он неправильно дышал, курил и, конечно, очень много работал, работал «на горле». Поэтому у него были кровоизлияния.
Александра Николаевна его «ставила» на место. С ней он разговаривал и даже пел. Он очень много работал, часто уезжал, переезжал. Может быть, в этой суете он и мог пропустить какие-то занятия, но он никогда не забывал про Александру Николаевну. Андрюша был очень воспитанный человек.
Как только вот эти сложные спектакли — «Ревизор», «Фигаро», — Александра Николаевна тут же ему об этом напоминала. Еще до того, как Андрюша приходил на грим, Александра Николаевна уже была «на стреме». Она уже сидела и ждала его на служебном входе. И даже если ему лень было, — «Извините, пойдемте заниматься!» И он шел, как миленький, он ведь был очень обязательный. И ему это было необходимо.
Что касается книжки, в которой написано, что Андрей Миронов приседал по 256 раз, то я могу сказать одно: никто не должен без специалиста по книжке делать эти упражнения. Вот я лично — не буду делать 256 приседаний, заткнув одну ноздрю. Это может быть чревато последствиями. Надо обращаться только к специалисту. Я абсолютно точно ручаюсь, что Михаил Щетинин способен показать. Если не хотите у него заниматься, так придите посмотрите, как точно это нужно делать. Нельзя просто так огульно писать.
Вот этот товарищ Девянин. Я его никогда не видела у нас в доме и никогда не видела его на занятиях у Андрюши. Андрюша занимался со Стрельниковой или у нас дома, или в театре. В театре он занимался перед спектаклем. Я не уверена, что Девянин сидел перед спектаклем в театре Сатиры и считал: сколько раз он приседал. Просто этого не может быть. Это просто додумано, дофантазировано.
Вот удивительная вещь, я вам хочу сказать, удивительна для драматических артистов. Вообще это по-дурацки как-то все устроено: драматические артисты не обращают внимания на голос и на постановку дыхания. Это же самое главное! Раньше в старой русской школе занимались дыханием. Сейчас другое время — голос не нужен. Сейчас наши певцы поют — визжат! Сейчас все компьютер делает. Молодым актерам это надо давать, воспитывать их. Им нужно ставить дыхание. Они просто не в курсе.
Ведь Александра Николаевна действительно могла правильным дыханием снять покраснение, отек связок, предузелковое состояние. Это точно — 100%. Это лучше, чем хирургическое вмешательство. Ведь хирургическое вмешательство меняет звуковедение. Вот у меня, я считаю, очень хорошее, очень длинное поставленное дыхание. Оно происходит у меня автоматически. И в этом мне помогла именно школа Стрельниковых. И я «утрамбовала» в себе эту школу.
А еще от гимнастики А.Н. Стрельниковой, если ею заниматься серьезно, появляется невероятная энергия. И я «засекретила» это. У меня часто спрашивают: «Откуда ты ее берешь?» Ведь у меня же могут из глаз искры сыпаться! Я знаю: я вот сейчас вздохну по стрельниковски, и у меня сразу мгновенно появляется энергия. Именно от этого. И это — мой секрет.
Когда мне нужно «взять власть в свои руки», я делаю стрельниковские упражнения. Упираюсь в диафрагму так, как меня учили Александра Северовна и Александра Николаевна, и — порядок! Это уже профессионально, за много лет. Это уже на всю жизнь.
Однажды я была в Новосибирске — там была такая «тусовка», на которой я пела. Перед выступлением, как обычно, подышала по Стрельниковой. И вот Малахов2 так смотрел на меня! После этого я села, а потом пошли обедать. Он на меня смотрит и говорит: «Лариса, ну как же так! У тебя только что — ты вот пела, — а у тебя из глаз сыпалось что-то такое... Какая-то энергия!»
Почему Александра Николаевна всегда была такая энергичная? Потому что она сама, показывая свою гимнастику больным людям, все время находилась в этом энергетическом состоянии. Александра Николаевна ведь 1912-го года рождения. Значит, ей сейчас было бы 92 года. Она старше моей мамы. Моя мама к 72 годам совсем еле живая была, а эта бегала! Гимнастика, которую они изобрели, — энергетическая.
Мы же все занимались у Александры Николаевны, а передалось-то только одному— одному передалось! Я не задаю вопросы: кто он, что он, откуда он? Но я понимаю: есть какая-то связь между людьми. Значит, его так заинтересовало это! Ему так это стало необходимо, что оно вошло в него так естественно... Вот это — способ стрельниковской гимнастики! Других таких людей я не видела. Я когда увидела его — я поняла, что у него можно взять урок. Вот так я бы сказала. То есть не можно, а нужно!
Михаил Николаевич Щетинин абсолютно точно, один в один показывает гимнастику Стрельниковых такой, какой она должна быть. Это я подтверждаю. И я абсолютно точно это знаю, зная мать и зная дочь Стрельниковых. Я знаю это из первых рук!
От автора
Моя встреча с этой удивительной актрисой не могла не состояться. Я знал о ней все, так же как знал все о любимце Александры Николаевны Стрельниковой — актере Андрее Миронове. А Миронов и Голубкина — это ведь было единое целое!
Но так получилось, что моя учительница не успела нас познакомить. Она всегда знакомила меня с дорогими и близкими ей людьми. Лариса Ивановна Голубкина является одной из них. Жизнь моей учительницы была не сахар. Она часто не успевала делать то, что планировала. Вот не успела и здесь.
Из уст Александры Николаевны я знал, что Александру Северовну Лариса Ивановна любила больше, была одной из самых ее прилежных учениц. И Александра Северовна говорила дочери, что если бы Голубкина захотела, она могла бы из нее сделать прекрасную оперную певицу.
На протяжении многих лет я работал в санатории-профилактории «Знамя революции». Это район Тимирязевской улицы. В этом профилактории работал известный врач, занимающийся «чистками» кишечника. Я занимался с его пациентами дыхательной гимнастикой А.Н. Стрельниковой, т.к. она великолепно «расшлаковывала» весь организм.
И вот занятия с очередной новой группой. В начале сеанса, рассказывая о своей учительнице, я обратил внимание на одну пациентку, лицо которой мне было очень и очень знакомо. И я стал лихорадочно вспоминать, где и при каких обстоятельствах я мог ее видеть. А если она у меня занималась, то когда и где?..
Надо сказать, что уже несколько дней эта группа сидела на голоде, на женщинах не было абсолютно никакой косметики, и вообще вид у них был довольно изможденный. Я как мог вселял им веру в «светлое будущее». И вот мы стали заниматься. Так как эта женщина делала стрельниковскую гимнастику лучше всех, то я про себя отметил: ага, значит, точно у меня была, но где и когда? И тут вдруг на одном из упражнений эта пациентка сделала какое-то едва уловимое «лишнее» движение. Я сделал ей замечание. Она не отреагировала никак. Продолжаем заниматься, я снова пытаюсь вспомнить, где и когда она у меня занималась. Снова на одном из упражнений у нее какое-то лишнее движение. Я опять делаю ей замечание. И она вскользь бросает: «Ну... потом!»
И тут вдруг я неожиданно свирепею, делаю шаг к ней навстречу (а они стояли вокруг меня полукругом) и цежу сквозь зубы: «Если Вы думаете, что после сеанса я буду возиться с Вами с одной, то Вы глубоко заблуждаетесь!» Отворачиваюсь он нее с намерением продолжать занятия и вдруг чувствую, как у меня от ужаса начинают в прямом смысле слова шевелиться на голове волосы. Я понял, кто эта женщина, я наконец-то ее узнал — Лариса Голубкина!
За те 12 лет, которые я был рядом с Александрой Николаевной, у нас каких только артистов не было, поэтому я привык к знаменитостям. Но ведь это же Голубкина — любимица Александры Северовны!
Кое-как мне все же удалось взять себя в руки и довести лечебный сеанс до конца. Закончив занятия, я предложил пациентам, которые после 2000 стрельниковских вдохов-движений уже не выглядели такими «замученными», как до сеанса, присесть в кресла и отдохнуть. Посыпались вопросы. Кто-то что-то спросил об Александре Николаевне, и я вдруг подумал: «А — была — не была, пропадать так с музыкой!» И, повернувшись к сидящей в кресле Л.И. Голубкиной, сказал: «Вот здесь присутствует Лариса Голубкина. Она занималась еще у Александры Северовны Стрельниковой и подтвердит мои слова!» И приготовился к «мести».
Лариса Ивановна Голубкина, сидй в кресле, кладет ногу на ногу и говорит: «Я потрясена — та же манера двигаться, та же манера говорить, даже интонации те же! У меня такое ощущение, как будто я побывала на уроке Александры Николаевны Стрельниковой!»
Уж чего-чего, но такого я не ожидал. Я готов был встать перед ней на колени! Она не стала сводить счеты в ответ на мое (если говорить честно) хамство, а высказала свое объективное мнение о лечебном сеансе. А ведь это — главное!
Вот так состоялась моя первая встреча с актрисой Ларисой Ивановной Голубкиной, которую множество раз до этого я видел в кино и в театре. Это был, наверное, 1995-96-й год.
Но и это еще не все. На втором телевизионном канале была передача «Врача вызывали?» Вела ее Е.В.Малышева.
Она обычно приглашала в студию кого-нибудь из известных артистов, а уже тот представлял врача. Вот так она пригласила и Л.И. Голубкину. И та сказала: «А вот я много лет занимаюсь дыхательной гимнастикой Стрельниковой... В Москве живет и работает единственный продолжатель ее дела доктор М.Н. Щетинин». И практически вынудила Малышеву показать в своей передаче небольшой сюжет обо мне.
И вот такая она во всем — бескорыстная, бесхитростная, отзывчивая, справедливая — талантливейшая актриса, Народная артистка России Лариса Ивановна Голубкина!
Ольга Борисовна Воронец (певица, народная артистка России)
Это было несколько десятков лет тому назад. Меня только что перевели из областной филармонии в Москонцерт. Нагрузка у нас всегда была большая — масса концертов. И случилось так, что я вдруг простудилась и заболела. Попела с больным горлом — и совершенно осипла. Была в ужасе! Никакие снадобья не помогали. Врачи сказали, что у меня узлы на голосовых связках. Что нужно оперативное вмешательство и какое-то особое лечение.
Кто-то мне подсказал пойти к замечательному врачу-фониатру В.А. Загорянской-Фельдман, которая работала в поликлинике Большого театра. Валентина Александровна посмотрела мое горло и говорит: «Нет, у Вас узлов нет! Это у Вас маленькие кусочки мокроты, которые прилипли к связкам. И такое впечатление, что у Вас на голосовых связках певческие узелки. Знаете... есть замечательная женщина... Она педагог вокала и работает у Вас в Мосэстраде (тогда Москонцерт еще назывался Мосэстрадой). Она Вам поможет». И дала мне адрес и телефон Александры Северовны Стрельниковой.
Я позвонила и поехала по указанному адресу. Это было в Сокольниках. Там еще была такая пожарная каланча недалеко от их дома. Я пришла. Сидит пожилая женщина, приятная, интеллигентная. Это и была Александра Северовна (необычное отчество — сразу запоминается). Я ей рассказала о диагнозе, поставленном В.А. Загорянской-Фельдман, и она стала со мной заниматься. Потом она познакомила меня со своей дочерью Александрой Николаевной.
У Александры Северовны уже было много учениц в Москонцерте, и я, поговорив с начальником нашего отдела, стала официально заниматься у нее вокалом. Она показала мне дыхательные упражнения, которые тогда у них существовали только для певцов. И я перед каждым уроком вокала стала делать с ней эту дыхательную гимнастику.
Прошло 2 недели, я запела, и на этом закончилась вся моя болезнь. Никаких узлов, ничего. С Валентиной Александровной Загорянской-Фельдман я потом в течение нескольких десятков лет поддерживала отношения. И в случае простуды, болезни — я ходила к ней в поликлинику Большого театра, в которой она много-много лет проработала фониатром-оториноларингологом. Она всегда абсолютно точно и безошибочно могла поставить диагноз.
А с Александрой Северовной я продолжала заниматься уже просто вокалом. У меня было очень много гастролей. И как-то однажды, вернувшись с гастролей, я узнала, что Александры Северовны уже нет с нами. Она умерла.
С тех пор я всегда стала обращаться со своим нездоровьем (особенно, когда несмыкание связок) к Александре Николаевне. Я приезжала к ней домой на улицу Тухачевского, и она распевала меня всегда только после занятий дыхательной гимнастикой. И всегда выручала меня, спасала меня!
Вообще, это женщина необыкновенная. Мало того, что она — человек немолодой, тогда уже была, слава Богу, в приличных летах. Но она настолько была современна, настолько она была веселой, жизнерадостной, жизнеутверждающей! Ходила ежедневно купаться в Серебряный Бор, и никаких болезней она не признавала. Все вылечивалось дыхательной гимнастикой.
Я помню, однажды, когда я была у Загорянской-Фельдман, Валентина Александровна мне рассказала: случилось так, что она простудилась. У нее было жесточайшее, чуть ли не крупозное воспаление легких с температурой под 40°. Валентина Александровна позвонила Александре Северовне и сказала, что у нее приключилась вот такая беда. Северовна говорит: «Мы сейчас с Шурой к Вам приедем». Когда приехали, Александра Северовна сказала: «Вставайте, нечего разлеживаться!» Стрельникова старшая ведь была на язык остра, и Александра Николаевна в этом отношении была в нее. Никаких почестей, регалий, чинопочитаний, званий для нее не существовало. К ней пришел человек лечиться или заниматься вокалом (естественно, с дыхательной гимнастикой одновременно). Поэтому все остальное ей было безразлично — она оказывала помощь.
И Александра Северовна подняла ее с температурой 40° и заставила заниматься (ну, конечно, немножко полегче, чем делает здоровый человек). Валентина Александровна думала, что она сейчас здесь и умрет! Действительно, она была в ужасе... Но ведь ничего не помогало, никакие лекарства. Поэтому Валентина Александровна делала все, что ей говорили Стрельниковы. Когда кончился урок, измерили температуру. Оказалось, что она почти нормальная, около 37°.
Северовна сказала: «Вставать и заниматься каждый день!» И когда на следующий день пришел врач, он был просто потрясен: температура нормальная, воспалительный процесс закончился, все в порядке. И она еще больше возлюбила Стрельникову и всегда, когда были какие-то трудные случаи, посылала к ней своих пациентов.
Александра Николаевна ведь работала в двух театрах и дежурила на многих спектаклях, в первую очередь на тех, в которых был занят Андрей Миронов (она сама мне рассказывала). Ведь у него была очень большая нагрузка на голос: практически во всех спектаклях он пел и танцевал. Это же все безумно трудно. Бывали случаи, когда посередине спектакля бежали за А.Н. Стрельниковой: Миронов обезголосил, что делать?! Она говорила: «Продлите, пожалуйста, антракт на 10-15 минут». Он к ней приходил. Александра Николаевна делала с ним свою «железную» гимнастику, садилась за рояль и распевала его. А.А. Миронов выходил на сцену и прекрасно доигрывал спектакль.
И не только его одного она выручала в театре, но и многих других артистов. Я помню такой случай. У нас в Москонцерте был такой ансамбль, очень хороший, — квартет «Улыбка». И девушка, которая пела четвертым голосом (самым низким), вдруг неожиданно его потеряла. Пошла к врачу. Врач посмотрел и сказал, что от вокальной перегрузки у нее образовались узлы на связках, их надо срезать.
И вот тогда она попала к Александре Николаевне и Александре Северовне. И буквально за месяц узлов у нее не стало. У нее же действительно были певческие узелки, но когда она после занятий со Стрельниковыми пришла к своему профессору-ларингологу, он спросил:
— Вы что, делали операцию?
Она отвечает:
— Нет.
— Как нет, когда у Вас не только узелков, но даже намека на них нет!..
Она ему все рассказала. Профессор был совершенно потрясен.
Я знаю эту женщину, знаю квартет «Улыбка», так что это все доподлинно.
Мне рассказывала одна очень известная эстрадная певица о том, как она впервые побывала на уроке у Александры Николаевны, и та ее погоняла как следует. Она говорит: «Я вышла от нее и чувствую — теряю сознание. И упала на скамейку возле ее дома... А когда очнулась, то попыталась вспомнить: что это с,о мной было? Посидела еще минут пять, пришла в себя и поехала домой. Приехала, взяла октаву — и поняла, что у меня абсолютно полное смыкание. Голос звучал так, как будто никакого несмыкания голосовых связок и не было!»
Ведь Александра Николаевна всегда будь здоров как гоняла певцов по своим дыхательным упражнениям. Конечно, та певица устала физически, да еще переволновалась. Вот и завалилась на скамейку возле дома, на несколько секунд потеряв сознание.
Мы ж, певцы, еще страшно волнуемся. Думаешь: вот заболел и теперь уже никогда на сцену не выйдешь! Голос — такая штука: сегодня звучит, завтра — нет. Иногда думаешь: ой, не спою! А выходишь — и поешь, как соловей. В другой раз: ну вот, все прекрасно — звучу! Выходишь — и с трудом допеваешь до конца даже одну песню. Это ж такое дело...
Многие десятилетия делая стрельниковскую дыхательную гимнастику, я убедилась в том, что она — палочка выручалочка для певцов. Несколько минут позанимаешься — и голос начинает звучать чище, ярче, звонче! Вот что я могу сказать...
И конечно, когда я узнала об этой трагической истории, что такое несчастье произошло с Александрой Николаевной, что ее уже нет, я была в шоке! Стала звонить, узнавать — так ли это? Оказалось, что так. У нее же была масса пациентов, она же лечила и от астмы, и от заикания, и от многих-многих других болезней. И все уже были оповещены...
Когда-то Александра Николаевна впервые представила мне молоденького парнишку и сказала: «Это Миша — мой ученик, мой последователь. Правда, я его за многое ругаю: он легкомысленный, слишком веселый, он не следит за своим здоровьем... Он очень любит долго спать!» Это было лет 20 тому назад, а то и больше.
Когда я с ним познакомилась, Александры Северовны уже не было. Были случаи, когда Александра Николаевна уезжала в другие города (она любила ездить по стране), а мне срочно нужна была ее помощь. И тогда со мной занимался Михаил Николаевич Щетинин. Только ему одному Александра Николаевна передала все секреты своей гимнастики. К нему приезжают отовсюду, и он не только помогает, а просто спасает тяжелобольных людей.
Мало того, что он последователь, продолжатель дела Стрельниковых. Он еще очень многого достиг сам. Ведь в нашей жизни все идет в развитии. Тем более в медицине, в физической гимнастике, в вокале... М.Н. Щетинин не только сохранил стрельниковскую гимнастику в подлиннике, применяя дыхательные упражнения, которые давала певцам еще Александра Северовна. Он укрепил ее, научно обосновал и обогатил новыми, уже своими очень результативными дыхательными упражнениями. У него еще много своего и в вокале появилось.
Я знаю массу певцов, которым помогла Александра Николаевна, певцов, которые занимались еще у Александры Северовны, и до сих пор эта гимнастика их здорово выручает. Они всегда спрашивают у меня: «Ты пользуешься стрельниковской гимнастикой?» И я говорю: «Конечно, пользуюсь!» Теперь уже она — гимнастика и Михаила Николаевича Щетинина. Много моих знакомых певцов уже побывали у него, и все остались очень довольны. Так что я могу посоветовать всем певцам, кто, не дай Господь, заболеет: обращайтесь к М.Н. Щетинину.
И не надо лекарств, не надо каких-то там заумных вливаний и операций. Стрельниковская гимнастика в минимальные сроки прекрасно восстанавливает здоровье. Когда вы будете знать хотя бы ее основы, то в дальнейшем сможете пользоваться ею перед спектаклем, перед концертом, а при необходимости — даже во время концерта. И полное выздоровление, полное смыкание голосовых связок!
Слава тебе, Господи, что я не так уж часто болею и, зная эту гимнастику, могу сама дома позаниматься, когда мне надо. Но если что, — то только к Щетинину! И всех, кого я знаю, посылаю к нему. Я думаю: Боже, какое счастье, что есть Михаил Николаевич, есть к кому обратиться. Это же просто спасение для нас, певцов. Так что он — не то, что достойный ученик, он — наш спаситель!