Вряд ли премьер-министр Канады рассчитывал тонким намеком пробить толстую броню однопартийной диктатуры. Он лишь напомнил таким образом, что не считает антиинтеллектуальность хорошим качеством. Заодно Трюдо выбранил и Штаты. На пресс-конференции в Москве он сообщил репортерам: «В результате подавляющего влияния США у нас, канадцев, выросло осознание угрозы нашей самобытности — культурной, экономической и военной». Заявление сразу получило широчайшую огласку и попало под огонь критики. Канадские политики никогда ранее не делали подобных заявлений, тем более — на территории СССР. Канадо-американские разногласия давно уже регулировались келейно — в порядке «тихой дипломатии», основы которой заложили Лорье и Кинг. Трюдо порвал с этой традицией.
Многие обозреватели обвинили премьер-министра в неопытности, тщеславии и недопустимых симпатиях к России. Крайне правые привычно разоблачали очередной «большевистский заговор». И почти никто не увидел в заявлении Трюдо призыв к открытому обсуждению назревших проблем вопреки требованиям военно-блоковой политики.
Плодами визита были канадо-советский протокол о дружбе и консультациях и позднейшие соглашения о сотрудничестве.
Ответом стал визит Косыгина в Канаду, во время которого Трюдо проявил себя не только в роли политика.
Десятки тысяч канадцев наблюдали по телевидению, как после официальных переговоров на Парламентском холме два премьер-министра направились к гостинице «Шато-Лорье». Охрана отстала на несколько шагов. Неожиданно прямо на спину Косыгина прыгнул неизвестный с ножом. Через секунду Трюдо рванул покушавшегося к себе и жестоким ударом направил его прямо в руки охранников. Из рук скорчившегося от боли неизвестного вырвали нож. Нападавший был эмигрантом из Венгрии — он мстил за подавление венгерской революции 1956 г. Суд позже приговорил его к восьми годам тюрьмы.
В «Шато-Лорье» работники советского посольства уже писали официальный протест. Но в гостиницу явился Трюдо. Он принес извинения по всей форме, сообщил об увольнении начальника охраны и дал гарантии против повторения подобного. Протеста не последовало, и поездка продолжилась. Огромное большинство канадцев осудило покушение — террор Фронта освобождения Квебека еще не стал историей. Общее мнение выразила столичная газета «Оттава ситизен»: «Как бы мы ни относились к России, премьер Косыгин — наш гость, а нападать на гостя нельзя».
Когда через несколько дней два премьер-министра появились на стадионе в Ванкувере, десятки тысяч зрителей стоя приветствовали их. Правда, практические последствия визитов оказались скромными.
Переговоры о сотрудничестве в Арктике зашли в тупик из-за соображений секретности — военные круги и службы безопасности обеих стран выступали решительно против допуска иностранцев в районы, буквально нашпигованные радарными линиями и ракетными базами.
Переговоры о совместной разработке советских топливных ресурсов буксовали добрых 20 лет по сходным причинам. Предложенные Трюдо кредиты большей частью остались невостребованными СССР.
Упорные попытки Оттавы заинтересовать СССР сотрудничеством с национальным капиталом (а не с канадскими филиалами ТНК) закончились провалом из-за гигантомании советских чиновников.
Хотя СССР нуждался в канадской «северной» технике — снегоходах, грузовых гусеничных амфибиях, самолетах с укороченным разбегом, он покупал их редко и в ничтожных количествах, дабы не попасть в зависимость от «империалистов».
Пожалуй, оживление отношений произошло только в двух сферах. Во-первых, к удовольствию канадских фермеров и транспортного бизнеса, возрос экспорт канадского зерна в СССР. Во-вторых, в 1972 г. состоялась серия канадо-советских хоккейных матчей. Она имела грандиозный коммерческий и зрительский успех. Игры были бурными, напряженными и по-настоящему красивыми. Канадская публика, уверенная в легком успехе Национальной хоккейной лиги, была ошеломлена великолепной игрой наших хоккеистов.
В общей сложности канадцы выиграли пять встреч из девяти и стали победителями. Однако они уступили в соотношении шайб, забив 31 и пропустив 32. Победа в последнем состязании была достигнута игроками НХЛ всего за 34 секунды до окончания игры.
Советским зрителям кроме превосходной игры наших и канадских спортсменов запомнилось зрелищное, напоминавшее театральное действо поведение стройного, безупречно одетого канадского тренера Гарри Синдена.
Хоккейные баталии происходили во время предвыборной кампании 1972 г. Либералы, опьяненные «трюдоманией», были уверены в новой победе и вело кампанию вполсилы. Предвыборные листовки и брошюры партии были словно составлены так, будто государство было однопартийным. Они были откровенно самодовольными и гласили: «Выборы дают возможность поразмыслить о себе, о прогрессе, о будущем… мы приглашаем канадцев поразмыслить о стране как о едином целом».
Подобные академические рассуждения позволили прочим партиям обвинить либералов в оторванности от насущных забот и тревог общества — инфляции, безработицы, коммунальных проблем, загрязнения природы и др. «Либералы перестали быть справедливыми и отзывчивыми, — писала газета “Виннипег фри пресс”. — Они превратились в партию технократов, правящих божьей милостью».
Оппозиционные силы — консерваторы и новые демократы — сполна воспользовались непопулярностью двуязычия и «власти франкоканадцев» в Оттаве, а также ростом безработицы.
Выборы 1972 г. лишили кабинет Трюдо парламентского большинства. Партия проиграла в восьми провинциях из десяти. Либералы сохранили в палате общин 109 мест против 156 у прочих партий. Провалились почти все их кандидаты в западных провинциях.
Шок от исхода выборов длился около недели. Какая партия и под чьим руководством станет управлять страной, никому не было понятно. На Торонтской и Монреальской биржах чувствовалось замешательство. На Нью-Йоркской бирже курс канадских акций снизился. В правящей партии вспыхнула «подковерная», напряженная борьба между правыми, левыми, англоканадцами и франкоканадцами, возлагавшими друг на друга ответственность за провал. Правые обозреватели пророчили уход Трюдо и распад либералов на враждующие группы. Консерваторы, получившие всего на два места меньше либералов, требовали отставки кабинета без новых выборов.
Однако премьер-министр отверг предложения правых либералов уйти в отставку и пошел по стопам Кинга — он добился понимания с новыми демократами и остался у власти. Закулисные переговоры с НДП искусно провел левый либерал министр здравоохранения Аллан Макекен, который в молодости (как и Трюдо) примыкал к социалистам. Либералы при этом ловко сыграли на невозможности блокирования новых демократов с консерваторами, предававшими анафеме реформизм НДП.
За несколько недель была образована неофициальная двухпартийная коалиция, немедленно получившая массу насмешливых прозвищ. Одни обозреватели именовали ее «сожительством с НДП», другие — «либерально-социалистическим правительством», третьи — «правлением по доверенности».
Осаждавшим его репортерам премьер-министр советовал изучать опыт Наполеона под Аустерлицем, когда французы перед лицом превосходящих вражеских сил предприняли обманный маневр — отступление ради последующей победы. На вопрос «Как далеко вы отступите?» глава кабинета меньшинства туманно ответил: «А я только начал».
Премьер-министр вернул на пост национального организатора партии опытного стратега Дейви. Решение далось ему с трудом — ведь двумя годами раньше Дейви нарушил партийную дисциплину и голосовал в сенате против Закона о мерах военного времени. Его не любили западноканадские либералы. Но решение оказалось верным — общительный и энергичный сенатор обладал многочисленными связями в Торонто, которых не хватало монреальцу Трюдо. А главное — он был искусным стратегом, собаку съевшим на предвыборных кампаниях.
По совету Дейви и его друга Кутса кабинет, уступая требованиям разных слоев и групп избирателей, взял курс на увеличение федеральных расходов. Временно были отменены все ограничения на финансирование пособий безработным. Почти втрое увеличены пособия семьям. Для пенсий была предусмотрена ежеквартальная поправка на инфляцию, и с этого времени канадские пенсионеры были надежно защищены от роста цен и квартплаты. Около миллиона низкооплачиваемых канадцев либералы полностью освободили от федеральных налогов. Подоходный налог со всех остальных был снижен.
В связи с ростом инфляции кабинет ввел временный контроль над ценами на самые массовые продукты питания — хлеб, молоко, яйца и бекон. Замораживание цен формально было добровольным, но предпринимателям, подчинявшимся ему, теперь полагались правительственные субсидии.
Правительство серьезно взялось за борьбу с безработицей, и за год работу получило более половины официально зарегистрированных безработных — около полумиллиона человек. Таких темпов трудоустройства страна не знала никогда ранее.
Более демократичной стала федеральная жилищная политика. Кабинет ограничил размеры арендной платы в федеральном жилом фонде и стал кредитовать жильцов с низкими доходами. Масштабы федерального жилищного строительства были увеличены в пять раз. Ускорилась расчистка трущоб в Монреале, Квебеке, Торонто, Галифаксе. По размаху строительства недорогого (по западным понятиям) жилья Канада впервые превзошла Штаты с их гораздо большим человеческим и промышленным потенциалом. Это остановило рост цен на жилье в частном секторе.
Либералам помогал экономический подъем. Быстро росли капиталовложения, прибыли, массовый спрос, экспорт. Улучшались условия жизни почти всех групп населения.
Рекламируя свои достижения, кабинет меньшинства торжествующе заявлял: «Никто не проигрывает — все выигрывают».
Разумеется, подобная политика могла быть только дорогой. Последовал настоящий взрыв федеральных расходов — на 20–25% ежегодно. Кабинет заметно повысил налоги с высокооплачиваемых и с предпринимателей, но и этого не хватало — ассигнования на социальные нужды росли слишком бурно. Вместе с ними быстро увеличивался бюджетный дефицит. Одновременно с демократическими реформами правительство Трюдо усилило защиту государственных интересов и самостоятельности Канады в сотрудничестве с США.
Необходимость таких шагов Трюдо в общей форме начал осознавать еще в молодости, когда он не занимал официальных постов. Уже на страницах «Сите либр» он обращался к теме зависимости страны от южного соседа. Он уже тогда был встревожен исходившей из-за 49-й параллели угрозой канадскому суверенитету и советовал взять под контроль наплыв американского капитала. Но одновременно он был и космополитом-интернационалистом. В том же «Сите либр» он писал: «Откройте границы! От удушья народы гибнут!»
Став премьер-министром, Трюдо воздерживался от мер, которые могли бы показаться проамериканскими. Он знал о судьбе патриота Уолтера Гордона, который подвергся травле в парламенте и печати, остался без поддержки Пирсона и лишился власти. Врезалось ему в память и падение, казалось бы, неукротимого Дифенбейкера. Да и сам Трюдо получил урок. Когда в 1970 г. его правительство запретило продажу урановых рудников «Денисон» американцам, рассерженный срывом выгодной сделки владелец рудников миллионер Стивен Роман подал на премьер-министра в суд. Правда, суд вынес приговор в пользу главы правительства.
На рубеже 60-х и 70-х годов Трюдо ограничивался публичными сравнениями США со слоном, с которым Канада вынуждена делить одно ложе, и оптимистическим выводами-намеками: «Человек не может быть больше или сильнее слона, но у человека есть таланты, которых у слона нет».
Теперь же федеральное правительство перешло к активным и широким действиям. Толчком к ним стал известный энергокризис 70-х годов.
Казавшийся на первый взгляд шатким кабинет меньшинства не был захвачен врасплох в дни драматического скачка мировых цен на нефть и газ (1973). Канадские правительственные аналитики предсказали кризис за четыре месяца до его начала. Правительство ввело контроль над нефтеценами и отвергло требования Вашингтона увеличить экспорт нефти и газа в США. Экспортные цены при этом были сильно увеличены, а внутренние — заморожены. Затем была образована государственная энергетическая корпорация «Петро-Канада». Канадские потребители и обрабатывающая промышленность были ограждены от огромных дополнительных затрат на горючее, отопление и жилье.
Впервые со времен «национальной политики» Оттава приняла кардинальные экономические решения, шедшие вразрез с интересами транснационального капитала и потребностями Соединенных Штатов. Собственно говоря, из энергокризиса Канада благодаря гибкой и хорошо продуманной правительственной политике извлекла выгоды. Ее влияние на мировом энергетическом рынке и в мировой политике увеличилось.
Внутри федерации кабинет у Трюдо пришлось столкнуться с эгоистическими действиями нефтегазовых провинций — Альберты и Саскачевана. Их необычайно возросшую нефтеренту Оттава обложила пошлиной, размеры которой неуклонно увеличивала. Эдмонтон и Реджайна пригрозили сокращением вывоза топлива в Центр и на Восток страны и пообещали обжаловать действия центра в Верховном суде. В Альберте даже родилось выражение «Пусть восточные бастарды померзнут в темноте». Оно всецело отражало настроения нефтебизнеса, местных парламентов и значительной части населения. Ничуть не меньшим было ответное возмущение жителей густонаселенной Центральной и Восточной Канады. Премьеров Альберты и Саскачевана Питера Лоухида и Аллана Блейкни стали сравнивать с коварными и корыстными ближневосточными шейхами.
Трюдо и его министры сумели достичь компромисса. Они согласились повышать внутренние нефтецены не реже раза в год, но медленнее, чем на мировом рынке. Часть нефтяной пошлины Оттава стала передавать провинциям на нужды их обрабатывающей промышленности. Оттаву в этом вопросе поддержали шесть нефтепотребляющих провинций от Онтарио и Квебека до Ньюфаундленда. Под влиянием Трюдо даже две западные провинции — Манитоба и Британская Колумбия отмежевались от «голубоглазых шейхов».
Чувствуя себя изолированными, «шейхи» Лоухид и Блейкни отступили. Они поддержали федеральные программы экономии природных ресурсов и тепла и охраны окружающей среды. Они отказались от намерения оспорить законность энергетической политики Оттавы в Верховном суде. Единство страны было сохранено — на сей раз мирным путем, без применения федеральных войск.
Тогда же парламент принял первый в канадской истории закон о режиме иностранных капиталовложений (1974). В Оттаве было создано Агентство проверки иностранных инвестиций, получившее право запрета покупки канадских предприятий иностранцами. Будущие покупатели отныне обязаны были доказывать, что предполагаемая сделка принесет Канаде ощутимую выгоду в виде увеличения занятости, производительности труда и др. Закон был умеренным — он касался только крупных и средних фирм.
Агентство нельзя было упрекнуть в дискриминационной политике — оно утверждало львиную долю предполагавшихся сделок. Но процедура проверки была закрытой, долгой и дорогой, а ее результаты было нельзя оспорить в суде. Вскоре многие иностранцы начали отказываться от планов покупки канадских фирм, что и входило в замыслы создателей Агентства.
Федеральное правительство выполняло одну за другой рекомендации Уолтера Гордона и Мелвилла Уоткинса.
Другой принятый тогда же закон расширил налоговые льготы фирм, большинство директорских постов и активов которых принадлежит канадским гражданам, и фирм, выкупающих активы у филиалов ТНК. Эти нормы были с одобрением встречены национальным капиталом густонаселенного Онтарио. Вскоре аналогичные законы были приняты тремя крупными провинциями — Онтарио, Британской Колумбией и Саскачеваном.
Активность и плодотворность действий кабинета меньшинства поразили канадцев. Перед избирателями предстало не слабое, запутавшееся в проблемах правительство, а сплоченная и предприимчивая команда, умело руководящая страной в согласии с большей частью населения. Даже леворадикальная печать назвала его «наилучшим во всей канадской истории». Такую оценку дал журнал «Канадиан дайменшн», обычно недовольный всем и вся. Когда через 20 лет у рядовых канадцев спрашивали, помнят ли они о правительстве 1973 г., типичный ответ звучал так: «Конечно, помним! Оно было отзывчивым и заботилось о народе». А ведь правительство пробыло у власти всего 18 месяцев.
Между тем новые демократы, никогда не управлявшие страной, преисполнились уверенностью в том, что кабинет выполняет их требования слишком медленно и неохотно. (Трюдо уклонился от национализации иностранных компаний, полагая, что качество товаров и услуг от этого не возрастет.) В свою очередь правые либералы тяготились зависимостью от социалистов.
В мае 1974 г. НДП и консерваторы вынесли кабинету вотум недоверия. Последовали внеочередные выборы. Согласованно действовавшие под руководством Дейви федеральные либералы победили с абсолютным большинством. Трюдо стал живой легендой. Он приобрел широкую известность как лидер, преодолевший историческую тенденцию к формированию слабых правительств меньшинства.
Тем временем весь западный мир вступил в циклический кризис, перешедший в затяжной застой. Одновременно росли инфляция и безработица. Экономические потрясения вызвали сдвиг вправо в массовом политическом сознании. «Уступки НДП придали либералам социалистическую окраску. Доверие бизнеса к правительству упало. Оно нуждается в восстановлении», — недвусмысленно писала после выборов 1974 г. газета деловых кругов «Файненшнл тайме», прозванная «предпринимательской библией». Предпринимателям было о чем тревожиться. К 1975 г. их прибыли росли в четыре — пять раз медленнее зарплаты. Оппозиция справа требовала уменьшения доли трудящихся в национальном доходе, снижения федеральных расходов, ограничения налогового бремени. В правительстве того же требовали правые либералы во главе с Тернером и Шарпом.
Но инерция государственного регулирования успела превратиться в материальную силу. Дорожа поддержкой среднеоплачиваемых слоев, кабинет промедлил с уступками миру бизнеса. Тернер и Шарп ушли в отставку. С их уходом в кабинете не осталось лиц, пользовавшихся доверием предпринимательских кругов.
Борясь с инфляцией, вышедшей на уровень 15% в год, правительство в 1975 г. узаконило контроль над ценами и доходами, правда, в мягком варианте — он не распространялся на жилье, землю, социальные выплаты. За три года действия контроля ежегодные темпы инфляции удалось уменьшить до 8–9%. Но общая безрадостная экономическая обстановка вызвала не укрепление популярности правительства, а ее падение.
Более всех недовольны были правые круги. Их недовольство перешло в открытую враждебность после неосторожного телеинтервью Трюдо в конце 1975 г. Премьер-министр сообщил о намерении Оттавы продолжить и даже увеличить вмешательство в рыночные процессы. Интервью тут же осудили все предпринимательские союзы и многие газеты. Владельцы нескольких фирм публично призвали переводить капиталы в США. Премьер-министра стали сравнивать с Юлием Цезарем, Бонапартом и Гитлером. Еще откровеннее выразился крупный инвестиционный делец Стивен Ярисловски: «Трюдо должен уйти».
Пока правительство пыталось успокоить взволнованных предпринимателей, грянул гром из «прекрасной провинции». Очередные провинциальные выборы 1976 г. ознаменовались полной победой массовой Квебекской партии, — не замеченной в злоупотреблениях. Ее программа включала отказ независимого Квебека от армии и от членства в НАТО и НОРАД.
Произошло то, что ранее считалось немыслимым. Впервые во всем западном мире на демократических выборах победила этнонациональная просепаратистски настроенная партия (в Испании и Великобритании аналогичные события последовали позже). Ставший провинциальным премьером Левек торжественно отметил победу на монреальском стадионе и объявил, что в ближайшее время состоится референдум о будущем статусе провинции.
Ошарашена была не только вся Канада. Растерянность и тревога докатились до Уолл-стрита и Белого дома. Ведь речь шла о вероятном появлении на северной границе США нового нейтрального государства. Американский посол немедленно позвонил на Сассексдрайв, 24: «Квебек может стать северной Кубой».
Премьер-министр реагировал так: Оттава готова к переговорам с Квебеком о чем угодно, кроме отделения провинции. Тем самым он увлек Левека в русло затяжных переговоров. Одновременно кабинет Трюдо увеличил численность армии на 5 тыс. человек и купил в Швейцарии лицензию на выпуск маневренной бронетехники, предназначенной «для уличных боев и патрулирования».
Сразу после избрания очередного американского президента Картера Трюдо выехал в Вашингтон. Он сделал заметные уступки США — согласился на увеличение нефтеэкспорта, обещал не требовать многого в затяжном споре о границах территориальных вод. В ответ Картер недвусмысленно заявил о заинтересованности США в сохранении единой Канады. Теперь Квебекская партия не могла рассчитывать на понимание южного соседа. Визиты Левека в Нью-Йорк и его заискивающие речи перед американскими инвесторами, а также отказ от вывода Квебека из НАТО не изменили положения.
Развивая успехи в борьбе с сепаратистской опасностью, Трюдо в 1976 г. в очередной раз развернул подготовку к конституционной реформе, которая должна была укрепить единство страны на базе нового компромиссного соглашения между Оттавой и провинциями. Но его поддержало только Онтарио. Прочим провинциальным правительствам было выгодно бесконтрольное расширение их полномочий под покровом безнадежно устаревших статей АБСА. Сохранение же колониального по форме АБСА давало Квебекской партии дополнительные политико-идеологические козыри.
Внутренние трудности не помешали активной внешней политике Оттавы. Правительство Трюдо заключило с Европейским экономическим сообществом соглашение о сотрудничестве. Страны ЕЭС перестали рассматривать Канаду в качестве троянского коня американцев. Тогда же Канаду допустили в «шестерку» крупнейших западных держав, ставшую таким образом «семеркой».
Правительство Трюдо проявило дальновидность, приняв в середине 70-х годов вслед за провинциями хорошо проработанное законодательство о защите природы (первоначально в Арктике) и создав эффективно действующее министерство окружающей среды. Канада добилась заключения соглашения с США о борьбе с загрязнением Великих озер. В дальнейшем к соглашению присоединились власти Онтарио, американских штатов и многие муниципалитеты обеих стран. С тех пор уровень загрязнения Великих озер стал медленно снижаться.
В вопросе о загрязнении прибрежных вод Британской Колумбии американскими танкерами, перевозившими нефть с Аляски, Оттава не нашла понимания со стороны американских властей. Тогда кабинет Трюдо в 1977 г. провозгласил юрисдикцию Канады над 200-мильной океанской зоной. Протесты Вашингтона были оставлены без последствий.
Трюдо проводил линию на расширение и углубление отношений с Кубинской Республикой. Он был единственным руководителем страны — члена НАТО, нанесшим тогда официальный визит на Кубу (1976). Он открыл кубинцам большой кредит на льготных условиях. Перед 200-тысячной аудиторией он произнес речь на испанском языке, который хорошо знал, в которой назвал Фиделя Кастро «великим революционным вождем», вызвав болезненную реакцию правых кругов Северной Америки. Премьер-министр хорошо понимал природу тоталитарных государств. Он ведь побывал на Кубе в 60-х годах. Но он был верен себе — смягчать тоталитаризм возможно только политикой «наведения мостов». Кроме того, он заботился об экономических интересах своей страны — страдавший от американской конкуренции канадский капитал старался закрепиться на любом незанятом рынке.
Широко понимая интересы родины и энергично отстаивая их, Трюдо отвергал нейтралитет. Под нажимом штаб-квартиры НАТО бывший пацифист в 1975 г. утвердил солидную программу переоснащения армии и обязался ежегодно повышать военные расходы на 3%. Впрочем, он же саботировал выполнение данного обязательства.
Канадское правительство несколько раз осуждало действия СССР, Кубы и Китая в разных районах земного шара — Эфиопии, Анголе, Никарагуа, Камбодже. А в 1979 г. оно прекратило кредитование Кубы в знак протеста против ее военного вмешательства в странах Африки.
Однако искусная внешнеполитическая стратегия не могла стать козырем правительства на парламентских выборах 1979 г. Правительству пришлось отвечать за экономические трудности и отсутствие согласия между федерацией и провинциями. Как часто бывает, логически безупречные рассуждения Трюдо о необходимости конституционной реформы и о возросшей международной роли Канады не нашли отклика у избирателей. Либералы попытались в своих интересах обыграть неопытность и маловлиятельность нового консервативного лидера Джозефа Кларка — недавнего депутата-заднескамеечника. Однако Кларк был молодым человеком, на двадцать лет моложе премьер-министра. Его, недавнего журналиста с университетским дипломом, нельзя было упрекнуть в том, что он испорчен властью. Казалось, с его именем были связаны надежды на перемены к лучшему.
На выборах 1979 г. либералам досталось больше голосов, а консерваторам — депутатских мест. Партия Трюдо удержала Квебек, Ньюфаундленд и Нью-Брансуик, но из-за «отчужденности Запада» проиграла в огромном регионе от Оттавы до Тихого океана. Впервые после 1958 г. консерваторы опередили либералов в Торонто и его пригородах. Многие министры-англоканадцы лишились мандатов. Премьер-министр был переизбран в палату общин колоссальным большинством в 39 тыс. голосов, но в масштабе страны его партия проиграла. Трюдо вручил генерал-губернатору прошение об отставке. Передача власти Кларку заняла. около двух недель.
Победа консерваторов вызвала радость большей части англоязычной Канады (особенно бизнеса сырьевого сектора) и квебекских сепаратистов. Поднялся курс биржевых акций и канадской валюты. Многие предприниматели Торонто, Калгари и Ванкувера сравнивали приход консерваторов с наступлением весны.
Ставший лидером партии в 36-летнем возрасте, Кларк поощрял политическое продвижение молодежи. Он впервые в канадской истории назначил министрами нескольких парламентариев моложе 30 лет. В его кабинете целый ряд видных постов заняли министры из этнических общин — канадские украинцы Рей Гнатишин и Дональд Мазанковски, канадский поляк Стивен Папроски, канадский немец Джейкоб Эпп, что в общем соответствовало росту доли этнических меньшинств в населении (к 80-м годам она приблизилась к 35%). «Этнических» министров в кабинете Кларка было заметно больше, чем франкоканадцев.