10

Re: Вильям Шекспир - Ромео и Джульетта

Джульетта

                    Кормилица, пойдем ко мне наверх:
                    Ты мне должна помочь сейчас же выбрать
                    Наряд, достойный завтрашнего дня.

                             Синьора Капулетти

                    До четверга успеете еще.

                                 Капулетти

                    Нет, нет, ступайте: завтра же вам в церковь.

                       Джульетта и кормилица уходят.

                             Синьора Капулетти

                    Нам невозможно будет все устроить:
                    Уж ночь почти.

                                 Капулетти

                                    Тсс... Я примусь за дело.
                    На славу будет все, жена, ручаюсь.
                    Ступай к Джульетте выбирать наряды.
                    Не лягу я; оставь меня в покое;
                    Хозяйкой буду нынче я. - Эй, вы!
                    Все разбежались? Хорошо: я сам
                    Пройду к Парису, сообщу ему,
                    Что свадьба завтра. Отлегло от сердца,
                    Когда капризница моя смирилась.
                                 (Уходит.)


                                  СЦЕНА 3

                             Комната Джульетты.
                       Входят Джульетта и кормилица.

                                 Джульетта

                    Да, это платье лучше всех. - Теперь,
                    Кормилица, оставь меня одну:
                    Всю ночь молиться надо мне, чтоб небо
                    Моей судьбе печальной улыбнулось:
                    Ты знаешь ведь, как тяжко я грешна. -

                         Входит синьора Капулетти.

                             Синьора Капулетти.

                    Хлопочете? Не нужно ль вам помочь?

                                 Джульетта

                    Нет, матушка: мы выбрали уж все,
                    Что к завтрашнему дню необходимо.
                    Прошу, позвольте мне одной остаться.
                    Пускай кормилица вам помогает:
                    Я думаю, у вас хлопот немало -
                    Такая спешка.

                             Синьора Капулетти

                                  Ну, спокойной ночи,
                    Ложись и ты: тебе ведь нужен отдых.

                   Синьора Капулетти и кормилица уходят.

                                 Джульетта

                    Прощайте! - Свидимся ль еще? Кто знает!
                    Холодный страх по жилам пробегает
                    И жизни теплоту в них леденит. -
                    Верну их, чтоб утешили меня. -
                    Кормилица! - Нет! Что ей делать здесь?
                    Одна сыграть должна я эту сцену.
                    Сюда, фиал!
                    Что если не подействует напиток?
                    Ужель придется утром мне венчаться?
                    Нет! Это помешает. Здесь лежи.
                       (Кладет рядом с собой кинжал.)
                    А если яд монах мне дал коварно,
                    Чтобы убить меня, боясь бесчестья,
                    Когда б открылось, что меня с Ромео
                    Уж обвенчал он раньше, чем с Парисом?
                    Боюсь, что так... Но нет, не может быть:
                    Известен он своей святою жизнью!
                    Не допущу такой недоброй мысли.
                    А если... если вдруг в моем гробу
                    Очнусь я раньше, чем придет Ромео
                    Освободить меня? Вот это - страшно!
                    Тогда могу я задохнуться в склепе.
                    В чью пасть не проникает чистый воздух,
                    И до его прихода умереть!
                    А коль жива останусь - лишь представить
                    Ужасную картину: смерть и ночь,
                    Могильный склеп, пугающее место,
                    Приют, где сотни лет слагают кости
                    Всех наших предков, где лежит Тибальт
                    И в саване гниет, где, говорят,
                    В известный час выходят привиденья...
                    Что если слишком рано я проснусь?
                    О боже мой! Воображаю живо:
                    Кругом - ужасный смрад, глухие стоны,
                    Похожие на стоны мандрагоры,
                    Когда ее с корнями вырывают, -
                    Тот звук ввергает смертного в безумье...
                    Что если я от ужаса, проснувшись,
                    Сойду с ума во тьме и буду дико
                    Играть костями предков погребенных,
                    И вырву я из савана Тибальта,
                    И в исступленьи прадедовской костью,
                    Как палицей, свой череп размозжу?
                    Мой бог! Тибальта призрак здесь - он ждет
                    Ромео, поразившего его
                    Своим мечом... Стой, стой, Тибальт! - Ромео,
                    Иду к тебе! Пью - за тебя!
             (Выпивает содержимое склянки и падает на постель.)


                                  СЦЕНА 4

                           Зал в доме Капулетти.
                   Входят синьора Капулетти и кормилица.

                             Синьора Капулетти

                    Возьми ключи и пряностей достань.

                                 Кормилица

                    Айвы и фиников на кухню просят.

                             Входит Капулетти.

                                 Капулетти

                    Живей! Вторые петухи пропели.
                    Звонили к утрене: уж три часа.
                    Голубушка, смотри за пирогами;
                    Припасов не жалей.

                                 Кормилица

                                       Да полно, сударь!
                    Охота заниматься бабьим делом?
                    Ложитесь-ка: не спавши ночь, наутро
                    Вы будете больны.

                                 Капулетти

                    Э, мало ли мне в жизни приходилось
                    Из-за пустых причин не спать ночей, -
                    И никогда я болен не бывал.

                             Синьора Капулетти

                    Да, да, ты был порядочным кутилой.
                    Теперь-то уж я посмотрю за тем,
                    Чтоб по ночам ты спал.

                   Синьора Капулетти и кормилица уходят.

                                 Капулетти

                                            Ах, ревность, ревность!

             Входят слуги с дровами, корзинами, вертелами и пр.

                                Первый слуга

                    Синьор, для кухни что - и сам не знаю.
                                 (Уходит.)

                                 Капулетти

                    Живей, живей! Возьми посуше дров;
                    Да Пьетро позови: он скажет где.

                                Второй слуга

                    Синьор, и я ведь не без головы, -
                    Мы вам дрова разыщем и без Пьетро.

                                 Капулетти

                    Ответ хорош... Веселый подзаборник!
                    Будь дровяною головой!

                            Второй слуга уходит.
                                  Светает.

                    Граф скоро с музыкантами придет, -
                    Он обещал.

                             Музыка за сценой.

                               Да вот уж я их слышу.
                    Кормилица! Жена! Эй вы! Да где же вы?

                             Входит кормилица.

                    Ступай - буди и наряжай Джульетту.
                    Париса встречу я. Да поскорее!
                    Поторопись! Жених уже явился.
                    Поторопись, ты слышишь?

                                  Уходят.


                                  СЦЕНА 5

                             Спальня Джульетты.
                             Входит кормилица.

                                 Кормилица

                    Синьора, а, синьора! А, Джульетта!
                    Моя овечка! Фу, какая соня!
                    Синьора! Душенькая моя! Невеста!
                    Ни слова? Выспаться вперед решила
                    За всю неделю. Дело: нынче ночью
                    Уж граф Парис себя побеспокоит,
                    Чтоб отдыха тебе не дать. Что ж это,
                    Прости мне бог? Вот крепко как заснула!
                    Не добудиться. Как же быть? Синьора!
                    Ну, пусть в постели граф застанет вас:
                    Уж он сумеет вас поднять, не так ли?
                          (Отдергивает занавеску.)
                    Смотрите-ка! Одета, в платье спит! -
                    Проснитесь же, синьора, - а, синьора? -
                    О господи помилуй! Умерла!
                    Ах, ах! Зачем я родилась на свет!
                    Ах! Аквавиты мне! Синьор! Синьора!

                          Входит синьора Капулетти

                             Синьора Капулетти

                    Что здесь за шум?

                                 Кормилица

                                       О злополучный день!

                             Синьора Капулетти

                    Да что случилось?

                                 Кормилица

                                      Вот! Глядите! Горе!

                             Синьора Капулетти

                    О! Жизнь моя, дитя мое, Джульетта!
                    Проснись! Взгляни! Иль я умру с тобой! -
                    На помощь! Помогите!

                             Входит Капулетти.

                                 Капулетти

                    Не стыдно ль вам? Ведите же Джульетту:
                    Жених уж здесь.

                                 Кормилица


                                    Увы! Она скончалась!
                    Мертва, мертва, мертва! Ужасный день!

                             Синьора Капулетти

                    Дай поглядеть. Увы! Похолодела!
                    Застыла кровь, и члены онемели!
                    С ее устами жизнь давно рассталась.
                    Смерть, как мороз безвременный, убила
                    Прекраснейший из всех цветов в саду.

                                 Кормилица

                    О горький день!

                             Синьора Капулетти

                                    О страшная беда!

                                 Капулетти

                    Смерть, взявшая ее, чтоб возроптал я,
                    Связала мне уста, - и я безмолвен.

                  Входят брат Лоренцо, Парис и музыканты.

                                Брат Лоренцо

                    Готова ли во храм идти невеста?

                                 Капулетти

                    Готова, да, чтоб больше не вернуться!
                                 (Парису.)

                    О сын мой, в ночь перед твоею свадьбой
                    Легла в постель с твоей невестой смерть.
                    Вот здесь лежит цветок, растленный смертью.
                    Смерть - вот теперь мне зять, вот мне наследник:
                    Дочь отняла она. Умру и я!
                    Богатство, жизнь - я все оставлю смерти.

                                   Парис

                    О, как я ждал увидеть утра лик!
                    И что же он глазам моим являет!

                             Синьора Капулетти

                    Проклятый, страшный, ненавистный день!
                    Страшнейший час из всех часов, что время
                    Встречало в вечном странствии своем!
                    Одна, одна ведь у меня была,
                    Единственная радость и утеха!
                    Жестокой смертью отнята навек!

                                 Кормилица

                    О горе! Горький, горький, горький день
                    Из всех, что в этой жизни я видала!
                    Ужасный день! О ненавистный день!
                    Чернее дня на свете не бывало!
                    О горький день! О горький день!

                                   Парис

                    Обманут, разведен, сражен, убит!
                    Смерть гнусная, обманут я тобою!
                    Жестокая! Сразила ты меня!
                    Любовь моя! О жизнь моя! Но нет -
                    Не смерть, а лишь любовь и после смерти!

                                 Капулетти

                    Поруган, оскорблен, казнен, убит!
                    Ужасное несчастье! Для чего ты
                    Пришло, - чтобы убить, убить наш праздник?
                    Дитя мое, дитя! Душа моя!
                    Ты больше не дитя мое! Мертва!
                    Увы, она мертва, и вместе с нею
                    Вся радость сердца умерла навек.

                                Брат Лоренцо

                    Довольно, постыдитесь! Вопли горя
                    Ведь не излечат горя! В милой деве
                    Имели долю вы - и небеса.
                    Но вся она теперь досталась небу,
                    Тем лучше для нее! Не в силах были
                    Свою вы долю удержать от смерти;
                    А небо сохранило часть свою:
                    Небесным счастьем это вы считали -
                    И плачете теперь, когда она
                    Возвышена превыше туч, до неба.
                    Вы плохо любите свое дитя,
                    Коль ропщете, ее блаженство видя.
                    В замужестве счастливее не та,
                    Что долго женщиной живет замужней:
                    Счастливей та, что рано умерла.
                    Отрите ваши слезы. Розмарином
                    Прекрасное ее усыпьте тело
                    И, как велит обычай, отнесите
                    Ее в наряде подвенечном в церковь.
                    Скорбь - свойство есть природное людей,
                    Но разум наш смеется лишь над ней.

                                 Капулетти

                    Увы, наш праздник будет превращен
                    В обряд печальный пышных похорон.
                    Звон погребальный музыку заменит,
                    В поминки обратится брачный пир,
                    Ликующие гимны - в панихиду.
                    Венок венчальный - к трупу перейдет.
                    Все превращенье страшное претерпит!

                                Брат Лоренцо

                    Ступайте же, синьор, и вы, синьора,
                    И граф, и приготовьтесь проводить
                    Прекрасную усопшую в могилу.
                    Карает вас небес святая воля.
                    Пусть ропот ваш не прогневит их боле.

              Капулетти с женой, Парис и брат Лоренцо уходят.

                              Первый музыкант

                    Что ж, флейты нам убрать, да и убраться?

                                 Кормилица

                    Да, люди добрые, уж уберите:
                    Вы видите, какой плачевный случай.
                                 (Уходит.)

                              Первый музыкант

                    Хоть и плачевный, заплатить нам надо.

                               Входит Пьетро.

                                   Пьетро

     Музыканты,  ах,  музыканты!  Если  вы  хотите,  чтоб  я  остался жив, -
сыграйте вы мне "Радость сердца".

                              Первый музыкант

     Почему "Радость сердца"?

                                   Пьетро

     Ах,  музыканты!  Потому,  что  мое  сердце само наигрывает: "Как сердце
печали  полно!"  Сыграйте-ка  мне  какую-нибудь  развеселую  песенку,  вроде
элегии, чтобы меня утешить.

                              Первый музыкант

     Какие теперь песенки! Тут не до песенок.

                                   Пьетро

     Так вы не желаете?

                              Первый музыкант

     Нет.

                                   Пьетро

     А я бы вам здорово отплатил.

                              Первый музыкант

     Чем же бы ты это нам отплатил?

                                   Пьетро

     Разумеется,   не  деньгами,  а  тоже  песенкой.  И  я  ведь  могу  быть
музыкантом.

                              Первый музыкант

     Скорее я могу быть лакеем.

                                   Пьетро

     Тогда  твоя башка отведает моего лакейского ножа. Что это еще за крючки
такие? Я вас сейчас на все лады перефасолю.

                              Первый музыкант

     Если ты перефасолишь, твое дело пойдет на лад.

                              Второй музыкант

     Убери-ка свой острый нож; лучше покажи нам свой острый ум.

                                   Пьетро

     Ладно.  Я  покажу  вам  свой  острый  ум  и без ножа вас зарежу. Ну-ка,
отвечайте, как подобает разумным людям:

                        "Коль изнывает грудь от муки
                        И душу думы грустные мрачат,
                        То музыки серебряные звуки..."

Почему  "серебряные  звуки"?  Почему "музыки серебряные звуки"? Что скажешь,
Симон-Смычок?

                              Первый музыкант

     Ясное дело: потому, что звон серебра очень приятен.

                                   Пьетро

     Недурно. А ты что скажешь, Гуго-Гудок?

                              Второй музыкант

     Я скажу: потому серебряные звуки, что музыканты играют за серебро.

                                   Пьетро

     Тоже недурно. А ты что скажешь, Джемс-Дудка?

                              Третий музыкант

     Ей-богу, не знаю, что сказать.

                                   Пьетро

     Ну,  тебя  я  помилую:  ты  ведь только певец. Я за тебя отвечу. Потому
"серебряные", что музыканты редко получают за свою игру золото.
                        "То музыки серебряные звуки
                        Мне быстро горе облегчат".
                                 (Уходит.)

                              Первый музыкант

     Вот проклятый проходимец!

                              Второй музыкант

     Повесить  бы  его,  негодяя!  Пойдем-ка  в  дом: подождем погребального
шествия и останемся пообедать.

                                  Уходят.


                                   АКT V

                                  СЦЕНА 1

                              Улица в Мантуе.
                                Входит Ромео

                                   Ромео

                    Коль можно верить сновиденьям сладким,
                    Мне сны мои предсказывают радость.
                    В груди моей - как царь на троне - сердце.
                    Весь день меня какой-то дух уносит
                    Ввысь над землею в радостных мечтах.
                    Мне снилось, что меня моя супруга
                    Нашла умершим. Что за странный сон,
                    Где мертвецу дана возможность мыслить!
                    И вот она горячим поцелуем
                    Такую жизнь в уста мои вдохнула,
                    Что ожил я и сделался царем.
                    Как сладостно владеть самой любовью,
                    Коль тень ее уже богата счастьем.

                             Входит Бальтазар.

                    Ах, вести из Вероны! Бальтазар!
                    Привет! Привез письмо ты от Лоренцо?
                    Ну, как синьора? Батюшка здоров ли?
                    Здорова ли моя Джульетта? Если
                    Ей хорошо, дурного быть не может!

                                 Бальтазар

                    Ей хорошо, дурного быть не может!
                    Синьоры тело в склепе Капулетти,
                    Бессмертная ж душа - на небесах.
                    Я видел сам, как в склеп ее несли,
                    И тотчас же помчался к вам с вестями.
                    Простите мне, что так они печальны.

                                   Ромео

                    Так вот что! Звезды, вызов вам бросаю! -
                    Беги в мой дом. Дай мне чернил, бумаги
                    И лошадей найми: я еду в ночь.

                                 Бальтазар

                    Синьор мой, умоляю, успокойтесь;
                    Вы бледны, ваш безумный взгляд сулит
                    Недоброе.

                                   Ромео

                              Молчи, ты в заблужденье.
                    Ступай и сделай все, что я велел.
                    Ты не привез письма мне от монаха?

                                 Бальтазар

                    Нет, мой синьор.

                                   Ромео

                                      Ну все равно, - ступай
                    И лошадей найми. Приду я скоро.

                             Бальтазар уходит.

                    С тобой, Джульетта, лягу в эту ночь.
                    Где средство взять? Как скоро злая мысль
                    Является несчастному на помощь.
                    Мне вспомнился аптекарь: он живет
                    Поблизости; его недавно видел;
                    В лохмотьях жалких и с угрюмым видом
                    Он травы разбирал, худой, несчастный,
                    Изглоданный жестокой нищетой.
                    В его лавчонке жалкой черепаха
                    Висела, и набитый аллигатор,
                    И кожи всяких страшных рыб; на полках
                    Склад нищенский пустых коробок, склянок,
                    Зеленых глиняных горшков, бичевок,
                    Семян, засохших розовых пастилок -
                    Убого красовался напоказ.
                    Ту нищету заметив, я подумал:
                    Будь человеку нужен яд смертельный,
                    Который в Мантуе запрещено
                    Под страхом смерти продавать, - вот этот
                    Несчастный плут его б, наверно, продал.
                    Мысль эта предвосхитила потребность;
                    И этот-то бедняк продаст мне яду.
                    Мне помнится, его домишко здесь.
                    Сегодня праздник, - заперта лавчонка.
                    Эй, эй, аптекарь!

                         Выходит из лавки аптекарь.

                                  Аптекарь

                                       Кто зовет так громко?

                                   Ромео

                    Поди сюда. Ты беден, вижу я.
                    Бери, вот сорок золотых. За них
                    Продай мне драхму яду, но такого,
                    Чтоб он мгновенно разлился по жилам,
                    Чтоб мертвым пал тот, кто измучен жизнью.
                    И отлетел бы дух его от тела
                    С той быстротой, с какой зажженный порох
                    Из грозной пасти пушек вылетает.

                                  Аптекарь

                    Есть много у меня смертельных зелий,
                    Но за продажу ядов, мой синьор,
                    Законы Мантуи карают смертью.

                                   Ромео

                    Ты гол и нищ - и так боишься смерти?
                    Я вижу голод на щеках увядших.
                    В глазах - немую скорбь и угнетенность,
                    А за спиной - презрение и бедность.
                    Не друг тебе - весь мир, не друг - закон.
                    Когда такого в мире нет закона,
                    Чтобы тебя богатым сделал он, -
                    Брось нищету, нарушь закон, бери.

                                  Аптекарь

                    Не воля соглашается, а бедность.

                                   Ромео

                    Я бедности твоей плачу - не воле.

11

Re: Вильям Шекспир - Ромео и Джульетта

Аптекарь

                    Всыпь этот порошок в любую жидкость
                    И выпей все. Имей ты больше сил,
                    Чем двадцать человек, - умрешь мгновенно.
                               (Дает ему яд.)

                                   Ромео

                    Вот золото, возьми. Для душ людских
                    В нем яд похуже. В этом жалком мире
                    Оно убийств куда свершает больше,
                    Чем эта смесь несчастная твоя,
                    Которую ты продавать боишься.
                    Не ты мне - я тебе сейчас дал яду.
                    Прощай! Купи еды и потолстей!
                    Не яд с собой - лекарство я возьму
                    К Джульетте в склеп. Прибегну там к нему!

                                  Уходят.


                                  СЦЕНА 2

                            Келья брата Лоренцо.
                           Входит брат Джованни.

                               Брат Джованни

                    Смиренный францисканец, брат, где ты?

                            Входит брат Лоренцо.

                                Брат Лоренцо

                    Я слышу голос доброго монаха
                    Из Мантуи... Ну, что сказал Ромео?
                    Иль пишет он? Давай скорей письмо.

                               Брат Джованни

                    Пошел искать я спутника себе,
                    Из нашего же ордена монаха,
                    Что в городе здесь навещал больных;
                    Нашел его, но городская стража,
                    Подозревая, что мы были в доме,
                    Заразою чумною пораженном,
                    Вход запечатав, задержала нас.
                    Так в Мантую попасть не удалось нам.

                                Брат Лоренцо

                    Но кто ж отвез мое письмо Ромео?

                               Брат Джованни

                    Его послать не мог я: вот оно;
                    Я не нашел, с кем возвратить тебе:
                    Так все боялись роковой заразы.

                                Брат Лоренцо

                    Жестокий рок! Клянусь я нашим братством,
                    Письмо то было чрезвычайно важно,
                    И то, что не доставлено оно, -
                    Грозит большой бедой. Ступай же, брат,
                    Сыщи железный лом и прямо в келью
                    Мне принеси.

                               Брат Джованни

                                  Брат, принесу немедля.
                                 (Уходит.)

                                Брат Лоренцо

                    Мне одному пойти придется в склеп.
                    Джульетта через три часа проснется.
                    О, заслужу я горькие упреки,
                    Что не сумел Ромео известить!
                    Но в Мантую опять я напишу,
                    Ее же в келье у себя я спрячу.
                    О бедный труп живой в приюте мертвых!
                                 (Уходит.)


                                  СЦЕНА 3

                         Кладбище, склеп Капулетти.
               Входят Парис и его паж, несущий цветы и факел.

                                   Парис

                    Дай факел, мальчик. Отойди подальше.
                    Иль нет, - задуй, а то меня увидят.
                    Ступай же в чащу тисовых деревьев,
                    Ложись там и к земле приникни ухом,
                    Так, чтоб малейший шаг по этой почве,
                    Нетвердой, рыхлой от рытья могил,
                    Услышал ты; тогда погромче свистни -
                    Я буду знать, что кто-нибудь идет.
                    Дай мне цветы. Исполни, что сказал я.

                                    Паж
                                (в сторону)

     Мне страшно оставаться одному на кладбище, но все же я решусь.
                                 (Уходит.)

                                   Парис

                    Цветы - цветку на брачную кровать.
                    Увы, твой балдахин - земля и камни.
                    Когда воды не хватит поливать,
                    То для цветов даст влагу слез тоска мне.
                    Мне каждой ночью будет долг святой
                    Носить цветы и плакать над тобой.

                                Паж свистит.

                Входят Ромео и Бальтазар с факелами и ломом.

                                   Ромео

                    Подай мне заступ и железный лом,
                    Возьми письмо и завтра рано утром
                    Вручи его ты моему отцу.
                    Дай факел мне. Смотри, под страхом смерти,
                    Что б ты ни увидал и ни услышал, -
                    Стой вдалеке и мне не смей мешать.
                    Затем хочу сойти в обитель смерти,
                    Чтоб увидать еще мою супругу;
                    Но главное - чтоб снять с ее руки
                    Бесценный перстень. Он необходим мне
                    Для важной цели. Уходи теперь.
                    Но если ты подсматривать посмеешь,
                    Выслеживать, что я здесь буду делать, -
                    Клянусь, я разорву тебя на части
                    И кладбище голодное усею
                    Останками твоими. Место, время,
                    Мое решенье - грозны и зловещи;
                    Они ужаснее, чем тигр голодный,
                    Они грозней, чем бурный океан.

                                 Бальтазар

                    Я ухожу, синьор, я повинуюсь.

                                   Ромео

                    Ты этим мне свою любовь докажешь.
                    Возьми.
                             (Дает ему деньги.)
                            Живи, будь счастлив и прощай.

                                 Бальтазар
                                (в сторону)

                    Я все же спрячусь здесь: меня страшит
                    И замысел его и грозный вид.
                                 (Уходит.)

                                   Ромео

                    Проклятая утроба, чрево смерти,
                    Пожравшее прекраснейшее в мире!
                    Я пасть твою прогнившую раскрою
                    И накормлю тебя еще - насильно.
                         (Выламывает дверь склепа.)

                                   Парис

                    Как, это изгнанный гордец Монтекки!
                    Моей невесты брата он убил;
                    Она же, это нежное созданье, -
                    Как слышал я, - от горя умерла.
                    Сюда пришел он, верно, надругаться
                    Над милым прахом. Я схвачу его!
                             (Выходит вперед.)
                    Брось твой преступный замысел, Монтекки!
                    Ужели месть живет и после смерти?
                    Ты осужден - тебя я арестую.
                    Иди за мной: ты должен умереть.

                                   Ромео

                    Да, должен, и затем пришел сюда.
                    О милый юноша, не искушай
                    Отчаянья души моей - беги.
                    Оставь меня, подумай об умерших;
                    Пусть это устрашит тебя. Молю.
                    Не вовлекай меня ты в новый грех.
                    Тебя люблю я больше, чем себя:
                    Я лишь против себя вооружился.
                    Беги отсюда и скажи потом:
                    Он спас меня в безумии своем.

                                   Парис

                    Я презираю все твои мольбы.
                    Злодей! Тебя на бой я вызываю.

                                   Ромео

                    Ты хочешь драться? Берегись же, мальчик!

                                Они дерутся.

                                    Паж

                    Мой бог, дерутся! Побегу за стражей.
                                 (Убегает.)

                                   Парис
                                  (падая)

                    О, я убит! Когда ты милосерден -
                    Вскрой склеп и положи меня с Джульеттой.
                                 (Умирает.)

                                   Ромео

                    Я обещаю. - Погляжу в лицо.
                    Как! Родственник Меркуцио! Граф Парис!
                    Что говорил слуга мой по дороге,
                    Когда его я слушал, не внимая?
                    Как будто был Парис - жених Джульетты,-
                    Сказал он так, иль это мне приснилось?
                    Иль, слушая о ней, в своем безумье
                    Вообразил я это? Дай же руку,
                    Товарищ мой, записанный со мною
                    В одной и той же книге злой судьбы!
                    Я схороню твой прах в могиле пышной.
                    В могиле? Нет, в чертоге лучезарном.
                    О юноша, ведь здесь лежит Джульетта,
                    И эти своды красота ее
                    В блестящий тронный зал преображает.
                          (Кладет Париса в склеп.)
                    Лежи здесь, смерть: тебя мертвец хоронит.
                    Нередко люди в свой последний час
                    Бывают веселы. Зовут сиделки
                    Веселье это "молнией пред смертью",
                    Ужели это "молния" моя? -
                    О ты, любовь моя, моя супруга?
                    Смерть выпила мед твоего дыханья,
                    Но красотой твоей не овладела.
                    Ты не побеждена. Еще румянец
                    Красой уста и щеки озаряет,
                    И смерти знамя бледное не веет. -
                    И ты, Тибальт, здесь в саване кровавом.
                    Что больше мог бы для тебя я сделать,
                    Чем этой же рукой, убившей юность
                    Твою, убить и твоего врага?
                    Прости мне, брат! О милая Джульетта!
                    Зачем ты так прекрасна? Можно думать,
                    Что смерть бесплотная в тебя влюбилась,
                    Что страшное чудовище здесь прячет
                    Во мраке, как любовницу, тебя!
                    Так лучше я останусь здесь с тобой:
                    Из этого дворца зловещей ночи
                    Я больше не уйду; здесь, здесь останусь,
                    С могильными червями, что отныне -
                    Прислужники твои. О, здесь себе
                    Найду покой, навеки нерушимый;
                    Стряхну я иго несчастливых звезд
                    С моей усталой плоти! - Ну, взгляните -
                    В последний раз, глаза мои! Вы, руки,
                    В последний раз объятия раскройте!
                    А вы, мои уста, врата дыханья, -
                    Священным поцелуем закрепите
                    Союз бессрочный со скупою смертью!
                    Сюда, мой горький спутник, проводник
                    Зловещий мой, отчаянный мой кормчий!
                    Разбей о скалы мой усталый челн! -
                    Любовь моя, пью за тебя!
                                  (Пьет.)
                                             О честный
                    Аптекарь! Быстро действует твой яд.
                    Вот так я умираю с поцелуем.
                                 (Умирает.)

          Входит с другой стороны кладбища брат Лоренцо с фонарем,
                             ломом и заступом.

                                Брат Лоренцо

                    Святой Франциск, мне помоги! Все время
                    Я старыми ногами спотыкаюсь
                    О насыпи могильные. - Кто тут?

                                 Бальтазар
                             (выступая вперед)

                    Свой человек, вам хорошо знакомый.

                                Брат Лоренцо

                    Спаси вас бог! Скажите мне, чей факел
                    Я вижу там, что свет дарит напрасно
                    Одним червям и черепам безглазым?
                    Огонь сияет в склепе Капулетти...

                                 Бальтазар

                    Да, мой отец; и там мой господин,
                    Любимый вами.

                                Брат Лоренцо

                                   Кто такой?

                                 Бальтазар

                                               Ромео!

                                Брат Лоренцо

                    Давно ль он здесь?

                                 Бальтазар

                                       Уж добрых полчаса.

                                Брат Лоренцо

                    Войдем со мною в склеп.

                                 Бальтазар

                                             Отец, не смею;
                    Мой господин не знает, что я здесь;
                    Он угрожал мне страшной смертью, если
                    Я здесь останусь, чтоб следить за ним.

                                Брат Лоренцо

                    Останься, я пойду один. Мне жутко:
                    Предчувствую ужасную беду.

                                 Бальтазар

                    Я спал под тисом здесь, и мне приснилось,
                    Что господин мой с кем-то здесь сражался,
                    Что он убил противника.

                                Брат Лоренцо
                            (подходит к склепу)

                                             Ромео!
                    Увы! Но чья же обагряет кровь
                    Ступени этой каменной могилы?
                    Кем брошены кровавые мечи
                    Здесь, на пороге вечного покоя?
                             (Входит в склеп.)
                    Ромео - бледный как мертвец! Парис!
                    И весь в крови! Какой недобрый час
                    Виною этих роковых событий?

                           Джульетта просыпается.

                    Она пошевелилась.

                                 Джульетта

                                       Ах, отец мой!
                    Мой утешитель! Где же мой супруг?
                    Я помню все, и где я быть должна.
                    И вот я здесь. Но где же мой Ромео?

                               Шум за сценой.

                                Брат Лоренцо

                    Шум слышу я. Уйдем же из гнезда
                    Заразы, смерти, тягостного сна.
                    Противиться нельзя нам высшей воле:
                    Надежды все разрушены. Идем!
                    У ног твоих лежит супруг твой, мертвый;
                    И с ним Парис. Идем, идем, я скрою
                    Тебя в обители святых монахинь.
                    Не спрашивай, бежим, уж близко стража.
                    Бежим, Джульетта, медлить мне нельзя.

                                 Джульетта

                    Иди, иди же. Здесь останусь я.

                            Брат Лоренцо уходит.

                    Что вижу я! В руке Ромео склянка!
                    Так яд принес безвременную смерть.
                    О жадный! Выпил все и не оставил
                    Ни капли милосердной мне на помощь!
                    Тебя я прямо в губы поцелую.
                    Быть может, яд на них еще остался, -
                    Он мне поможет умереть блаженно.
                              (Целует Ромео.)
                    Уста твои теплы.

                              Первый стражник
                                (за сценой)

                                      Веди нас, мальчик.

                                 Джульетта

                    Сюда идут? Я поспешу. Как кстати -
                    Кинжал Ромео!
                          (Хватает кинжал Ромео.)
                                  Вот твои ножны!
                             (Закалывает себя.)
                    Останься в них и дай мне умереть.
                     (Падает на труп Ромео и умирает.)

                       Входит стража с пажом Лариса.

                                    Паж

                    Здесь это было - где пылает факел.

                              Первый стражник

                    Кровь на земле! - Эй, обыскать кладбище!
                    Ступайте. Всех, кто встретится, хватайте.

                        Несколько стражников уходят.

                    Нашли мы место страшных происшествий;
                    Но верную причину всех несчастий
                    Без следствия узнать нам невозможно.

                  Часть стражи возвращается с Бальтазаром.

                              Второй стражник

                    Вот, мы слугу Ромео здесь нашли.

                              Первый стражник

                    Пока его под стражею держите.

             Другая часть стражи возвращается с братом Лоренцо.

                              Третий стражник

                    Вот тут монах - дрожит, вздыхает, плачет.
                    При нем нашли и взяли заступ с ломом,
                    Когда он шел с того конца кладбища.

                              Первый стражник

                    Да, здесь улика. Задержать монаха.

                           Входят герцог и свита.

                                   Герцог

                    Что за несчастье рано так случилось,
                    Чтобы смутить наш утренний покой?

               Входят Капулетти, синьора Капулетти и другие.

                                 Капулетти

                    Что тут за шум и крики? Что случилось?

                             Синьора Капулетти

                    На улицах народ кричит: "Ромео!" -
                    "Джульетта!" - "Граф Парис!" - и все бегут
                    В ту сторону, где наш фамильный склеп.

                                   Герцог

                    Какой здесь ужас нам смущает слух?

                              Первый стражник

                    Вот, государь; здесь граф лежит убитый,
                    Ромео мертвый и Джульетта рядом.
                    Покойница еще совсем тепла,
                    Она, как видно, только что убита.

                                   Герцог

                    Немедленно ищите, разузнайте,
                    Как страшные убийства совершились!

                              Первый стражник

                    Вот здесь монах; а здесь - слуга Ромео,
                    При них нашли орудия для взлома.

                                 Капулетти

                    О небеса! Взгляни, жена моя,
                    Как наша дочь здесь истекает кровью!
                    Кинжал ошибся! Вот его жилище.
                    Висит пустым на поясе Ромео,
                    А он попал в грудь дочери моей!

                             Синьора Капулетти

                    О, эта смерть, как погребальный звон,
                    Зовет меня в холодную могилу!

                         Входят Монтекки и другие.

                                   Герцог

                    Сюда, Монтекки! Встал ты нынче рано,
                    Чтоб увидать, как рано лег твой сын.

                                  Монтекки

                    Сегодня в ночь жена моя скончалась -
                    О сыне грусть свела ее в могилу.
                    Какая скорбь еще мне угрожает
                    На склоне лет?

                                   Герцог

                    Взгляни - и ты увидишь.

                                  Монтекки

                    Мой сын! Зачем же ты забыл приличье
                    И ранее отца спешишь в могилу?

                                   Герцог

                    Замкни уста отчаянью на время,
                    Пока не разъяснили мы событий -
                    Источник их, начало и конец.
                    Тогда вождем я стану вашей скорби,
                    Опорой вам до смерти; а пока
                    Пускай печаль терпенью покорится.
                    Я допрошу всех тех, кто в подозренье.

                                Брат Лоренцо

                    Я больше всех быть должен в подозренье,
                    Хоть меньше всех для этого гожусь.
                    Но час и место - все против меня
                    В убийствах этих. Я стою пред вами,
                    Чтоб обвинять себя и оправдаться, -
                    Свой обвинитель и защитник вместе.

                                   Герцог

                    Так говори скорее все, что знаешь.

                                Брат Лоренцо

                    Я буду кратким. Дней моих остаток
                    Короче, чем рассказ об их несчастьях.
                    Ромео, что лежит здесь мертвый, был
                    С покойною Джульеттою обвенчан:
                    Она была ему женой законной;
                    Я их венчал. День тайного их брака
                    Был для Тибальта роковым; в тот день
                    Был из Вероны изгнан новобрачный;
                    О нем - не о Тибальте - были слезы.
                    Вы, чтоб ее избавить от печали,
                    Решили с графом обвенчать насильно;
                    Тогда она пришла ко мне в тоске,
                    С безумным взором и меня молила
                    От двоемужия спасти ее -
                    Не то себя убить грозила тут же.
                    Тогда я ей, руководясь наукой,
                    Дал сонного питья; его лить выпив,
                    Она мгновенно погрузилась в сон,
                    Подобный смерти. Я послал к Ромео,
                    Чтоб ей ее из временной могилы
                    Освободить явился к той минуте,
                    Как перестанет действовать питье.
                    Но мой посол случайно был задержан
                    И возвратил вчера мое письмо.
                    Тогда один, в тот час, когда проснуться
                    Должна была она, сюда пришел я,
                    Чтобы ее из склепа увести;
                    Хотел ее в своей я спрятать келье
                    И отвезти ее потом к Ромео.
                    Когда ж сюда пришел я - за минуту
                    До пробуждения ее, - увидел,
                    Что мертвыми лежат передо мной
                    Ромео верный и Парис достойный.
                    Она проснулась. Я ее молил
                    Уйти со мной и покориться небу.
                    Но шум меня заставил склеп покинуть,
                    Она ж в отчаянье не захотела
                    Пойти со мной и, как я полагаю,
                    Покончила с собой. Вот все, что знаю.
                    Кормилице был брак ее известен.
                    И если я отчасти хоть виновен
                    Во всем, - пускай жизнь старая моя
                    Падет немного раньше срока жертвой
                    Суровейшего нашего закона.

                                   Герцог

                    Твое всегда мы знали благочестье, -
                    Но где слуга Ромео? Что он скажет?

                                 Бальтазар

                    Я господину весть принес о смерти
                    Джульетты, и из Мантуи тогда же
                    Он кинулся сюда - и прямо к склепу.
                    Письмо отцу велел вручить он утром,
                    А в склеп спускаясь, угрожал мне смертью,
                    Коль одного его я не оставлю.

                                   Герцог

                    Дай мне письмо - я сам его прочту, -
                    Где графа паж, сюда приведший стражу?

                       Паж Париса подходит к герцогу.

                    Скажи, что делал здесь твой господин?

                                    Паж

                    Принес цветов на гроб своей невесты,
                    А мне велел подальше отойти,
                    Вдруг кто-то с факелом явился к склепу.
                    Тут господин мой выхватил свой меч -
                    И я скорее побежал за стражей.

                                   Герцог

                    Письмо рассказ монаха подтверждает,
                    Теченье их любви и весть о смерти;
                    И дальше пишет он о том, что яду
                    У нищего аптекаря купил
                    И в склеп пришел, чтоб лечь с Джульеттой
                                                           рядом. -
                    А где ж враги - Монтекки, Капулетти?
                    Вас бич небес за ненависть карает,
                    Лишив вас счастья силою любви!
                    А я за то, что ваш раздор терпел,
                    Утратою родных наказан также.

                                 Капулетти

                    О брат Монтекки, дай свою мне руку.
                    Вот вдовья часть Джульетты; я другой
                    Просить не стану.

12

Re: Вильям Шекспир - Ромео и Джульетта

Монтекки

                                      Дам тебе я больше:
                    Из золота ей статую воздвигну.
                    Пусть людям всем, пока стоит Верона,
                    Та статуя напоминает вновь
                    Джульетты бедной верность и любовь.

                                 Капулетти

                    Ромео статую воздвигну рядом:
                    Ведь оба нашим сгублены разладом.

                                   Герцог

                    Нам грустный мир приносит дня светило -
                    Лик прячет с горя в облаках густых.
                    Идем, рассудим обо всем, что было.
                    Одних - прощенье, кара ждет других.
                    Но нет печальней повести на свете,
                    Чем повесть о Ромео и Джульетте.

                                  Уходят.



                            "РОМЕО И ДЖУЛЬЕТТА"

     Трагедия эта при жизни Шекспира была издана три или  четыре  раза  -  в
1597, 1599, 1609 годах и еще один рад, неизвестно в каком году,  прежде  чем
она была включена в F  (фолио)  1623  года.  Ввиду  чредвьзчайной  краткости
текста первого издания (2232  строки  вместо  3007  строк  второго  издания)
долгое  время  думали,  что  это  две   последовательные   редакции   пьесы,
принадлежащие самому Шекспиру, который после 1597 года  сам  переделал  свою
трагедию, расширив ее. Но затем было выяснено,  что  Q  (кварто)  1597  года
является "воровским", сильно изувеченным и сокращенным изданием, к  которому
Шекспир не имел никакого отношения. Вероятно, пьеса  возникла  на  несколько
лет раньше ее первого издания; об этом говорят неровность ее  стиля,  обилие
эвфуизмов и целый ряд других стилистических признаков, указывающих на раннюю
манеру Шекспира. Полной определенности  тут  нет,  но  большинство  критиков
датируют пьесу 1595 годом или даже ранее.
     Еще  больше,  нежели  значительное  число   прижизненных   изданий,   о
популярности пьесы в шекспировские времена свидетельствует то, что  в  фолио
1623 года, находившемся в читальном зале Оксфордского университета, наиболее
замусолены уголки страниц, содержащих данную трагедию,  и  из  них  те,  где
напечатана ночная сцена свидания (III, 5),
     История  юной  любви  двух  отпрысков  враждующих  домов,   кончающаяся
трагически  вследствие  случайного   рокового   недоразумения,   много   раз
обрабатывалась уже в древней литературе, и тема  эта  была  хорошо  известна
Шекспиру хотя бы по истории Пирама и Фисбы, забавно использованной им в "Сне
в летнюю ночь". Но в данном  случае,  как  показывает  итальянская  оболочка
трагедии, эта тема была взята им из новелл и драм итальянского Возрождения.
     Самая ранняя и сохранившихся обработок этого сюжета, крайне популярного
в ренессансной Италии, принадлежит Мазуччо  ("Новелино",  1476  г.;  новелла
36), у которого любящие носят еще другие имена и события происходят в Сьене.
Но уже у Луиджи да Порто ("История двух благородных любовников", около  1524
г.) действие перенесено в Верону, любящие получили имена Ромео и  Джульетта,
а кроме того, получили фамильные имена упоминаемых Данте враждующих семей  -
Монтекки и Капулетти ("Чистилище", VI, 106). В этой форме от да Порто  сюжет
перешел к Больдери ("Несчастная любовь", 1553), Банделло ("Новеллы",  1554),
Луиджи Грото (трагедия "Адриана" изд. 1578 г.) и, наконец, к Джироламо делла
Корта, который в своей "Истории Вероны" (1594 - 1596) выдает эту повесть, за
истинное происшествие. Вероятно, вскоре после этого и была сфабрикована явно
поддельная гробница Ромео и Джульетты,  которую  до  сих  пор  показывают  в
Вероне туристам.
     Рассказ Банделло послужил основой для драмы Лопе де Вега "Кастельвины и
Монтесы") (около 1600 г.), а, кроме того, французский перевод его, сделанный
Пьером Буато ("Трагические истории", 1599), был в свою очередь переведен  на
английский язык Пейнтером  в  его  "Дворце  наслаждений"  (1565  -  1567)  и
свободно обработан в обширной норме (более 3 000 стихов) Артура Брука "Ромео
и Джульетта" (1562). Именно последняя и послужила Шекспиру главным, а  может
быть, даже единственным источником для его пьесы. Правда, сам Брук сообщает,
что  он  уже  видел  на  сцене  пьесу  на  этот  сюжет.  Если  принять   это
свидетельство за чистую монету, можно было  бы  предположить,  что  трагедия
Шекспира восходит не к поэме Брука, а является переработкой  упоминаемой  им
пьесы. Но беглость его упоминания оставляет неясным, где он ее  видел  и  не
была ли эта пьеса итальянской (вроде трагедии Грото), или, быть может,  даже
латинской (у самого Брука герой носит латинскую форму имени - Romeus). Да  и
не является ли эта пьеса просто выдумкой Брука? Не забудем, что в эту  эпоху
лучшей рекомендацией какой-либо истории все еще была (как и в средние  века)
не новизна ее, а именно ссылка на то, что  она  уже  рассказывалась  раньше.
Проще и естественнее поэтому допустить, что именно и только поэма  Брука,  с
которой пьеса  совпадает  и  в  целом  и  во  множестве  деталей,  послужила
источником последней.
     Но в то время  как  поэма  Брука  представляет  собой  тягучее  и  мало
художественное произведение, Шекспир создал  из  того  же  самого  материала
подлинный шедевр. Он внес в свой образец ряд новых лирических и патетических
черт, углубил или переосмыслил большинство  характеров  персонажей,  привнес
удивительно яркие нежные краски и в результате  этого  придал  всей  истории
совсем иной характер, - чем тот, какой она  имела  у  Брука  и,  добавим,  у
большинства старых итальянских авторов.
     Начнем с внешних, но очень глубоких по смыслу черт. Тогда как  у  Брука
действие длится девять месяцев и влюбленные целых  три  месяца  наслаждаются
своим счастьем, у Шекспира действие уложено всего в пять  дней  (по  точным,
заботливо  им  расставленным  указаниям,  от  воскресенья  до  пятницы),   и
блаженство влюбленных длится лишь несколько  часов.  Отсюда  -  чрезвычайная
стремительность действия, подчеркивающая пылкость чувств.  В  связи  с  этим
Шекспир перенес время событий с зимы на июль месяц,  когда  от  южного  зноя
страсти - как любовь, так и ненависть - еще  более  разгораются  (см.  слова
Бенволио в самом начале сцены - III, 1). Еще существеннее  то,  что  Шекспир
ввел ряд очень выразительных сцен, которых нет у Брука:  последнее  прощание
любящих на заре (III, 5), вмешательство Тибальта на балу  (I,  5)  появление
Париса в склепе (V, 3) и т. д.,  очень  усиливающих  и  лиризм  и  драматизм
пьесы.  Добавлено  также  несколько  смешных  буффонад  оживляющих  пьесу  и
придающих ей колоритность.
     Но главное отличие - в основном замысле  шекспировской  пьесы,  имеющем
очень мало общего с нормой Брука. Последняя - никак  не  ренессансная  поэма
любви, поэма расцветающей человеческой личности, порывающей с  миром  косных
средневековых  норм  и  борющихся  свое  свободное  чувство.  Правда,   Брук
изображает любящих не без не которого сочувствия, но все же  в  его  тягучей
поэме ощущается привкус морали покорности  н  умеренности  (морали,  которую
один немецкий критик середины XIX в. удивительным образом хотел  найти  и  в
трагедии Шекспира). Чувство Ромео и Джульетты у него - если и "грех", то, во
всяком случае,  -  чрезмерность  и  заблуждение,  за  которые  их  постигает
неизбежная кара. У Шекспира  в  связи  с  коренным  изменением  смысла  всей
истории соответственно, как мы сейчас увидим, изменены и  переосмыслены  все
главные характеры. Все  в  его  пьесе  подчинено  идее  прославления  любви,
солнечной свободной.
     Лессинг в "Гамбургской драматургии" (письмо XV) говорит:  "Сама  любовь
диктовала Вольтеру его "Заиру!" - говорит один  учтивый  и  критик  довольно
любезно. Вернее было бы сказать: галантность. Я знаю только  одну  трагедию,
которую внушила любовь: это "Ромео и Джульетта" Шекспира". И Белинский писал
о шекспировской трагедии  ("Сочинения  Александра  Пушкина",  статья  пятая,
1844): "Пафос шекспировой драмы "Ромео и Джульетта" составляет идея любви, -
и потому пламенными волнами, сверкающими ярким светом звезд, льются  из  уст
любовников восторженные патетические речи... Это пафос любви, потому  что  в
лирических монологах Ромео и Джульетты видно не одно только  любование  друг
другом, но и торжественное, гордое, исполненное упоения признание любви, как
божественного чувства. В тех монологах Ромео и  Джульетты,  когда  их  любви
начало угрожать несчастье, бурным потоком изливается  энергия  раздраженного
чувства, вдруг встретившего препятствие своему вольному и широкому разливу".
     Но любовь представлена здесь не абстрактно, не как обособленный случай.
вне всякой связи с борющимися общественными силами, как продукт и  выражение
социальных конфликтов данной исторической  эпохи.  До  того  времени,  когда
столкновение общественных сил стало предметом непосредственного  изображения
в литературе, а нередко даже и после этого, оно выступало в  ней  в  обличье
любовного чувства, угнетаемого или раздавленного окружающим обществом. Таков
смысл трагической легенды  о  любви  Тристана  и  Изольды,  трагедии  Расина
"Баязет",  любовной  темы  "Дон  Карлоса"  Шиллера  и  целого  ряда   других
произведений, в которых любящие как бы бросают вызов существующему  строю  и
общепринятым  законам  и  нормам,  в  результат  чего  они  гибнут   жертвой
господствующих нравов и понятий. То же самое находим мы  и  в  шекспировской
трагедии, где  несчастная  случайность  с  посланцем-монахом  воспринимается
читателем лишь как внешняя  причина  гибели  любящих,  тогда  как  истинная,
"коренная"  причин  заключается  в  атмосфере  вражды,   окружающей   их   и
принуждающей  все  время  прибегать  для  спасения  своей  любви   к   самым
рискованным средствам, из которых не то, так другое, не сегодня, так  завтра
неизбежно должно привести к катастрофе.  Правда,  в  пьесе,  наличествует  и
другая концепция, перешедшая к Шекспиру из современной ему теории  трагедии:
идея роковой случайности, превратностей, фатальности судьбы человека, в силу
тайных, непостижимых причин возносящих его на вершину величия и счастья  или
ввергающих в пучину бедствий. Следы,  этой  концепции  мы  видим  во  многих
местах пьесы, особенно в роли Ромео. Собираясь на бал к Капулетти (I, 4), он
томится предчувствием беды; когда влюбленные объясняются в любви, Джульеттта
(II,  2)  просит  его  не  клясться,   чтобы   это   не   оказалось   дурным
предзнаменованием; убив Тибальта,  Ромео  восклицает:  "Судьба  играет  мной
(III. 1); глядя сверху на уходящего в  изгнание  Ромео,  Джульетта  говорит:
"Душа моя полна предчувствий мрачных!" (III,  5);  Лоренцо  боится  силы  их
страсти: "Таких страстей конец бывает страшен, и смерть их  ждет  и  разгаре
торжества" (II, 6).
     И все же не "фатум", не роковая природа их  чувства  повинны  в  гибели
Ромео и Джульетты, а та  обстановка,  в  которой  они  оказались,  старинная
вражда их семей, создавшая невозможные условия,  которые  привели  к  гибели
этих исключительных по силе и душевной красоте людей. Вся композиция  пьесы,
все ее ведущие характеры указывают на это. На пять  приведенных  выше  цитат
приходится много десятков мест в пьесе, указывающих именно  на  такой  смысл
ее. И в свете этих  мест  названные  пять  фраз  получают  другое  смысловое
значение: это литературный прием (подобный вещим снам,  призракам,  странным
совпадениям), в  условной  поэтической  форме  резюмирующий  общий  характер
ситуации,   неизбежность   надвигающейся   катастрофы,    но    неизбежность
закономерную, обусловленную конкретными обстоятельствами
     Старинная вражда двух семей, Монтекки и Капулетти,  препятствует  браку
любящих, которые принадлежат к ним. Вся зловредность  и  все  бездушие  этой
слепой, бессмысленной вражды подчеркиваются тем, что никто уже не помнит  ее
причин. Нигде в пьесе эти причины ни малейшим  намеком  не  обозначены!  Оба
старика, главы домов, в душе тяготятся этой враждой (см. явное равнодушие  к
ней старого Монтекки и  нахлобучку,  которую  задает  в  сцене  бала  старик
Капулетти своему не в меру задорному племяннику). Но  вражда  не  умерла,  и
всегда находятся  горячие  головы,  особенно  из  числа  молодежи  (особенно
Тибальт), готовые по любому поводу снова ее разжечь, - и тогда снова  льется
кровь, снова кипят дикие страсти и  нарушается  здоровая,  нормальная  жизнь
города.
     Это  старое,   средневековое   начало,   восходящее   корнями   еще   к
дофеодальному институту родовой вражды и кровной мести,  напоминает  картину
эгоистического  своеволия   феодальных   баронов,   изображенную   в   почти
одновременно созданных Шекспиром хрониках. И как там, так и здесь  носителем
здорового начала, пытающимся обуздать  этот  разгул  анархо-феодальных  сил,
выступает  монарх,  веронский  герцог,  отекший  на  изгнание  всякого,  кто
возьмется за оружие, возобновив эту старую внутреннюю распрю.
     Но есть еще третья сила, более великая  и  мощная,  чем  монарх,  сила,
выразителем воли которой, как представлялось Шекспиру и как грезилось  столь
многим в XVI-XVII веках, являлся монарх. Это - народ. Не случайно  во  время
очередного уличного побоища между приверженцами обоих домов (I, 1) на  сцену
выбегают горожане и пристава с  палками,  крича:  "Бей  Капулетти!"  -  "Бей
Монтекки!", а некоторые призывают бить без  разбору  и  тех  и  других;  ибо
дерущиеся, и те и другие, одинаково  чужды  и  враждебны  им  вследствие  их
упорства  в  застарелом  соперничестве.  Так   и   Меркуцио,   друг   Ромео,
жизнерадостный и остроумный  выразитель  духа  Ренессанса,  умирая  от  руки
Тибальта,  одного  из  Капулетти,  не  делает  различия  между  ними,  когда
восклицает: "Чума на оба ваши дома!" (III, 1). И в  последней  сцене,  когда
все уже свершилось, мы узнаем, что народ с криками: "Ромео!",  "Джульетта!",
"граф Парис!" - бежит по улицам, очевидно, стремясь увидеть тела  всех  трех
погибших и выразить им свое сочувственное восхищение.
     Воплощенное  в  темной  распре   двух   семей   злое   начало   глубоко
противоположно гуманистическим идеям свободы, человечности,  радости  жизни,
воплощенным в образах Ромео и Джульетты.
     Злоба и ненависть убили светлое, молодое чувство.  Но  в  своей  смерти
юные любовники победили. Над их гробом происходит  примирение  обеих  семей.
Поэтому от трагедии в целом веет не пессимизмом а бодрым утверждением  новой
жизни. История Ромео и Джульетты, которым  их  родители  клянутся  соорудить
золотые статуи, будет жить в веках  как  обличение  человеческой  слепоты  и
бездушия, как славословие правды  и  любви.  Так  любовь  оказалась  сильнее
ненависти.
     Это приводит нас  к  вопросу,  упорно  обсуждавшемуся  в  шекспировской
критике: можно ли признать пьесу трагедией  в  полном  смысле  слова.  Этому
препятствует помимо только что указанного  жизнеутверждающего  финала  общий
светлый фон ее.  Вся  пьеса  как-то  особенно  "принаряжена"  и  расцвечена.
замечательно обилие в ней веселых сценок  и  шуток.  Комический  элемент  мы
встретим и в других, более поздних трагедиях Шекспира  ("Гамлет",  "Макбет",
особенно "Король Лир"), но там он имеет целью усилить  трагическое,  оттенив
его. Здесь  же  он  приобретает  почти  самостоятельное  значение,  ослабляя
трагическое. Сходным образом и картина столь короткого, но такого полного  и
светозарного  счастья  любящих  (III,   5)   уравновешивает,   -   если   не
превозмогает, - горечь их печального конца. С этим связано  и  обилие  рифм,
введение в диалог (в двух местах) сонетной формы, и нередкие черты  эвфуизма
(см., например, жалобу Джульетты, получившей  известие  о  смерти  Тибальта;
III, 2), симметрия многих мотивов и эпизодов, обилие в пьесе музыки  и  тому
подобные "прикрасы", усиливающие веселый, жизнерадостный тон многих мест.
     Но  больше  всего  мешает  признать  пьесу  трагедией  в  шекспировском
понимании этого термина то, что наряду с борьбой героев против их  окружения
здесь нет внутренней их борьбы (как, скажем, в "Гамлете",  "Отелло"  отчасти
"Макбете" и т. п.).
     Тем не менее, если пьеса и  не  удовлетворяет  всем  требованиям  жанра
Трагедии, она все же воспринимается нами  как  трагедия  -  как  особый  тип
трагедии,  трагедии  лирической  и  оптимистической  -  по  величественности
образов и возвышенной величавости борьбы, которую ведут протагонисты пьесы с
господствующим укладом. И то и другое нисколько не умаляется тем, что борьба
~ а далеко не  является  непосильной  или  преждевременной,  как  мы  обычно
наблюдаем это в  трагедиях  эпохи  (например,  в  названных  выше  трагедиях
Шекспира),  а  наоборот,  победа  светлого  начала  кажется  обеспеченной  и
исторически созревшей. В этом-то и заключается своеобразие  данной  пьесы  в
ряду творений Шекспира, как  бы  мы  ее  ни  называли,  следуя  терминологии
канонической поэтики.
     Существенным для этой трагической нормы любви является то,  что  помимо
раскрытия  всей  силы  и  очарования  юной  страсти  Шекспир  показывает  ее
развивающее и обогащающее действие на человеческую личность.
     Ромео вырастает в пьесе на наших гладах,  последовательно  проходя  три
стадии. Вначале, до встречи с Джульеттой, это  наивный  юноша,  еще  сам  не
понимающий своей натуры и своих душевных запросов.  Он  хочет  тоже  принять
участие в типично ренессансном (сравните с  этим  сонеты,  поэмы,  некоторые
ранние комедии Шекспира) культе любви, хочет не отстать от других и  внушает
себе, что влюблен в черноглазую Родалинду, по  которой  томно  вздыхает.  На
самом же  деле  это  чисто  "мозговое",  надуманное  увлечение,  которое  не
затрагивает по-настоящему его сердца. Как бы желая подчеркнуть это,  Шекспир
вовсе не выводит на сцену этот бледный фантом, в отличие от Брука, делающего
его вначале активным действующим лицом. Но, увидев  Джульетту,  Ромео  сразу
перерождается. Он мгновенно чувствует, что она - его избранница, что  с  ней
связана его участь. Ромео становится взрослым, зрелым человеком, который  не
просто мечтает, но уже действует, борется за  свое  живое  чувство.  С  этой
минуты, все его слова и поступки полны энергии и решительности, а  вместе  с
тем большой внутренней простоты и искренности.
     Наконец, когда Ромео получает ложное известие о  смерти  Джульетты,  он
еще раз преображается. Он чувствует, что для него жизнь кончена; он  как  бы
поднимается над собой и всем окружающим, чтобы посмотреть на  мир  извне,  с
большей  высоты.  Ромео  приобретает  ту  проницательность  и  мудрость,  ту
отрешенность и  объективность,  которые  свойственны  иногда  старым  людям,
многое испытавшим и продумавшим. Теперь Ромео начинает понимать  мир  лучше,
чем раньше. Ему открываются силы, руководящие людьми. В эту  минуту  высшего
страдания и высшей ясности мысли Ромео,  покупая  у  аптекаря  яд,  называет
золото, которое дает ему, "ядом похуже", чем полученное  им  зелье  (V,  1).
Когда  затем,  у  гробницы  Джульетты,  он  встречает  Париса  этот  молодой
аристократ с благородными, но неглубокими чувствами кажется  Ромео  ребенком
по сравнению с ним, и он называет его в "юношей".
     Таким же образом, под влиянием овладевшего ею  всепоглощающего  чувства
вырастает в пьесе и Джульетта.  Из  кроткой  и  наивной  девочки  какой  она
показана вначале, она превращается и созревшую душой женщину, идущую на  все
ради своего чувства, в подлинную героиню. Она порывает со своей  семьей,  со
своими привычками и обстановкой жизни ради любимого. Во имя своей любви  она
подвергает себя  величайшей  опасности,  когда  решается  выпить  снотворный
напиток. Достаточно прочесть ее замечательный монолог  по  этому  поводу  (в
конце сцены - IV, 4), чтобы понять тот ужас, который она испытывает,  и  всю
силу проявленного его мужества. Наконец, она бестрепетно  принимает  смерть,
чтобы уйти из жизни вместе с Ромео.
     Следует отметить, что Джульетта  на  протяжении  всей  пьесы  проявляет
гораздо больше энергии и инициативы, чем Ромео, изобретая средства в  защиту
своей любви, борясь со  своей  судьбой  или  активно  устремляясь  навстречу
судьбе. Ведь ей, юной девушке, гораздо труднее оторваться от  родной  семьи,
бежать из отцовского дома, чем молодому человеку, как Ромео, с самого начала
изображенному эмансипировавшимся,  обособившимся  от  родителей  и  семейной
обстановки. Родителям приходится лишь издали следить а его судьбой, узнавать
о его действиях и чувствах не непосредственно от  него,  а  от  его  друзей,
например от Бенволио (1, 1). (Вот, кстати почему обстановка дома  Капулетти,
да  и  характеры  родителей  Джульетты  обрисованы   Шекспиром   несравненно
подробнее, чем дом Монтекки.) Джульетта гораздо сердечнее,  теплее,  душевно
богаче, чем ее избранник. Он  риторически  сравнивает  себя  со  школьником,
тогда как первая ее  мысль  -  об  опасности,  которой  он  подвергается  во
владениях ее отца. Не Ромео, а Джульетта отвергает  клятвы.  Не  он,  а  она
говорит простые слова:  "Хотела  бы  приличье  соблюсти...  Но  нет,  прочь,
лицемерье! Меня ты  любишь?"  (11,  2).  Ей,  а  не  ему  принадлежит  столь
характерное для всего образа мыслей Шекспира рассуждение:  "Монтекки  -  что
такое это значит? Ведь это не рука и не нога, и не лицо  твое...  О,  возьми
другое имя! Что в имени? То, что зовем мы  розой,  и  под  другим  названьем
сохранило б свой сладкий запах!" Ромео даже и после своего перерождения лишь
наполовину избавился от самонаблюдения. Джульетта цельнее, богаче  оттенками
чувства, деятельнее. Стоит сравнить разницу между  горячностью  ее  речей  с
Ромео,  кормилицей,  братом  Лоренцо  и   сдержанностью,   уклончивостью   с
родителями или с Парисом. Не случайно в  заключительной  строке  трагедии  у
Шекспира сказано не "повесть о Ромео и Джульетте", а "повесть о Джульетте  и
ее Ромео".
     Это выдвижение ее имени на первое место в эпоху, когда приходилось  еще
доказывать  моральную  равноценность  женщины  мужчине  (вспомним  хотя   бы
"Укрощение строптивой"), очень показательно. Наряду со всем прочим оно также
знаменует борьбу Шекспира за новые понятия, за новую жизнь.
     Главные герои трагедии окружены целым рядом образцов, которые  оттеняют
и усиливают, основную  мысль  пьесы.  Здесь  на  первое  место  должен  быть
поставлен брат Лоренцо. Этот помощник влюбленных в борьбе  с  угнетающим  их
миром - монах только с виду: кроме звания и одежды, в нем самом, как и в его
речах, нет ничего церковного. Беседуя с любящими и наставляя их, он  никогда
не говорит о боге, не ссылается на его волю и  мудрость.  Замечательно,  что
единственный раз во всей пьесе, когда он  ссылается  на  бога  и  предлагает
смириться перед его волей, - это сцена  (IV,  5),  где  он  корит  родителей
Джульетты да избыток скорби и ораторствует о ее "блаженстве  в  раю",  в  то
время как лучше всех знает, что никакой "божьей воли" тут не было,  ибо  она
жива и всего лишь выпила снотворное зелье.
     В средние века и нередко еще в эпоху Возрождения молодые люди уходили в
монастыри не из благочестия, а чтобы обеспечить себе возможность  спокойного
существования, посвященного занятию науками  и  далеко  не  "богобоязненным"
размышлениям (вспомним хотя бы Рабле). Монах Лоренцо отнюдь не был  явлением
исключительным. По существу он  -  философ,  и  естествоиспытатель,  который
собирает травы и минералы, исследует их, изучает добрые и злые силы  природы
(II,  3);  Глубокий  материализм  звучит  в  его  сведении  всего  сущего  к
проявлениям природы: "земля, природы мать - ее ж могила: что породила, то  и
схоронила. Припав к ее груди,  мы  целый  ряд  найдем  рожденных  ею  разных
чад...". Зачатки диалектики есть и в его рассуждении  о  наличии  доброго  в
злом и злого в добром (там же) в зависимости от того, как мы им пользуемся -
разумно или злоупотребляя. Истинный пантеист, брат Лоренцо занимает место на
прямой линии развития, идущей от  Франциска  Ассизского  к  Джордано  Бруно,
сожженному за свободомыслие на костре.  Лоренцо  -  олицетворение  мудрости,
естественности и доброты. За добро, которое он творит, - он не  получает,  -
да и не ищет, - даже слова благодарности. Он сочувствует любящим,  заботится
о  них,  помогает  им  как  может,  а  когда  все  его  усилия   оказываются
бесполезными - он оплакивает их с глубокой любовью.
     Очень характерен эпизодический образ Меркуцио. Характерен  потому,  что
он акцентирует итальянский и ренессансный колорит всей пьесы.  Пушкин  писал
об этой  трагедии:  "В  ней  отразилась  Италия,  современная  поэту,  с  ее
климатом, страстями, праздниками, негой, сонетами, с  ее  роскошным  языком,
исполненным блеска и concetti. Так понял  Шекспир  драматическую  местность.
После Джульеты, после Ромео, сих двух очаровательных созданий  шекспировской
грации,  Меркутио,  образец  молодого  кавалера  того  времени,  изысканный,
привязчивый, благородный  Меркутио,  есть  замечательнейшее  лицо  изо  всей
трагедии. Поэт избрал его в представители итальянцев, бывших модным  народом
Европы, французами XVI века". К этой тонкой характеристике  трудно  что-либо
прибавить.