19 Ответ от Giperion

  • Giperion
  • Administrator
  • Неактивен

Re: Ирина Сыромятникова - Житие мое

Он уставился на меня так, словно заподозрил в грязной шутке. А что я должен был говорить? «Неплохая деревенька, но борделей маловато»? Мудро решив игнорировать непонятное, мистер Фокс окончательно пришел в себя и даже немного приосанился.
– Полагаю, вы не останетесь на банкет? – светским тоном поинтересовался он.
– Что, в харчах недостача? – практично уточнил я.
– При чем же тут это…
А-а! Должно быть, он видел пьяных черных магов.
– Не беспокойтесь, я не склонен злоупотреблять спиртным!
По крайней мере, в такой компании.
– А его на столе и не будет, – с некоторым злорадством сообщил завуч.
– Тем более. – Всегда хотел узнать, чем развлекаются белые. – Я могу рассказать анекдот.
– Не надо, – очень серьезно попросил мистер Фокс.
– Не буду, – покладисто согласился я.
Тут Лючик счел возможным вмешаться.
– Томас будет на празднике, – с некоторым нажимом заявил он. – Я говорил о нем с миссис Хемуль, и она согласилась.
– Она просто не думала, что он все-таки приедет, – снисходительно улыбнулся Фокс.
Нехарактерно мерзкий для белого тип. Что он себе позволяет при ребенке?
– Вы владеете телепатией? – с трепетом в голосе переспросил я, ловя его взгляд, – белых это очень нервирует. – Или у вас настолько близкие отношения?
– Кто это распускает обо мне грязные слухи? – жизнерадостно пропел мелодичный женский голос. Местная директриса была молода, симпатична и притом являлась белым магом, о чем однозначно свидетельствовала брошка в виде ромашки из горного хрусталя, кажется, символ какой-то из школ целителей. Судя по напряженному взгляду, ее уже известили о событии и она прибежала всех спасать.
– Вот видите, директор, сводный брат Лючиано приехал на праздник, – многозначительно изрек Фокс.
Что это он обо мне, как в отсутствие меня? Я решительно перехватил инициативу, подвинул его плечом и расцвел в самой обаятельной из своих улыбок:
– Томас Тангор к вашим услугам! К сожалению, нас не представили. Лючик так много рассказывал о своей школе, что я просто не мог устоять перед искушением. Надеюсь, я не помешал?
– Ну что вы! – слабо запротестовала она, я перехватил ее руку и поцеловал.
Мистера Фокса чуть не передернуло. Старый развратник!
– Пойду распоряжусь о еще одном стуле. – И порозовевшая от смущения миссис Хемуль упорхнула.
– Ты только на сегодня? – осторожно уточнил Лючик.
– Почему? – удивился я. – На все две недели. Климат у вас здесь обалденный! Я только с поезда, подарки завтра принесу. Если что не понравится, отдашь друзьям.
Фокс возмущенно засопел. А что я сказал не так?
Мы еще походили по территории, всюду сопровождаемые бдительным завучем. Прогулялись по саду и оранжерее, посмотрели на пруд и ручей (зачем им нужна эта пародия на болото, когда до настоящего озера рукой подать?), навестили интернатских пони и посидели в комнате Лючика. Чтоб я так жил… Прямо скажем, заплаченных за обучение денег это место стоило.
Ровно четверть восьмого начался обещанный завучем безалкогольный банкет.
Естественно, детей со мной рядом не посадили, не считая Лючика, но так было даже лучше: у взрослых руки длиннее, когда надо что-то передать. Я методично пробовал все незнакомые блюда, подкладывая братишке на тарелку самые вкусные, с моей точки зрения, куски. Среди угощений явно не хватало мяса, но если подумать, что начнется, если в зал внесут зажаренного целиком поросенка, то лучше обойтись без него.
Лючик за едой не следил, он торопился изложить мне события последних четырех месяцев в мельчайших подробностях. Я привычно кивал и удивлялся, как он умудряется запомнить не только то, что и где видел, но и о чем подумал в этот момент. Как бы мне хотелось вот так вот вывалить на кого-нибудь свои переживания, матерно обругать учителя, пожаловаться на наглую нечисть (что-то Шороха сегодня не слышно) и поплакаться в жилетку о загубленной молодости. Однако это наведенный психоз, черные так себя не ведут, а для боевого мага излишняя болтливость вообще считается патологией. Занятый этими мыслями, я съел вдвое больше обычного и совершенно осовел.
Про интересное общение можно было забыть сразу. Пара напротив меня обсуждала со своей дочкой фасон ее летнего платья: «Белые кружавчики?» «Кружавчики, кружавчики!» – и так десять минут кряду. После такого Эдан Сатал казался не таким уж мерзким. И я еще удивлялся, откуда берутся эти странные книжки про говорящих кроликов, где все персонажи изъясняются, словно у них не мозги, а гидравлические тормоза! Хорошо, что спиртного на столе нет, – с первой же рюмки меня бы неудержимо понесло, и милые дети узнали бы много нового о человеческой физиологии и быте студентов.
А может, мне сбежать? В смысле закончить командировку досрочно. Две недели в такой обстановке я не перенесу. Но как вспомнишь, что в Редстоне сейчас холодно, мерзко, идет снег, а Четвертушка заделался голубым… Лучше уж компания белых.
Спустя два часа в банкете обозначился перерыв, гостям предложили размяться и потанцевать. Танцор из меня – как из кабана балерина, к тому же я слишком много съел. Пока из воспитанников и их родителей набирали самодеятельный оркестр, мне удалось перетащить стул в противоположный от танцующих угол зала и устроиться там с комфортом.
Вокруг моей персоны быстро собрались зрители. Такое внимание меня не беспокоило: белые, они же как воробушки, максимум, что могут, – на голову капнуть.
– А это правда? – набрался храбрости самый отчаянный малыш.
– Что именно? – добродушно уточнил я.
– Что вы – черный маг, – выпалил он с таким видом, словно требовал от меня признаться в людоедстве.
Мной овладел приступ редкой благовоспитанности.
– Правильно надо говорить «боевой маг», – ласково попенял я малышу. – Да, я – боевой маг.
Воцарилось напряженное молчание – меня пристально разглядывали в поисках каких-то необычных частей тела. Интересно, эти ребята хотя бы одного черного в жизни видели?
– Они считают, – едко заметил Лючик, – что черный маг должен быть непременно в колпаке и с посохом.
Я закатил глаза. Ну сколько можно!
– Посох годится в дело только как дубинка, а колпаки вышли из моды двести лет назад.
– А вы чудовище видели? – осмелела маленькая девочка, напоминающая ангелочка: большие голубые глаза, розовые щечки и два огромных белых банта на тоненьких косичках.
– Ты имеешь в виду потусторонние феномены? Конечно, видел. Много!
– Не может быть! – отчаянно возразил щуплый очкарик, тискающий в руках плюшевого медведя.
– Может! – Я мысленно показал капитану Беру язык и продемонстрировал детям свое временное удостоверение. – НЗАМИПС. Делать мир лучше – наша работа! Ни о чем не беспокойтесь, малыши, дядя Томас не даст вас в обиду.
Малолетки завладели удостоверением и принялись вертеть его, восхищенно разглядывая переливающийся всеми цветами радуги логотип надзора и тонкий орнамент вокруг зачарованной печати. В свою очередь я, тщательно скрывая злорадство, наблюдал, как на противоположном конце комнаты мистер Фокс пытается в чем-то убедить миссис Хемуль, при этом сердито косясь на меня. У меня никогда не получалось читать по губам, но тут никакого мастерства не требовалось – молодая директриса считала, что общение с благожелательно настроенным черным пойдет детям на пользу.
– Как маленькие, – пробурчал мне на ухо Лючик, и я от души с ним согласился.
Все здешние дети выглядели много моложе своего возраста. Даже сестричка Эмми, еще не избавившаяся от дефектов дикции, по сравнению с ними казалась образцом рассудительности и здравомыслия. Вот что происходит, когда белым недостает широты общения! Я твердо решил по мере сил способствовать исправлению ситуации все две недели, которые тут пробуду.
– Вы подвергаете риску жизни детей!!!
– Не говорите глупости. – Белого непросто разозлить, но запасы терпения миссис Хемуль серьезно истощились. – Лючиано знаком со своим братом всю жизнь, и у него нет проблем со здоровьем.
– Наши дети не готовы к подобным встречам!
– И это плохо, мистер Фокс. Мы должны воспользоваться этой замечательной возможностью! Молодой человек исключительно хорошо владеет собой, благовоспитан и прекрасно образован. От знакомства с ним дети получат только положительные впечатления.
– Ваш предшественник вел себя иначе, миссис Хемуль.
– Моего предшественника нет здесь уже больше года, мистер Фокс, и вам известно почему. Мы договорились, что методику преподавания надо изменить. Вы же поддержали действия Совета попечителей, или с тех пор ваша позиция изменилась?
– Помяните мое слово, все это очень плохо кончится!
– А вот это уже зависит от нас. Я не понимаю вашей позиции! Если вы не способны удержать в поле зрения своих учеников, скажите об этом прямо. Мисс Риман имела достаточно смелости признать свои недостатки. Мы можем поставить перед Советом вопрос об увеличении штата…
Когда дверь за завучем закрылась, миссис Хемуль сокрушенно покачала головой. Для белого очень непросто пользоваться властью, но кандидатура директора из обычных людей попечителями даже не обсуждалась. Видит бог, она делает это только ради детей. Как это ни трудно признать, они не должны жить, словно в оранжерее, и эмпаты в этом отношении были полностью на ее стороне.
Глава 4
Утром первого числа я встал с первыми лучами солнца, что в праздники для меня в принципе нехарактерно. А что делать? Детишек-то вчера отправили спать ровно в одиннадцать ноль-ноль (жестоко, на мой взгляд), а найти в Михандрове место, где может оттянуться одинокий черный маг, я не успел. Немного сонная хозяйка подала кофе на открытой веранде, Макс лежал у моих ног и успешно изображал скучающего пса, вокруг было удивительно тихо, словно мы и не в городе вовсе. В скрипучем кресле-качалке, с одеялом на плечах и чашкой кофе в руке я мог бы сидеть вечно. Естественно, долго такое счастье продолжаться не могло.
К пансиону, визжа трансмиссией, подъехал автомобиль характерной полосатой расцветки. Ну почему как государственная контора, так обязательно алхимик – кривые руки?! Я с тоской наблюдал, как водитель расшаркивается с хозяйкой, почему-то у меня была уверенность, что он приехал не к ней. Так и есть! Получив инструкции, новоприбывший направился к веранде.
Макс потянулся и широко зевнул, надеюсь, мужик не успел рассмотреть его пасть в подробностях.
– С добрым утром! – Водитель приподнял фуражку.
– С добрым! – Я постарался изобразить вежливую улыбку. Это в интернате на меня нажаловались или местные службы проявляют бдительность?
– Мы приносим глубочайшие извинения за вчерашнее. Мы готовы были вас встретить, но произошло досадное недоразумение! Нам очень жаль.
Встретить? Ах да, вчера на станции какие-то клоуны прыгали вокруг багажного вагона, но поскольку я все равно взял Макса в купе, то и чемодан сдавать не стал.
Значит, кто-то из Редстона сюда отзвонился. Надо же, какие бдительные! Одно слово – надзор.
– Да ничего страшного, – пожал плечами я.
Он заметно расслабился.
– Мистер Кларенс интересуется, когда вы с ним сможете встретиться?
Я задумался. До того момента, как михандровский интернат откроется для посетителей, оставалось еще два часа, и занять их было решительно нечем.
– Давайте сейчас, только документы возьму!
Он заулыбался, а я пошел к себе в комнату запереть зомби и забрать командировочные бумажки. Может, удастся уговорить здешнее начальство проставить все печати оптом, чтобы не ходить второй раз. Порадовало, что михандровский надзор работает в праздники с девяти. Какие работяги! Чем они вообще могут тут заниматься?
Следующие полчаса шофер сосредоточенно рулил по узким, мощенным еще во времена инквизиции улочкам, а я морщился и старался не прислушиваться, как надрывается скверно отрегулированный мотор. Надо будет пошуровать под капотом чисто из сострадания – машину просто убивают.
Полиция в Михандрове занимала аккуратное одноэтажное здание, зажатое между гостиницей и пекарней. Слева от двери одна под другой висели три таблички: «Криминальная полиция города Михандрова», «Отделение НЗАМИПС города Михандрова» и почему-то «Михандровское общество защиты животных». Помнится, я еще удивился, как это они все там помещаются, но, когда открыл дверь, все встало на свои места: в крохотном офисе за единственным письменным столом сидел, судя по табличке, лейтенант Рудольф Кларенс, единоличный начальник всего-всего-всего и при этом – тут я подозрительно уставился на чиновника – инициированный белый. Занавес. Это какой же гений догадался доверить надзор белому магу?! Любопытно узнать, кто у них тут работает в очистке…
Я закрыл глаза и начал считать до десяти. Нет, лучше сосчитать до двадцати. У меня было такое чувство, что любимый учитель сумел найти мне занятие на все праздники.
– Итак, – совершенно спокойно сказал я где-то через минуту, – какие у нас проблемы?
А то, что в таком месте есть проблемы, было совершенно очевидно.
– Э-э… – Дезориентированный лейтенант пытался вспомнить, с чего собирался начать знакомство, потом просиял: – Рудольф Кларенс!
– Томас Тангор.
Мы пожали друг другу руки. Я боролся с ощущением, что происходящее здесь – бред. Белые захватили мир, они везде!
– Вы не представляете, как мы рады вашему приезду! Мы вас так ждали, так ждали, я трижды ездил в головной офис и лично подавал рапорты, но старший координатор Аксель так нетерпимо относится…
Я мужественно подавил стон:
– Давайте сначала обсудим дело!
Он с готовностью кивнул и уставился на меня. Помолчали.
– Так что у вас конкретно произошло? – не выдержал я.
– А вам разве не объяснили?
– Будем считать, что я желаю узнать все из первоисточника.
– Это очень мудро, – согласился Кларенс, поерзал на стуле и принялся рассказывать: – Все началось год назад после скандала. НЗАМИПС расследовал самоубийство выпускника михандровского интерната, и по ходу разбирательства выяснилось, что за последние восемь лет покончили с собой двенадцать бывших учеников. Все – белые.
Голос лейтенанта сорвался от волнения, а мои брови неудержимо поползли вверх. Самоубийство белого – исключительно редкое явление. Ну спиться, ну с ума сойти – это у них пожалуйста, но чтобы руки на себя наложить, такого почти не бывает.
– Просто ужас какой-то! – Казалось, даже мысли о произошедшем даются Кларенсу с трудом. – Прежний директор подал в отставку, работала комиссия, но дело не в этом. Я участвовал в расследовании и обратил внимание на то, что местонахождение четырех воспитанников установить так и не удалось. Конечно, эти ребята были достаточно нелюдимые, без близкой родни и друзей, но белые не склонны уходить в никуда! И тогда я сопоставил эти факты с собственным опытом. Видите ли, Михандров – город не такой уж маленький, все жители знакомы друг с другом, но не настолько близко, чтобы на виду был каждый шаг. Так вот, по моим наблюдениям, по меньшей мере пятеро одиноко проживавших белых съехали куда-то без видимых причин. К родственникам, которых не существует, в город, названия которого никто не знает, просто по делам – и с концами. Двое оставили в квартирах личные вещи, и домовладельцам пришлось их куда-то пристраивать на случай возвращения хозяев. Конечно, все это мои домыслы, но кажется странным! Я обратился в центральный офис с просьбой провести расследование, возможно, на предмет наличия потусторонних феноменов. Собственно говоря, на три моих обращения ответили только один раз, мне было приказано ждать.
Естественно! Нету тела – нету дела. Это нормальная практика, но лейтенант Кларенс выглядел искренне огорченным.
– У них небось все люди наперечет, – утешил я его. Нельзя же говорить человеку, что он дурью мается. – Особенно те, что еще способны делать дело. За последние четыре года активность потустороннего возросла, а штаты старые, урезанные. В Редстоне дело сдвинулось с мертвой точки, только когда гули съели прежнего начальника очистки. Без шуток.
– Но вы-то приехали! – вскинулся Кларенс.
Правильнее было бы сказать – вляпался.
– У меня брат учится в вашем интернате.
Мой Лючик в этом змеином логове! Его необходимо оттуда забрать. Но куда? Где гарантия, что другая школа будет лучше? И где гарантия, что все пропавшие не живут счастливо где-нибудь на южном побережье… Гм… вместе с самоубийцами. Только без паники: у меня есть две недели на то, чтобы разъяснить эту фигню и сделать выводы, но времени в обрез.
– Что ж, ваши подозрения вполне понятны, лейтенант, – хотя на нежить это ничуть не похоже, скорее уж на маньяка-убийцу – будем работать. У вас есть какая-нибудь информация о пропавших?
– Конечно! – Кларенс снова заулыбался. – Я составил подробные досье.
Он достал откуда-то из-под стола картонную коробку и принялся извлекать из нее пухлые папки.
– Я могу взять это с собой?
– Да.

20 Ответ от Giperion

  • Giperion
  • Administrator
  • Неактивен

Re: Ирина Сыромятникова - Житие мое

– Еще одна просьба: пусть мое участие в деле остается секретом. Зачем зря пугать обывателей? Присутствие черного мага и так серьезное испытание для их нервов.
Это помимо того, что меня могут перестать пускать к Лючику.
– Конечно, я понимаю, – кивнул лейтенант с видом заправского заговорщика.
– А если спросят, что я тут делал, вы скажете, что присматриваете за опасным типом.
Он закивал в два раза энергичней. На том и расстались. Уже в дверях я задал мучивший меня вопрос:
– Скажите, а кто у вас работает в группе устранения опасных феноменов?
Его взгляд стал немного виноватым. Уй!
– Понятно. Спасибо. До свидания.
А ну-ка, ходу из этого дурдома! Я взял одну папку – больше все равно не прочитаю, просто любопытно было, что в принципе полиция может знать о человеке, который ничего предосудительного не совершал. Шофер, представившийся Альфредом, повез меня обратно к мадам Паркер. Он не удержался от того, чтобы вступиться за шефа:
– Вы не подумайте, сэр, мистер Кларенс относится к своим обязанностям очень серьезно. Он много делает для города.
– Угу. Например, на ниве защиты животных.
Громко возражать Альфред не стал, но было видно, что он сердится:
– Вы думаете, если человек добр, то в нужный момент он не сможет проявить твердость?
Я тяжело вздохнул и ответил откровенно:
– Белый физически не в состоянии выполнять ту работу, за которую он взялся. Успешно, я имею в виду. Вам просто повезло, что здесь ничего не случалось! Я на вашем месте купил бы какую-нибудь методичку по правилам общения с потусторонним – краухардское отделение их сейчас во можестве выпускает – и рассчитывал только на себя. Так всем будет спокойнее.
Альфред замолчал. Оставалось надеяться, что он хотя бы задумается над моими словами.
Через полчаса я снова сидел на веранде пансиона мадам Паркер, однако состояние блаженного пофигизма не возвращалось. Вот еще одно подтверждение тому, что нет рая на земле! Но Лючик не должен почувствовать изменение моего настроения, ни к чему пугать малышей. Я вздохнул и начал воскрешать в уме формулы медитации – мне предстояло продемонстрировать миру чудеса самоконтроля.
Миссис Хемуль наблюдала в окно второе пришествие черного мага, о котором воспитанники шептались с самого утра. Ужасный монстр, добродушно улыбаясь, помогал брату потрошить свертки с подарками. Учитывая количество последних, это был поистине титанический труд. Мистер Фокс напряженно сопел за плечом директора, непрерывно потирая ладони и безумно нервируя ее этим. Происходящее не привлекало бы столько внимания, если бы Лючиано пришел на волнующую встречу один, но белый из Краухарда (словосочетание, не умещающееся в сознании) привел с собой друга.
– Петрос не готов общаться с посторонними! – шепотом возмущался мистер Фокс на ухо начальнице. – Вы же знаете, какой он чувствительный!
Худенький болезненный мальчик считался дальним родственником завуча и являлся предметом его постоянной заботы.
Миссис Хемуль была склонна не согласиться с коллегой: со сверхъестественной проницательностью за какие-то пятнадцать минут черный успел втереться в доверие к ребенку, всучил ему кулек конфет и большой стеклянный шарик с новогодним единорогом. Красивый, переливающийся всеми цветами радуги предмет совершенно очаровал малыша. Усевшись прямо на дорожку, Петрос восхищенно любовался бегом иллюзорной лошадки, горстями зачерпывая из кулька конфеты и не глядя отправляя их в рот. А ведь до этого болезненно стеснительный мальчик ничего не брал у незнакомых людей! Если бы дело происходило не на территории интерната, миссис Хемуль первая бросилась бы спасать ребенка от аморальных посягательств.
Лючиано неожиданно обнаружил, что в распакованном виде подарки занимают вдвое больше места, и процесс пошел в обратном направлении.
Возможно, будь ситуация в интернате не столь тревожна, миссис Хемуль пошла бы навстречу пожеланиям завуча (что-то несет угрозу? Прочь его!). Но школа в Михандрове была больна, и прописать ей лекарство не смогли лучшие эмпаты. Что говорить, если сама директор оставила своих детей, двоих чудных близнецов, в Артроме, когда отправлялась сюда. Пока родители верят Совету попечителей, но если тревожные признаки, замеченные комиссией, не будут устранены за год, власти закроют интернат – никто не захочет отвечать за возможную гибель воспитанников, – и старейшее учебное заведение округа перестанет существовать. Осталось меньше шести месяцев.
Но почему?! Во имя Силы, что они делают не так? Интуиция практикующего мага, и мага не слабого, подсказывала миссис Хемуль, что разгадка ближе, чем можно подумать, и этот странный черный будет ее частью. Он возился с детьми уже полчаса, и со стороны казалось, что непрерывная болтовня малышей ему даже нравится. Это ненормально! Ни одного резкого слова, агрессивного жеста. Индифферентен, словно кошка.
Петрос требует внимания, хватается грязной ручкой за рукав светлого пиджака. Вот, сейчас… Нет, наклонился, слушает, с серьезным видом отвечает, ненавязчиво обращаясь к обоим мальчикам, объединяет их разговором и оставляет обсуждать сказанное друг с другом. Тонкий прием! Бурно жестикулируя, Петрос роняет шар. О! Стеклянный предмет невредимый скачет по дорожке – защитная магия. Предусмотрительно… От такого владения ситуацией становилось как-то не по себе.
Миссис Хемуль приняла решение:
– Вы не правы, мистер Фокс!
Заметив перемену ее настроения, завуч слегка напрягся.
– Я считаю визит мистера Тангора, – продолжила миссис Хемуль, – самой большой удачей этого года. Думаю, он – последняя возможность оздоровить ситуацию в школе, мы перепробовали все и только к черным за помощью не обращались. Если вы имеете иное мнение, потрудитесь оставить его при себе либо апеллируйте сразу к Совету попечителей. Пока я здесь директор, мистер Тангор сможет свободно посещать интернат и общаться с любым из его воспитанников.
– Петрос не нуждается во вмешательстве грубого, эгоистичного…
– Петрос серьезно отстает в развитии, даже с поправкой на пробуждение Источника. Согласитесь, когда период первичной фрагментации сознания затягивается до десяти лет, это уже тревожно! Лючиано – единственный, с кем он мог регулярно общаться, а его брат – первый, в присутствии кого он не прячется в раковину, как перепуганная улитка. Советую это ценить.
Отношения с завучем были испорчены, миссис Хемуль поняла это по тому, как обиженно дернулся подбородок мужчины. Принято считать, что озабоченность иерархией – прерогатива черных, но все люди – братья, и у белых тоже иногда «играет кровь». Мистер Фокс считает ее безответственной соплячкой. Ничего не поделаешь, возможно, позже он поймет ее мотивы, хотя в его возрасте… Вряд ли.
Глава 5
Командировка имела все шансы превратиться в курортный отдых. Почему нет? Я вставал на рассвете, делал кое-какие упражнения, завтракал, возвращался в номер чуток вздремнуть, а к десяти – в интернат, пасти моих белых. Казалось бы, в чем смысл, что может привлекать взрослого черного в обществе белых малолеток? То, что при минимуме усилий с моей стороны они буквально смотрели мне в рот и восхищались, а это было как бальзам для моего израненного самолюбия. Правильно говорил дядька-покойник, жажда власти у меня просто зашкаливает.
Нет, я вспоминал, конечно, о разговоре с лейтенантом Рудольфом, но не рассчитывал же он, что один-единственный черный решит все его проблемы? На мой взгляд, гораздо результативнее было бы собрать народ и прочесать окрестности города: может, пропавшие просто в какую-нибудь яму провалились. Ага, все девять человек… С моей стороны попытки разобраться в ситуации больше напоминали ловлю черной кошки в темной комнате. Совершенно непродуктивная деятельность.
Впрочем, маньяка я не опасался – мой Лючик был явно не в его вкусе, а вот все эти самоубийства…
Уже почти неделю я каждый день ровно в десять подходил к воротам интерната и находился там до пяти тридцати безвылазно, даже обедая в местной столовой. Мы занимались фигней: играли, гуляли, прыгали через скакалку (Шорох меня дернул о ней упомянуть) и беседовали. Обратной стороной тонкой духовной организации белых является невероятное занудство – каждое свое переживание они способны мусолить неделями, причем не тихо в уголке, а с каждым, кого удастся втянуть в разговор. Джо как-то объяснял мне, что любую сильную эмоцию, хоть положительную, хоть отрицательную, им необходимо заболтать и рационализировать, иначе она так и будет давить на нервы, пока не загонит в гроб. Лючик заливался соловьем, а я привычно кивал и думал о вещах совсем посторонних.
Например, о всеобщем благолепии. Мне давно пора было притерпеться к здешним красотам и вернуться к нормальному для черного цинично-прагматичному настроению, но блаженная праздность настойчиво опутывала душу, неестественная, как удовольствие от травки: приятно, но понимаешь, что так не должно быть, просто из жизненного опыта. А когда черный маг испытывает дискомфорт, всем остальным впору запасаться оберегами.
В какой-то момент меня посетила блестящая идея спросить мнение Лючика на этот счет:
– Ты сам как, тебе здесь нравится?
Братишка не стал восторженно лепетать, а серьезно задумался, что уже о многом говорило, потом неожиданно ответил:
– Нет.
– Нет?
– Скучно здесь. И делать ничего не хочется.
Вот ответ, достойный жителя Краухарда! Ему скучно, и он хочет уйти, наплевав на всякие красивости. Ценю.
– Тогда, может, поедешь со мной в Редстон? Будем жить вместе, там тоже школы для белых есть.
– А как же другие? А Петрик?
М-да, Петрик. Мой братишка уже успел обзавестись другом, которого я по первости принял за идиота: пацан, на год старше Лючика, ходил, непрерывно улыбаясь, все время съезжая взглядом куда-то вбок, и то и дело начинал подпрыгивать на месте. Тик у него, что ли, такой? Черные если уж нуждаются в обществе, то выбирают равных, а белые подбирают всякую дрянь, проще было кошку завести. Поначалу я не удержался и схамил – протянул руку и начал хлопать его по макушке, словно мячик. Он замер и как-то сжался. Надо было его подбодрить.
– Тренируешься? Молодец! Очень полезно для здоровья. Мне тоже тренер велел через скакалку прыгать, а я не умею.
– Правда? – подозрительно переспросил Лючик.
– Правда! – с некоторой гордостью ответил я.
Далеко не все мною сказанное следует понимать буквально, но тренер действительно давал такой совет. Спрашивается, кто меня тянул за язык?! Они в тот же день нашли где-то длинную бечевку и принялись надо мною измываться, трындя при этом в два голоса каждый о своем. И ведь не скажешь теперь, что я плевать на тренера хотел. А в промежутках мы играли в их любимую игру. Угадайте, какую? В лошадь! Это при том, что в интернате было штук шесть натуральных пони. К концу недели я понял, что белые дети не так уж безобидны.
Признаюсь честно: только наличие этих заноз не позволило мне погрузиться в блаженный дебилизм, просто потому, что нельзя спать на еже. От полного несовпадения жизненных ритмов формулы медитации быстро утратили силу, и я созрел для действия.
Их надо было чем-то отвлечь, пока они меня совсем не укатали.
Проблема в том, что других источников сильных впечатлений поблизости не наблюдалось – создавать друг другу проблемы белые не умеют. Интернат напоминал кукольный домик, в котором благообразные пупсы-учителя говорят о высоком с пупсами помладше, а пацанятам хотелось беситься и бегать – Источник Источником, а человеческую природу еще никто не отменял. И тут я со свойственной мне гениальностью нашел выход – нам следовало отправиться в поход, пеший, желательно с ночевкой. Таким образом, дети будут заняты движением, а мне удастся сделать вид, что я хоть изредка думаю о работе. Решено! Оставалось только отпроситься у здешнего начальства.
Миссис Хемуль с интересом наблюдала, как группа младшеклассников (почти все те, кто остался на каникулы в интернате) передвигается под защитой зеленой изгороди (они думали, что их там не видно!), а напрямую через газон, презрев удобные дорожки, шагает черный маг, беспардонный, как и полагалось человеку его натуры. Проходя мимо возбужденно шуршащих ветками детей, он хлопнул в ладоши, и вспугнутая малышня с визгом и хохотом высыпала из кустов. Впрочем, далеко убегать они не стали.
Это было новое развлечение младшеклассников – смотреть на мага. Игрушки и книжки были забыты, прежние игры оставлены. Стоило знакомой фигуре – руки в брюки – появиться у ворот, как детей словно ветром сдувало, все высыпали в парк прятаться по кустам и подглядывать за невинными развлечениями братьев из Краухарда. Не всякий белый выдержал бы спокойно столь пристальное внимание, а черному все было глубоко фиолетово. Он относился к ним так, как относится фермерша к назойливым цыплятам, а тем, казалось, такое отношение нравится.
И это их дети! Очаровательные, воспитанные малыши!
В иных обстоятельствах это было бы смешно, но сейчас только усиливало тревогу: дети (особенно дети с Источником) чувствуют, когда что-то идет не так. Где-то в глубине души они, как и сама миссис Хемуль, видели в этом человеке свою надежду, им было душно здесь, вот они и тянулись к нему, как к форточке. Более старшие свыклись и стали глухи к внутреннему голосу, а значит, беспомощны перед непонятной угрозой, теперь миссис Хемуль видела это совершенно отчетливо. Она все ближе была к мысли о том, чтобы закрыть интернат прямо сейчас, в середине учебного года, благо половина воспитанников разъехалась по домам.
Черный взбежал по ступеням административного корпуса. А в преподавательской сейчас только мистер Фокс, сумеют ли они договориться?.. Но вмешаться немедленно означало ранить достоинство пожилого завуча, поэтому миссис Хемуль терпеливо выждала минут десять и лишь затем пошла следом.
Краухардца она застала выходящим из кабинета. Выглядел он вполне довольным собой, на лице – сердечная улыбка, а глаза наглые-наглые. Как может человек с такими глазами добиваться доверия детей?! Миссис Хемуль почувствовала себя маленькой птичкой, к которой примеривается нахальный дворовый кот.
– Здравствуйте! – мурлыкнуло наглое животное.
– Добрый день! – испуганно чирикнула она.
Ушел. Надо же, так одним взглядом вывести из себя почтенного педагога!
Мистер Фокс переносил встречи с черными гораздо лучше ее и только выглядел немного более задумчивым, чем обычно.
– Я встретила в коридоре мистера Тангора… – неопределенно начала директор, стараясь унять сердцебиение.
– Угу. Он хочет отправиться с детьми в поход, за территорию школы.
– И?..
– Я предложил взять палатку и детские рюкзаки, все равно они лежат без дела.
– Мудро.
Неужели завуч решил оставить начавшуюся было вражду?
– Петрос заметно оживился, – неожиданно сообщил мистер Фокс. Казалось, ему нелегко далось признание очевидного – немудрено, если учесть, кто стал причиной. – Вы знаете, вчера он положил мне в ящик стола лягушку.
– О?
– Да. – Завуч беспомощно улыбнулся. – Я, конечно, объяснил ему, что это жестоко по отношению к животному, и мы вместе отнесли ее в парк. Он сказал, что любит меня, – миссис Хемуль заметила, что у завуча на глаза навернулись слезы, – и был так счастлив.
Директор подошла к коллеге и осторожно коснулась его плеча. У каждого учителя наступает момент, когда его ученик как бы уходит, начинает жить своей жизнью, проявлять интересы, о которых ты даже не предполагал. Иногда это трудно принять.
– Петрос очень талантлив. Он будет великим волшебником, если решится пройти Инициацию, но сейчас он – маленький мальчик, и ему нужен пример для подражания, путеводная звезда. Похоже, что мы с вами на эту роль не подходим.
Мистер Фокс тяжело вздохнул:
– Сильный стержень, противовес в астральном плане. Мне следовало догадаться самому.
Миссис Хемуль облегченно улыбнулась:
– Все будет хорошо, вот увидите.
Глава 6
Парни приняли идею похода с наивным энтузиазмом. Все, сами виноваты! Лючик-то маленький был, а меня дядя Гордон один раз вытащил на природу, обещав провести Тропой Отважных, есть у нас такая историческая достопримечательность. Я отчетливо помню, какими словами проклинал тогда голенастых предков – больше поймать меня на «слабо» дядьке не удавалось, а в отсутствии черного мага ночная прогулка по Краухарду превращалась в крутой экстрим. Я резонно полагал, что, набегавшись по холмам, детишки забудут обо мне надолго. Главное только – самому не надорваться.
Я доверил сборы Лючику как самому рассудительному, а сам ушел пораньше – купить кое-какие нужные вещи и обувь, поскольку та, которая у меня есть, для долгой ходьбы не годится. Мне нужно было прошвырнуться по михандровским магазинам, а заодно заглянуть в общество защиты животных – вернуть лейтенанту папку и проверить кое-какие теории.
Начальник всего-всего ожидаемо был на месте. При моем появлении он захлопнул какой-то журнал – то ли читал, то ли писал – и встал навстречу:
– Добрый вечер, мистер Тангор!
Вместо рукопожатия я вручил ему папку и плюхнулся в кресло для посетителей.
– Лейтенант, а как у вас тут обстоят дела с криминалом?
Он пожал плечами:
– Никак.
– А раньше?
Его взгляд затуманился:
– Мой отец погиб при ограблении банка.
– Гм… И как же они собирались сбежать?
– Без понятия.
А вопрос интересный, учитывая, что сюда только поездом и доберешься. Или они собирались через степь на лошадях?.. Я с некоторым усилием сосредоточился на деле:
– Статистику ведете?
– Конечно!
Он сходил к шкафу и принес папку с годовыми отчетами. Я минут десять шуршал бумажками.
– Даты исчезновений?
Кларенс вынул из стола заполненный фамилиями листок.
– Гм… Значит, получается, десять лет назад, после первых исчезновений, ваш хилый криминал сошел на нет. А потом начались эти самоубийства.
Лейтенант молча кивнул.
Я сосредоточенно перекапывал в памяти горы сведений по общей магии, которыми нас пичкали в университете. Проклятие, я ведь алхимиком собирался быть! Мое знание теории было сугубо односторонним.
– Сдаюсь. Не представляю себе магическое воздействие, способное вызвать такой эффект.
– А я представляю, – тихо сообщил Кларенс.
Я подозрительно прищурился на лейтенанта:
– То есть вы заметили, что в окрестностях вашего городка какой-то странный магический фон, ощутимо давящий на психику?
– Это способен заметить любой, кто хоть раз уезжал и вернулся, но белому трудно выделить внешний источник своего настроения.
«Внушаемы». Я треснул кулаком по столу:
– Что ж ты сразу не сказал? Столько времени потеряли!
– Сказать – что? – вскинулся лейтенант. – У меня нет ничего, кроме ощущений! Вы должны были сами понять.
Я закрыл глаза и принялся считать. До тридцати пяти.
– Итак, что это? Только давай без ужимок, времени в обрез.
Надо будет поколотить его, когда все закончится.
– В теории существует защитное заклинание, побочным эффектом которого является эмоциональный откат, подавляющий агрессию, – пояснил Кларенс, мои грубости он воспринял с удивительным спокойствием. – Потенциально оно может стать смертным, но я не представляю себе белого, способного использовать его на ком-то, кроме себя. Девять раз подряд.
– А я так лично с таким встречался.
Правда, покойный Лоран проделал подобное лишь трижды, а здешний его коллега явно пошел на рекорд.
Я покатал в уме эту конструкцию – подавляющий агрессию откат, – пытаясь оценить масштабы его воздействия на окружающую реальность. Кто же знал, что мне потребуется знание белой магии! Но то, что Шорох от меня внезапно отвязался, наводило на дурные мысли – воздействие магии вышелушивало из окружающей среды какой-то очень важный компонент.
– Представляете, чем это может закончиться?
Лейтенант моргнул, значит, представлял.
– И почему вы до сих пор здесь?
– А как же город, люди?
Белый – что с него возьмешь! В НЗАМИПС полез, в герои хочет.
– Вы подтвердите мои слова? – оживился Кларенс.
– Это бесполезно, – отмахнулся я. – У нас только косвенные улики – статистика, ощущения, – а там люди гибнут реально, каждый день. В руководстве сидят козлы, – тут я отчетливо представил себе Сатала, – которые не почешутся, пока не станет слишком поздно.
– А как же ответственность перед обществом?!
Я закатил глаза. Он прям как маленький!
– Очнись, мужик! В Редстоне очистка трех столетних гоулов просвистела. Это тебе ни о чем не говорит?
– Но… Как же быть?
В панику он ударился не зря. По мне, самым подходящим выходом было схватить Лючика в охапку и бежать, но когда здесь жахнет (а то, что жахнет, к гадалке не ходи), Сатал меня в дерьме утопит и показаться на глаза семье я больше не смогу. Не так Лючик представлял себе своего старшего брата!
– Будем работать. – Я постарался сосредоточиться. Пришел, называется, подозрения проверить. – Кстати, может, ты и имя убийцы знаешь?
Кларенс покачал головой:
– Нет. Это кто-то из персонала интерната, но после скандала многие уволились, так что теперь его может здесь и не быть.
Прелестно! Виновник смылся, а мы будем за него разгребать.
– Пофиг! – Я хлопнул ладонью по колену. – Щит качал потенциалы десять лет, этого уже не изменишь. Будем провоцировать!
– А?

21 Ответ от Giperion

  • Giperion
  • Administrator
  • Неактивен

Re: Ирина Сыромятникова - Житие мое

– Ага. Нужно вытащить сюда кого-нибудь из вашей очистки и под любым предлогом заставить остаться. Потом провести разъяснительную работу с населением, расставить отвращающие знаки вокруг города и жилых строений. Жертв нет уже целый год, щит вот-вот посыплется, и тогда тут станет горячо – вся дрянь, которую он вытеснял отсюда десять лет, разом шуранет обратно.
– Думаете, пора готовить добровольцев?
– Пора было вчера, а завтра будет поздно. У вас как с теорией?
Он выложил на стол стопку брошюрок. Я перелистал одну – типография бухты Транка. Дом, милый дом!
– Подходит. Придумайте повод, если надо – соврите, мистифицируйте, вы же маг, в конце концов. Своему руководству я отстучу, но пока они там будут договариваться… В общем, спасение утопающих – дело рук самих утопающих.
На том и расстались.
В пансион я возвращался в состоянии тихого офигевания. В отпуск, называется, отправился! Из всех возможных вариантов выбрал самый дерьмовый городок. Не будь со мной двух неугомонных белых, так и завяз бы здесь, как муха в меду. Интересно будет узнать, кто посоветовал Джо отправить сюда сына.
Эдан Сатал маялся похмельем после затяжных праздников, причем маяться он предпочитал на работе, отчего у Бера возникало подозрение, что старший координатор боится кого-то напугать.
– Бу?
Паровоз посмотрел в затекшие глаза начальника и решил, что уставное приветствие в данной ситуации будет откровенным издевательством.
– Телеграмма из Михандрова.
Сатал пробежал бумажку одним глазом и с омерзением оттолкнул прочь:
– Тоже новость!..
Капитан был немного удивлен:
– Магический феномен подобного масштаба – довольно тревожный признак. Потенциально он может спровоцировать концентрированный прорыв потусторонней энергии…
Координатор на ощупь нашел на столе кружку с какой-то мутной бурдой (Бер был не силен в зельеварении) и сделал несколько больших глотков. Ему немного полегчало.
– У Акселя таких сообщений полный стол, округ Артрома вообще этим славится. Половина всего – последствия погодных заклинаний, еще часть – древняя неопознанная фигня. Блуждающая белая магия – просто жуть что такое. Там же Белый Халак стоял! Скажи этому – пусть копает глубже, Акселю нужна конкретика. Он просил решить проблему, а не сообщить о ней.
Хлопать дверью Паровоз не стал – слишком мелочно – и цепляться к командированному с ценными указаниями тоже, сам не маленький. А вот копию телеграммы в Артром отправил, так, на всякий случай. Пусть знают, что сообщения идут не только к ним. У капитана была такая версия, что потусторонним силам плевать на наличие или отсутствие улик, в минувшем году количество зарегистрированных феноменов только по Редстону возросло на триста процентов, несмотря на все периметры и знаки, и Бер не желал быть тем, кто знал о надвигающейся катастрофе и ничего не предпринимал по этому поводу.
Глава 7
От таких поворотов судьбы даже черному становится неуютно, а при мысли о заклятии, нависающем над Михандровом, вся кожа у меня начинала зудеть и чесаться. Про рюкзак я едва не забыл, бутсы своего размера раздобыл чудом, причем омерзительного ярко-оранжевого цвета. Пришлось делать вид, что так и надо, и купить майку того же цвета. Стал похож на семафор.
Еще раз обдумал возможность сбежать, но Лючика пришлось бы тащить волоком и окружающие могли это неправильно истолковать, да и где может быть безопаснее, чем рядом с черным магом? А в боевое охранение запустим пса-зомби, будет маньяку сюрприз.
Вечером в пансионате пытался уложить в рюкзак харчи на троих человек, носки, одеяло и походный набор экзорциста (теперь без него – никуда) плюс канистру питьевой воды. Ругался тихо, но страшно. А еще будет палатка… Впрочем, от нее я смогу отмахаться, скажу, что ощущения будут не те. Небо, звезды, романтика! Идея похода уже не казалась такой блестящей, но отступать было поздно, к тому же мне жизненно необходимо свободное время, а как получить его другим способом, я не представлял. На крайний случай взял дядькины четки с парой ученических проклятий.
Так и пошли: я, весь из себя мудрый и предусмотрительный, с бамбуковой ручкой от швабры (типа посох, да) и двое подпрыгивающих от возбуждения белых. Ну, недолго им прыгать…
Честно скажу, маршрут я не планировал. Зачем? Судя по карте лейтенанта Кларенса, местность во все стороны от озера была совершенно одинаковая – холмы, а за ними степь, и так на семь дней пути во все стороны. Мы выбрались за территорию интерната через поваленную секцию ограды (а ведь по ней должен был проходить защитный периметр) и пошли, выдерживая общее направление на запад. Вид растительности изменился быстро и сильно: вместо сочной зелени парка нас обступили буераки, высохшие на корню травы и бурьян. Стал другим запах, даже ощущение прикосновения воздуха к коже. Дикость ландшафта пробуждала какой-то древний инстинкт, заставляющий ступать осторожнее и соблюдать тишину, белые замолчали, но их возбуждение облаком искрилось вокруг. Новые впечатления полезны для детского организма!
Сам я пытался отследить момент, когда мы выйдем за пределы действия пресловутого отката (Кларенс ведь говорил, что не заметить этого невозможно), – хотелось понять, как он распределяется по местности. С периметрами все было ясно: они следовали линии знаков, а вот щиты вели себя по-другому – в две стороны, по оси, до предела мощности. Причем в черной магии заклятия такого типа существовали лишь до тех пор, пока в них закачивалась энергия Источника, то есть только в присутствии колдуна. Насколько я понял, белые заклинания действовали иначе: создавали некое искажение структуры реальности, время существования которого зависело не столько от вложенной энергии, сколько от сопротивления среды. Опытный маг мог сделать свое творение настолько естественным, что его влияние ощущалось бы веками (в черном разделе теории даже формул на такой случай не существовало), но именно изменение окружающей среды делало результат ворожбы таким неоднозначным.
От попытки изложить ситуацию привычными терминами я тихо косел. Вот, казалось бы, и то и то – магия, а ведь поди ж ты, пойми! Но, логически рассуждая, если есть щит и есть тень от щита, то где-то посередине должна находиться создавшая их пентаграмма. Если удастся найти хотя бы что-то на нее похожее, прибытие чистильщиков нам гарантировано. Осталось только понять, где у этой штуки середина…
Через три часа пути и после двух привалов детишки заметно скисли.
– Держитесь, пацаны, немножко осталось!
Местность прогнулась котловиной, сухой бурьян сменился зеленой травой, а под ноги стали попадаться кроличьи норы – все говорило о том, что впереди есть вода. Это значит – на чае можно будет не экономить, да и ноги удастся вымыть после ходьбы – очень способствует расслаблению. К моменту, когда впереди заблестела поверхность жиденького озерца (так, лужа дождевая!), детишки дозрели, и лагерь я был вынужден обустраивать в тишине и гордом одиночестве – белые заснули, едва коснувшись земли.
Ну разве я не гений? Никакой беготни, суеты и лишней энергии. Сегодня ужинаем и дружно дрыхнем, а завтра не спеша идем обратно. Следующий день – выходной. И никаких скакалок, не к ночи будут помянуты.
В следующую секунду я узнал, что, оказывается, к детям отношусь возмутительно плохо. И вообще, меня отправили помогать людям, а я целую неделю брюхо чесал и в лошадку играл. Отлично, значит, из области искаженной реальности мы вышли, жаль только, Шорох подзабыл, что мне наплевать на его мнение. Представьте себе комедию: потустороннее существо критикует черного мага за разгильдяйство. Можно было бы с ним согласиться, если допустить, что я собирался работать в праздники. У местного надзора десять лет было, чтобы во всем разобраться, так нет, за всю контору должен работать один бедный студент, ха!
К вечеру ребята ожили ровно настолько, чтобы съесть кашу, посмотреть закат, сказать «ах!» и забраться в спальники. Лепота. В качестве последнего штриха я надел на шею Петрику амулет, отвращающий комаров (а не то к концу похода мои белые будут похожи на леопардов), и забрался под одеяло. В аккуратной ямке тлели угли костра, насекомые подлетать ко мне не решались (очень правильная позиция), охрану дальних рубежей нес пес-зомби, и вообще жизнь удалась.
Я впервые понял, что не жалею о том, что стал магом. Это давало некоторую свободу, уверенность в будущем. Глупо ведь иметь Силу и не владеть ей, да? Теперь я мог бы забить на все и отправиться в странствия по просторам Ингерники, не опасаясь одиночества и темноты, не беспокоясь о средствах…
Опять вклинился недовольный Шорох, скучно было без него, и сообщил, что все мои размышления – голимая дурь. Мне, по его понятиям, пора было детишек не развлекать, а самому делать, и если уж спать на природе, то с фигуристой телкой и в одном спальнике.
С некоторым обалдением я понял, что нежитя интересует секс. Он, понимаешь, соскучился по этому ощущению. Просто жуть что такое! Пошел вон, грязное животное!
Шорох, злорадствуя, дал понять, что в такое время и в таком месте – ночью, перед обычным костром – у меня нет повода выпендриваться.
Тогда я сознаюсь в некромантии и закончу жизнь на электрическом стуле!!!
Шорох испуганно отступил, забившись в недоступную глубину сознания и возмущенно транслируя оттуда похабные картинки. Господи, и откуда он такого нахватался? Четвертушка уж на что любитель, но и он у себя такого не хранит… Столько людей боятся эту тварь до икоты, а у нее только пошлятина на уме! И что мне делать, когда у меня действительно появится телка, – спать втроем?
Ночью мне приснился Шорох в банке. Что характерно: банку помню отчетливо, а как посадил его туда, вспомнить не могу.
Надо ли говорить, что мои белые вернулись в интернат героями? Усталые, счастливые, с карманами, набитыми всякой дрянью (камушками, дохлыми жуками, прошлогодними шкурками змей), они видели настоящую лису и нашли перо орла (что орлиное – это я сказал). Обратно мы шли медленнее, но без долгих привалов, поэтому были на месте еще до обеда. На ходу я вдохновенно врал про остров Короля, про свою работу в надзоре, про злобного начальника (наконец-то!), который и есть настоящий черный маг, про классную жизнь в городе Редстоне, которому только с погодой не повезло, а пацанята сочувственно охали и задавали сотни бессмысленных вопросов. Мы специально сделали крюк, чтобы войти через главные ворота, я сдал детей на руки Фоксу и облегченно вздохнул. Тем для обсуждения им хватит на неделю!
– Вы перебаламутили всю нашу школу, – заметила миссис Хемуль, но недовольной она не выглядела.
То ли еще будет!
– Лучше почините ограду, в задней части несколько секций опрокинулось, – сердечно посоветовал я. – Понадобится замкнуть периметр – и не получится.
Она очень серьезно меня поблагодарила. Лючик устроил в сквере подобие митинга, даже старшеклассники подтянулись, Фокс поволок Петрика мыться, я подумывал о том, чтобы завалиться спать, но скрепя сердце отправился в город – пришла пора заняться делом, знать о котором детишкам необязательно. Сделаем Шороху приятное!
Лейтенант обнаружился в офисе – предприимчивый маг рисовал агитационные плакаты, ориентируясь на иллюстрации в краухардских брошюрах. Получалось даже внушительнее, чем в оригинале. И что характерно: такого, как он, никакой откат не берет.
– Контора, в ружье! – объявил я с порога. – Пошли улики собирать.
Он заметался по офису, как вспугнутый кролик.
– Замри! У тебя телега на примете есть? Вашу машину брать нельзя, она нас демаскирует.
– У племянника двуколка.
– Подходит! Бери и едем.
Лошадь – не автомобиль, запрягать – полчаса. К тому моменту, когда недовольный Альфред вернулся с экипажем, Кларенс набил в чемодан целую походную лабораторию, от лупы до спиртовки, причем назначение половины предметов осталось для меня тайной. Мы забрались на сиденье и сделали вид, что это нормально: черный, свински грязный после двухдневного похода, и уважаемый представитель власти едут куда-то вместе по делам.
– Нам надо подобраться к интернату со стороны парка. Сможем?
– Дороги там нет, но я попробую.
Кривой проселок с трудом одолел окружавшие озеро холмы, загнулся крутой петлей и посреди чистого поля исчез, дальше вся надежда была только на крепость оси. Двуколка подскакивала на кочках, юлила между зарослями колючки, вслепую налетала на какие-то ямины и камни, скрытые в траве. Я держал на коленях чемодан, стараясь как-то гасить толчки и удары, не из альтруизма – в противном случае мне пришлось бы править лошадью.
– Еще далеко? – клацая зубами, поинтересовался Кларенс.
– Напарник нас встретит.
– Что?
– Правь давай!
О приближении зомби лошадь узнала первой – она начала тревожно всхрапывать и шарахаться из стороны в сторону.
– Все, приехали! Привяжи скотину, дальше пешком пойдем.
– Может, объясните, в чем дело? – недовольно буркнул белый, после того как я вернул ему чемодан.
Я вздохнул и попытался донести до провинциального полицейского всю гениальную простоту моего плана.
– Объясняю один раз: с этой стороны озера переход к зоне отката очень резкий – мы за три часа вышли к местности вполне нормального вида. Я имею в виду – живность, хищные птицы, кровососущие насекомые. Со стороны чугунки этот переход почти не заметен, поверьте мне на слово. Отсюда мораль: пентаграмма, создавшая щит, находилась где-то здесь.
– Надо было взять для поисков больше людей. – Если белый начинает огрызаться, значит, он пребывает в крайней степени раздражения.
– Не бойся, начальник! Мой напарник здесь уже осмотрелся.
Кларенс мои слова не убедили.
Макс появился из-за кустов совершенно бесшумно, от протяжной грации его движений хотелось развернуться и убежать. Натуру не спрячешь! То, что под взлохмаченной бурой шерстью скрывается монстр, было не видно, но ощущалось. А колючек-то, колючек в шубе, мама дорогая! Белый настороженно прищурился и стал бессознательно тереть ладонь об карман куртки, наверное, у него там какой-то амулет. Впрочем, есть ли смысл от него шифроваться? Все мы в одной лодке, это факт. Я подозвал Макса и представил лейтенанту:
– Знакомьтесь, мой напарник.
Кларенс наклонился погладить собаку.
– Он – зомби, – закончил я, хватая за локоть пошатнувшегося лейтенанта. – Тихо, тихо! Он ручной.
Макс стряхнул набок челку и с интересом скосил на Кларенса белесый неживой глаз, начальник михандровского НЗАМИПС безуспешно пытался восстановить дыхание. И этот тип состоит на жалованье в очистке!
– Я, конечно, знал, что все черные с приветом, но не до такой же степени!
– А что, – оскорбился я, – начальство разрешило.
– Но нежить!!!
– Глупые предрассудки. Зомби – реанимированное тело, а не потусторонний феномен. Макс стабилен, это главное, а сколько пользы приносит! Сейчас сами поймете.
– Предупреждать надо, – сердито буркнул бравый офицер и сделал вид, что может идти сам.
Я пожал плечами и пошел за Максом, причем и чемодан, и белый теперь висели на мне.
Между прочим, насчет «взять людей» Кларенс был принципиально неправ. Дело не только в масштабах поиска, наш противник – маг, а значит – способен спрятать следы своей деятельности гораздо надежнее, чем обычные люди. Но не от зомби – мертвый всегда найдет мертвеца, как его ни прячь, чем ни посыпай, какие заклятия ни шепчи сверху. Там, где сотне дипломированных сыщиков хватило бы работы на месяц, Максу достаточно было побегать взад-вперед полчасика – и вот он уже весело топчется на ничем не примечательном клочке травы, посреди чистого поля, где и глазу-то зацепиться не за что.
– Копать будем здесь, – с умным видом заключил я.
Мы разметили участок по методу археологов и начали аккуратно снимать дерн. Никакой глубокой могилы не было, всего в двадцати сантиметрах от поверхности моя лопатка нащупала скелетированную кисть руки.
– Ну вот и…
В ответ только шуршание травы – Кларенс рванул в ближайшие кусты, его рвало. Начальник полиции, забодай его корова… Четверть часа я приводил белого в чувство, а дальше лейтенанта хватило только на то, чтобы запротоколировать находку и опробовать на ней пару-тройку стандартных полицейских заклинаний.
– Молодой мужчина, умер три года назад, точнее не скажу. Есть следы какой-то магии, снимаю отпечаток. Дальше лучше вызвать экспертов.
– Рано. На труп они пришлют обычных криминалистов, а нам нужны чистильщики. Я не думаю, что маньяк поволок бы жмурика на хребте так далеко, а телега сюда не проедет. Будем пентаграмму искать.
– Темнеет, – слабо возразил лейтенант.
– Пофиг! В темноте чувства обостряются.
Мы разделились и пошли по расширяющейся спирали, Макс тоже помогал, но на его чутье я не рассчитывал и был совершенно прав: странное нашел Кларенс, не по магическому фону, а по совершенно идиотской причине – ему не понравились кусты.
– Мистер Тангор!
Я попытался запомнить место, на котором закончил поиски, в итоге плюнул и пошел на зов.
– Ну?
– Вам не кажется, что они какие-то… неправильные?
«Неправильной» была купа вечнозеленого кустарника с шипами такого размера, что мне от одного взгляда на них становилось нехорошо.
– И что не так?
– Слишком ровные. Густые.
И верно – кусты больше напоминали стриженую изгородь, для моего глаза вид привычный, а вот в природе – совершенно нехарактерное явление. Я осторожно развел руками ветки.
– Ну что, лезем?
Белый с сомнением оглядел колючую преграду.
– Ты лучше чемодан возьми, а то возвращаться придется, – посоветовал я.
Эх, вот где бы мне пригодился бамбуковый посох, оставленный в участке! Все-таки боевые маги прошлого знали толк в своем деле. Сказать, что мы исцарапались, значит ничего не сказать. Один шип пропорол мне руку чуть ли не до кости, и я воспылал к мерзавцу, который все это устроил, чистой и искренней ненавистью. Дай только до него добраться – изувечу!
За густым кольцом веток кустарник резко сходил на нет, открывая почти пустое пространство диаметром метра четыре, без всякого намека на растительность. Ощущение магии усилилось, и я присел, изучая грунт.
Может показаться, что такое хлипкое явление, как меловая черта, должно исчезнуть без следа после первого же ливня. Возможно, с обычным мелом так и происходит, но если по линиям знака прошла Сила, то эффект получается сильнее, чем от разжигания костра – в этом месте очень долго ничего не растет. Даже если кто-то положит поверх отработавшей пентаграммы предварительно снятый дерн, это ничего не изменит – трава зачахнет, рассыплется мелкой пылью или будет сильно угнетена. Вот и на этом месте она высохла, но не сразу, к тому же фигурно – кругами и треугольниками. При помощи перочинного ножа мне удалось отыскать в земле следы мела. Я встал, оглядывая смутно проступающий на дерне рисунок.
Отлично! Не имеет значения, связана ли эта пентаграмма с исчезновением людей или с помощью нее погоду заклинали – у нас на руках следы ритуала, труп, а следующим номером программы пойдут боевые маги.
– Протоколируй! – приказал я Кларенсу, хищно улыбаясь.
Бедный лейтенант, сам уже сильно напоминающий гуля, принялся доставать из чемодана необходимые инструменты.
При возвращении в город я правил сам – белый все еще был не вполне вменяем. Возница из меня, конечно, никакой, но лошадь сама рвалась к родному стойлу, только держи.
– Сейчас вызовете Альфреда, плевать, что ночь, дадите материалы в запечатанном конверте и отправите курьером с четвертой группой срочности. Сопроводиловку я сочиню так, чтобы пострашнее было. Никуда они не денутся, примчатся сюда как миленькие!
– А что потом?
– Заставим их искать оставшиеся восемь трупов, без Макса это у них займет не меньше месяца. За это время надо будет поднять шум, найти какого-нибудь журналиста из отдыхающих или родителей воспитанников интерната, тиснуть статью в региональную прессу, чтоб на каждой строчке «Искусник» было написано. Писаки к этому слову неравнодушны! Надо повернуть все так, чтобы поимка преступника была для ваших вояк личным вызовом, но при этом поймать его они не могли. И пусть эксперты оценят, как долго продержится созданный щитом эффект. Если повезет, то одну из своих должностей вы потеряете.
– Я не против.
– А если не повезет, придется нанимать частника. Недешево, но оставлять город без прикрытия черного мага нельзя – это не тот случай, когда можно рассчитывать на везение.
Глава 8
На следующий день я расслабился и без всяких угрызений совести проспал до одиннадцати часов. Имею право! Послали, понимаешь, вместо отпуска в командировку, работаю без выходных буквально на износ. Хорошо еще хозяйка пансиона попалась понимающая: если бы вчера после трех часов вычесывания зомби я не смог бы принять ванну (это было во втором часу ночи), то весь Михандров сгорел бы синим пламенем с малиновыми искрами. Нервные срывы бывают не только у белых!
Заглянув для проформы в интернат, я обнаружил, что моя диверсия принесла неожиданные плоды: вместо того чтобы играть в первопроходцев и строить шалаши, детишки увлеченно ругались. В исполнении белых это выглядело уморительно: все стояли и говорили одновременно, быстро-быстро, наверное, даже не вникая в слова друг друга. Я подошел послушать, что это их так проняло.
– Томас! – Лючик наконец заметил меня.
Дети обступили меня с такой скоростью, что я даже вздрогнул.
– Скажи, скажи, – Лючик дергал меня за рукав, – почему змеи сбрасывают кожу?
– Потому что они всегда так делали, – пожал плечами я, – почему – нет?
– Но ведь я не сбрасываю кожу!
Мама моя, и это то, из-за чего они чуть в истерике не бились? Да, эмпатом мне не быть – я такого просто не понимаю.
– Братишка, так ведь ты линяешь постоянно, а змея – только раз в год. Еще неизвестно, кому удобней.
– Правда? – Лючик озадаченно нахмурился.
– А то! Мыться не надо и не воняет. – Если я правильно помнил, у змей вообще не было потовых желез.
– Но ведь змейке будет холодно, – всхлипнула девочка с бантиками, – ей нужна одежка.
Тут я представил себе змею в пальто и заржал. Наверное, это было дико непедагогично, но остановиться у меня не получалось.
– А пуговицы? – выдавил я из себя сквозь слезы. – Пуговицы застегивать как?
Дети были озадачены. Ой, дурдом! Я, конечно, знал, что у белых специфическое видение мира, но чтобы до такой степени… Нет, надо быть снисходительным, делать скидки на возраст, в конце концов. Я попытался сформулировать свою мысль проще:
– Одежку придумали люди, потому что лысые, а змеям пальто не нужно и мышам – тоже. Там, где они живут, им шкура – самое оно. Они же звери! Вам что, про зверей ничего не рассказывают?
– Змея – пресмыкающееся, – вежливо поправил очкарик с медвежонком.
– Молодец! Тогда ты знаешь, что змея – хладнокровная. Зачем ей пальто, если она греется снаружи? – Я взъерошил Лючику волосы. – Не парьтесь вы! Змеи живут на земле миллион лет, значит, все, что надо, у них есть.
– Учитель сказал, что некоторые виды змей вымирают, – сообщил очкарик.
Вот оно в чем дело! Причудливый, однако, бег ассоциаций.
– Звери вымирают из-за того, что люди распахивают поля и строят дома. Зверям нужна природа, если им не мешать, с ними все будет в порядке. Понятно?
Все как-то неожиданно успокоились. Ну и ладушки. Главное, чтобы детишкам не пришло в голову задать сакраментальный вопрос о жареном поросенке – на эту тему я спокойно разговаривать не могу, зато знаю массу анекдотов. Типа женился вегетарианец на дочери мясника…
А не может ли дебилизм быть результатом воздействия отката? С другой стороны, учителя тоже должны думать, перед тем как что-то сказать. Я выцапал брата из кучки умиротворенных белых и повел гулять в парк, смутно ощущая отсутствие чего-то важного.
– А где Петрик?
Братишка вздохнул:
– Мистер Фокс не пускает его гулять.
– Как это – не пускает? – опешил я.
– Мистер Фокс говорит, что Петрик болен, а Петрик написал записочку, что у него ничего не болит, только ножки немного.
Офигеть, они уже записочками перебрасываются, заговорщики малолетние! Пойти, что ли, поругаться с завучем? Если бы я хотел взять под крыло этого ненормального пацаненка, то да, нужно было немедленно бросаться в бой, но мне неожиданно пришло в голову, что если Петрик исчезнет с горизонта, увезти Лючика из Михандрова будет не в пример проще. Поэтому я решил действовать цивилизованными методами:
– Пойдем-ка с директрисой поговорим.
Миссис Хемуль была рада меня видеть, но при этом выглядела уставшей и задерганной, а эмоциональное и физическое состояние мага крепко связаны. На столе словно по волшебству появился жасминовый чай и корзиночка с фигурным печеньем, Лючик принялся копаться в нем, разыскивая «солнышко». Смысл вопроса она поняла сразу:
– Это прискорбный инцидент, совершенно недопустимая ситуация, мистер Фокс меня неприятно удивил. Скажем прямо, он очень болезненно отреагировал на ваше появление, но я была уверена, что он справился со своими эмоциями. И вдруг… А главное – абсолютно немотивированно! Проблема в том, что мистер Фокс является официальным опекуном Петроса, в его власти просто забрать мальчика из школы и увезти. Мне нужно время, чтобы найти миссис Кормалис и урегулировать этот вопрос, к сожалению, она сейчас не в Михандрове.
– Неожиданно уехала, да? – У меня в животе неприятно заныло.
– Как раз перед праздниками, – кивнула миссис Хемуль. – Я уверена, что она вот-вот вернется.
Может, и вернется. Я был уверен, что внимание Кларенса и работа комиссии угомонили маньяка, а если нет? Впрочем, таких сложных совпадений просто не бывает.
– Я рад, что вы не пускаете это дело на самотек.
Она немного смутилась:
– В связи с этим у меня просьба к вам обоим…
Я уже понял, к чему она клонит.
– Мистер Тангор, могла бы я попросить вас некоторое время воздержаться от визитов в школу?
– Ты как, братишка?