Re: Уильям Шекспир - Юлий Цезарь
Брут
Взгляни же в календарь и мне скажи.
Луций
Сейчас, мой господин.
(Уходит.)
Брут
По небу так сверкают метеоры,
Что я могу читать при свете их.
(Вскрывает письмо и читает.)
"Ты спишь, о Брут: проспись, познай себя.
Иль Рим… Воспрянь, рази, спасай".
«Ты спишь, о Брут: проснись».
Такие подстрекательства мне часто
Подбрасывали, и я их читал.
«Иль Рим…». Как должен это я дополнить?
Иль Рим под игом одного? Как, Рим?
Из Рима предками моими изгнан
Тарквиний был, когда он стал царем.
«Воспрянь, рази, спасай». Меня зовут
Воспрянуть и спасать? О Рим, клянусь,
Что, если будешь ты спасен, спасенье
Получишь ты от Брутовой руки!
Входит Луций.
Луций
Четырнадцать дней мартовских прошло.
Стук за сценой.
Брут
Так. Отвори ступай; стучится кто-то.
Луций уходит.
Я сна лишился с той поры, как Кассий
О Цезаре мне говорил.
Меж выполненьем замыслов ужасных
И первым побужденьем промежуток
Похож на призрак иль на страшный сон:
Наш разум и все члены тела спорят,
Собравшись на совет, и человек
Похож на маленькое государство,
Где вспыхнуло междоусобье.
Входит Луций.
Луций
Мой господин, у входа брат твой Кассий,11
Тебя он хочет видеть.
Брут
Он один?
Луций
Пришли с ним и другие.
Брут
Ты знаешь их?
Луций
Нет, господин мой: головы склонив,
Они одеждой лица закрывали.
И я не мог черты их разглядеть,
Как ни старался.
Брут
Пусть они войдут.
Луций уходит.
То заговорщики. О заговор,
Стыдишься ты показываться ночью,
Когда привольно злу. Так где же днем
Столь темную пещеру ты отыщешь,
Чтоб скрыть свой страшный лик? Такой и нет.
Уж лучше ты его прикрой улыбкой:
Ведь если ты его не приукрасишь,
То сам Эреб12 и весь подземный мрак
Не помешают разгадать тебя.
Входят заговорщики: Кассий, Каска, Деций, Цинна, Метелл Цимбр и Требоний.
Кассий
К тебе мы вторглись, твой покой нарушив,
Брут, здравствуй. Разбудили мы тебя?
Брут
Я встал уже, и я не спал всю ночь.
Знакомы ль мне пришедшие с тобой?
Кассий
Ты знаешь каждого из них, и каждый
Тебя глубоко чтит, и каждый хочет,
Чтоб о себе ты был того же мненья,
Как лучшие из римлян о тебе.
Требоний здесь.
Брут
Приветствую его.
Кассий
Вот Деций Брут.
Брут
Привет мой и ему.
Кассий
Вот Каска, вот и Цинна, вот и Цимбер.
Брут
Привет им всем!
Что за бессонные заботы встали
Меж вашим сном и ночью?
Кассий
Могу ль тебе сказать?
Брут и Кассий шепчутся.
Деций
Вот где восток. Не правда ль, там светает?
Каска
Нет.
Цинна
Не прав ты, кромка облаков сереет,
То первые предвестники рассвета.
Каска
Сознайтесь же, что оба вы ошиблись.
Я покажу мечом, где всходит солнце;
Сейчас, весной, на повороте года,
Оно встает гораздо ближе к югу.
Два месяца пройдет — и луч рассвета
Мы северней увидим. А сегодня
Заря за Капитолием блеснет.
Брут
Все, как один, мне дайте ваши руки.
Кассий
И подтвердим решенье наше клятвой.
Брут
Не надо клятв. Коль нас не побуждают
Вид скорбный граждан, собственная мука,
Зло, что царит кругом, — коль мало вам
Таких причин, — то лучше разойдемся,
Чтобы на ложе праздности возлечь,
И пусть надменно тирания правит,
Готовя смертный жребий нам. Но если
В тех побужденьях пламени довольно,
Чтоб трусы им зажглись и закалился
Дух плавкий женщин, то, сограждане,
Что, кроме дела нашего, нас может
К восстанью побудить? Иль не порукой
Нам скрытность римлян, что сказали слово
И не отступятся? Какая клятва
Нужна, когда мы честно обязались,
Что это будет или мы падем?
Пускай клянутся трусы, и жрецы,
И падаль дряхлая, и те страдальцы,
Что терпят зло. Клянутся в темном деле
Лишь те, кому не верят. Не пятнайте
Высокодоблестного предприятья
И непреклонного закала духа
Предположеньем, что нужны нам клятвы
Для дела нашего. Иль в каждой капле
Той крови благородной, что течет
У римлянина каждого, есть примесь
Нечистая, раз может он нарушить
Хоть в чем-нибудь свое же обещанье.
Кассий
Не стоит ли склонить и Цицерона?
Я думаю, он тоже будет с нами.
Каска
Нельзя нам упускать его.
Цинна
Конечно.
Метелл
Вы правы. Серебро его волос
Нам купит общее расположенье.
Все будут восхвалять нас, говоря,
Что ум его направил наши руки;
И нашу юность, наш порыв мятежный
Он скроет величавостью своей.
Брут
О нет, ему не надо открываться,
Он никогда поддерживать не станет
Того, что начали другие.
Кассий
Верно.
Каска
Он непригоден нам.
Деций
Один ли только Цезарь должен пасть?
Кассий
Ты, Деций, прав. И было бы неверно,
Чтоб Марк Антоний, Цезарев любимец,
Его бы пережил; мы в нем найдем
Врага лукавого; его приемы
Известны нам, уж он-то ухитрится
Нам навредить. Предупредим опасность,
Пусть вместе с Цезарем падет Антоний.
Брут
Не слишком ли кровав наш путь, Кай Кассий, —
Снять голову, потом рубить все члены?
В смертоубийстве гнев, а после злоба.
Антоний — лишь часть Цезарева тела.
Мы против духа Цезаря восстали,
А в духе человеческом нет крови.
О, если б без убийства мы могли
Дух Цезаря сломить! Но нет, увы,
Пасть должен Цезарь. Милые друзья,
Убьем его бесстрашно, но не злобно.
Как жертву для богов его заколем,
Но не изрубим в пищу для собак;
Пусть наши души, как хозяин хитрый,
К убийству подстрекают слуг, а после
Бранят для вида. Идя на это дело,
Должна вести не месть, а справедливость.
Когда так выступим, то все нас примут
За искупителей, не за убийц.
А об Антонии не стоит думать;
Что может сделать Цезаря рука,
Когда он обезглавлен?
Кассий
Опасаюсь
Я все ж его: он Цезарю так предан.
Брут
Не стоит, Кассий, говорить о нем.
Коль Цезаря он любит, пусть умрет
С тоски по нем — вот все, что может сделать.
И то навряд ли: слишком уж он предан
Увеселеньям, сборищам, распутству.
Требоний
Он не опасен нам. Пускай живет.
Он после сам над этим посмеется.
Бьют часы.
Брут
Чу! Бьют часы.
Кассий
Пробило три часа.
Требоний
Пора нам уходить.
Кассий
Но неизвестно,
Решится ли сегодня выйти Цезарь;
Он с некоторых пор стал суеверен,
Оставив мненье прежнее свое
О снах и разных предзнаменованьях.
Узнав об ужасах и чудесах,
О небывалых страхах этой ночи,
Услышав предвещания авгуров,
Он в Капитолий не пойдет, быть может.
Деций
О нет, не бойтесь! Если так решит он,
Отговорю его. Он любит слушать,
Что ловят деревом единорога,13
Медведя — зеркалом, слона же — ямой,
Силками — льва, а человека — лестью.
Скажу ему, что лесть он ненавидит —
И он доволен будет этой честью.
Мне предоставьте.
Сумею я его разубедить
И привести из дома в Капитолий.
Кассий
Нет, лучше вместе все придем за ним.
Брут
К восьми часам — и уж никак не позже!
Цинна
Пусть соберутся все без опозданья.
Метелл
Ведь Цезарем обижен Кай Лигарий,
За то что он Помпея восхвалял.
И как никто из вас о нем не вспомнил!
Брут
Поэтому, Метелл, зайди к нему;
Меня он любит, и не без причины.
Пришли его, и с ним я сговорюсь.
Кассий
Восходит утро. Брута мы оставим.
Расстанемся, наш уговор запомнив,
И римлянами выкажем себя.
Брут
Друзья, смотрите весело и бодро,
И пусть наш вид не выдаст тайных целей;
Играйте так, как римские актеры,
И без запинки исполняйте роли.
Итак, желаю доброго вам утра!
Все, кроме Брута, уходят.
Как, Луций! Вновь уснул! Что ж, упивайся
Медвяной тягостной росой дремоты;
Не знаешь ты тех призраков, видений,
Которыми забота мозг наш мучит;
Ты спишь так крепко.
Входит Порция.
Порция
Брут, мой господин!
Брут
Что, Порция? Что ты так рано встала?
Для хрупкого здоровья твоего
Опасна эта утренняя сырость.
Порция
Как и тебе. Ты нелюбезно, Брут,
Мое покинул ложе, а вчера
Вдруг встал от ужина и стал ходить,
Вздыхая и скрестив в раздумье руки.
Когда ж спросила я тебя, в чем дело,
То на меня ты посмотрел сурово,
Потом, рукою проведя по лбу,
В ответ ногой нетерпеливо топнул.
Настаивала я, но ты молчал
И гневным мановением руки
Дал знак мне удалиться; я ушла,
Боясь усилить это недовольство,
Владевшее тобою, и надеясь,
Что просто ты находишься не в духе,
Как иногда случается со всяким.
Но ты не ешь, не говоришь, не спишь,
И если б вид твой так же изменился,
Как изменился нрав твой, то тебя,
Брут, не узнала б я. Мой повелитель,
Открой же мне причину этой скорби.
Брут
Я не совсем здоров, и это все.
Порция
Брут мудр, и если бы он заболел,
То меры принял бы для излеченья.
Брут
Я и лечусь. Спать, Порция, иди.
Порция
Как, болен Брут — и для леченья бродит
Полуодет и впитывает сырость
Туманного рассвета? Болен Брут —
И, крадучись, постель он покидает,
Чтоб подвергаться злой заразе ночи,
Чтобы холодный и нечистый воздух
Болезнь его усилил? Нет, мой Брут;
Недуг опасный твой в душе гнездится,
И я по праву и по положенью
Должна узнать причину; на коленях
Былой красой тебя я заклинаю,
И клятвами твоими, и той клятвой
Великой, что в одно связала нас, —
Открой мне, как себе, как половине
Своей, всю скорбь; скажи, кто те, что
К тебе зашли, шесть или семь их было, —
И даже здесь они скрывали лица.
Брут
Встань, Порция. Встань, нежная моя!
Порция
Я б не склонялась, будь, как встарь, ты нежен.
Скажи мне, Брут: быть может, по закону
Жене запрещено знать тайны мужа?
Быть может, мой супруг, я часть тебя,
Но с тем ограниченьем, что могу
Делить с тобой лишь трапезы и ложе
И изредка болтать? Но неужели
Лишь на окраине твоих утех
Я жить должна?14 Иль Порция для Брута
Наложницею стала, не женой?